Я прошел в дальний конец коридора и выбил крайнюю дверь. В комнате за ней я увидел прелестную маленькую китаянку, хрупкую, как дрезденский фарфор. Она казалась спокойной, но волнение выдал злобный выкрик на ломаном английском:

— Уходи! Мадам говорит, тут незя. Уходи вон!

— Прошу прощения, — улыбнулся я, — но я ищу англичанку, которую привезли сегодня. Вы знаете что-нибудь о ней?

Маленькая китаянка покачала головой.

— Моя не видей. Скази мадам. Она, верно, знайт.

Я выскочил из ее комнаты и атаковал дверь напротив.

К моему удивлению, с первой попытки она не поддалась, и, осмотрев ее, я обнаружил, что сделана она из более крепкого дерева и запиралась на два замка.

Я отступил назад и с разбегу ударил ступней, целясь в замки. Несмотря на громкий треск, они все же не поддались, и мне пришлось разбегаться еще дважды, прежде чем дверь открылась.

Комната была погружена во тьму. Я встал в дверном проеме и нашарил на стене выключатель.

Вспыхнул свет, и моему взору предстала абсолютно голая комната, без всякой мебели — лишь потертый ковер на полу и толстая решетка на окне.

В углу, на спине, плашмя лежала Сильвия, и на ней не было ни клочка одежды. В Каире я часто восхищался ее фигурой она была высокой, длинноногой девушкой, грациозной от природы, — но сейчас в ее наготе не было ничего привлекательного. Она лежала в неестественной позе, одна рука была вывернута за спину, а другая безжизненно упала поперек тела, прикрывая живот. Ее голова касалась стены, так что подбородок упирался в грудь, а спутанные серебристые волосы закрывали лицо. На бедре темнел огромный фиолетово-красный синяк, а на правом плече — сгустки запекшейся крови.

Я оцепенел от одной мысли, что опоздал и сейчас смотрю лишь на ее брошенный сюда труп. Но, когда я сделал шаг в ее сторону, она застонала и перевернулась.

Я мгновенно оказался рядом и, поддерживая одной рукой ее голову, другой лихорадочно пытался вытащить из кармана фляжку с бренди.

Когда мне удалось влить ей в рот немного жидкости, она опять застонала, кашлянула, и ее смертельно-бледные щеки порозовели.

Я заставил ее сделать еще глоток, но она слабо приподняла руку и попыталась оттолкнуть фляжку. Открыв глаза, она взглянула на меня, и, по блеснувшему в них огоньку я понял, что она узнала меня. На ее губах появилась тусклая улыбка, в то время как я, успокаивая ее, бормотал дурацкие фразы, сами собой срывающиеся с губ, когда обращаешься к человеку, испытывающему сильные страдания.

Думаю, она тоже не воспринимала свою наготу, когда тихо лежала в моих объятиях, но я понимал, что надо срочно предпринять что-нибудь.

— Я через секунду вернусь, — сказал я, но при этих словах ее голубые глаза расширились от ужаса.

С неожиданной силой она вцепилась мне в руку:

— Нет! Не оставляйте меня! — простонала она. Догадываясь, что происходит в ее душе, я, однако, стряхнул ее руку и, ободряюще улыбнувшись, большими шагами направился в комнату китаянки. В ее гардеробе наверняка была какая-то одежда, но я, не мешкая, схватил попавшееся под руку одеяло с кровати.

— Прошу прощения за беспокойство, с извиняющейся ухмылкой сказал я, — но мне это нужно. А вам следовало бы одеться. Через минуту здесь будет полиция.

Она издала пронзительный крик, когда я стаскивал с нее одеяло, и, откатившись на другую сторону кровати, яростно плюнула в меня, но я, не обращая на это внимания, заторопился к Сильвии.

Очевидно, она поняла, по какой причине я оставил ее, и сидела спиной ко мне, поджав ноги и обхватив голову руками.

— Вот, прикройтесь этим, сказал я, обернув одеялом ее плечи. — Я попробую раздобыть для вас одежду.

Слегка поежившись, она поплотнее завернулась в одеяло и, протянув через плечо руку, попросила:

— Прошу вас, дайте мне еще бренди.

Разгоряченный от недавнего напряжения, я вдруг осознал, что лежать здесь без одежды весьма холодно. Сунув ей фляжку, я поспешил по коридору в комнату француженки. Она все в той же позе сидела на краю кровати и курила.

— Ну, где же полиция? — улыбнулась она.

— Полиция уже здесь, мрачно заверил я ее. Прислушайтесь, они возятся у стальной двери, ведущей на лестницу. А пока я хочу позаимствовать у вас кое-что из одежды.

— Из моей одежды? — откликнулась она. — Но зачем? Для какого-нибудь маскарада?

— Не говорите глупостей, — сказал я, — дайте мне что-нибудь из вашего чемодана. Мне нужны нижнее белье, юбка и, если у вас есть, пальто.

— Месье сумасшедший, — фыркнула она.

— Я совершенно в своем уме, — вскипел я. — Но я нашел девушку, которую искал, а те свиньи, что здесь хозяйничают, бросили ее без клочка одежды.

Черты ее жесткого, маленького личика моментально смягчились.

— Pauvre petite, — пробормотала она, вставая. — Значит, это была та новенькая упрямица? Почти все мы в начале проходили через такое. Конечно, я найду что-нибудь для нее.

Она подошла к гардеробу и выудила оттуда шелковое платье и короткую куртку.

— Вот, возьмите это. Я сейчас принесу чулки и все остальное.

— Премного благодарен, — улыбнулся я, принимая одежду. —Я попрошу полицию отнестись к вам помягче.

Она презрительно пожала плечами.

— Полиция! Я ее не боюсь. Однако беда есть беда, и только по этой причине я одолжила одежду вашей подруге.

Я почувствовал себя сконфуженным, но мне некогда было размышлять об этом, и я поспешил к Сильвии. Я спросил ее, сможет ли она самостоятельно одеться.

— Да, — ответила она. — Выйдите, пожалуйста, на минутку.

— Хорошо, — сказал я. — Как раз через минуту у вас будут чулки, туфли и все остальное.

Выйдя в коридор, я с удивлением обнаружил, что стук в стальную дверь прекратился. Затем я понял, что все события на втором этаже заняли немногим более пяти минут. Полиции наверняка хватало работы в других частях дома, и кто-то лишь случайно последовал за мной наверх, а теперь, поняв, что открыть дверь ему не по силам, побежал за помощью.

И тут я впервые почувствовал запах дыма. Я все еще неуверенно принюхивался, когда дверь соседней комнаты распахнулась и оттуда выбежала молодая еврейка. Она кричала что-то не непонятном языке, но клубы дыма, вырвавшиеся из ее комнаты, были красноречивее слов. О`Кив, убегая, поджег дом, на верхнем этаже которого мы оказались теперь в ловушке.

Продолжение следует

Деннис Уитли, английский писатель | Перевод А.Кузьменкова | Рисунки В.Федорова

Роман Продолжение. Начало в №2,3,4/1995 г.

Душераздирающие крики еврейки выманили в коридор француженку и угрюмую маленькую китаянку. Вслед за ними из других комнат появились и другие девушки.

Они окружили меня, галдя на разных языках во всю силу своих легких. Я оттолкнул их и прошел в комнату, откуда вырывались клубы дыма. Рядом была стальная дверь, за которой исчез О`Кив, и дым валил от основания стены, смежной с проходом, который, вероятно, начинался за этой дверью. В щель между досками и панелью стены сквозь густой черный дым я разглядел языки пламени, жадно пожиравшие сухое дерево.

Схватив кувшин с водой на умывальнике, я вылил ее на одеяла и кучей свалил их в то место, где пламя бушевало наиболее сильно, но жар был такой, что они смогли лишь на короткое время задержать распространение огня. Кашляя и задыхаясь от дыма, я, пошатываясь, вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь.

— Тихо! — зычным голосом заорал я перепуганным красоткам, после чего повторил на всех доступных мне языках: — Не бойтесь! В доме полиция. Вам помогут спастись. Одевайтесь быстрее!

Это несколько успокоило их, и все бросились в свои комнаты, кроме мисс Франции, державшей в руках вещи для Сильвии.