Среди наиболее заметных фетишей журнала — сама новая идеология, современное ответвление либертарианства, старой политической точки зрения, согласно которой правительство только и делает, что создает неудобства, преграды между частными лицами, а во всех иных случаях уклоняется от пути прогресса. Wired просто меняет старое шерстяное одеяние конвенционального, экономически ориентированного либертарианства на блестящие цвета и романтическую риторику дополненного технологией Фридриха Ницше. Журнал провозглашает рождение новой политической культуры, ницшеанского либертарианства.
Ницшеанское племя
Ницше, немецкий философ и иконоборец, окончивший свой земной путь в 1900 году, в течение всего XX века являлся неистощимым источником, питавшем усилия по слому цепей прошлого и созданию совершенно новой интеллектуальной и моральной вселенной. Он считал, что все старые религиозные, национальные и философские мифы потерпели крах и что человек впервые оказался в мире, в котором нет ни божества, ни магических сил. Несмотря на отчаянную болезненность, такая ситуация предоставляет человеку и новые возможности. Христианская мораль и ее светское воплощение — либеральная демократия — подавляли индивидуумов, наделенных самой сильной волей и харизмой, вовлекая их в культ смирения и сея среди них презрение к самим себе, насаждая доктрину о первородном грехе человечества. Когда эта ноша спадет окончательно, сильнейшие смогут создать новые мифы и объединиться в новые сообщества равных по силе единомышленников. Они станут, если употребить, к несчастью, столь популярное слово, суперменами — сверхлюдьми. Wired представляет своих читателей как племя потенциальных суперменов. В первом же номере журнала провозглашалось: «Wired — это журнал о самых могущественных людях на планете на сегодняшний день — о Цифровом Поколении». Луи Россетто, издатель, предпочитает употреблять словечко дигерати, видоизме-неннное литерати, называя им представителей новой экономической и (во все возрастающей степени) культурной элиты. Эта элита не просто наслаждается обычными преимуществами своего положения, но и предвкушает тот день, когда биологический и электронный прорыв предоставит им возможность переделать себя на новый, невиданный ранее лад.
Цитата, которая предпослана этой статье, принадлежит лидеру экстропианцев, любимцев редактора Wired, Кевина Келли. Экст-ропианцы собираются «превратить человечество в нечто более высшее» посредством технологии и поддерживают «философию свободы от любых ограничений». Те, кто может позволить себе это, в конечном итоге победят саму смерть, «сгружая» сознание в компьютеры, где оно будет существовать вечно в развоплощенном состоянии, вероятно, взаимодействуя со вспомогательными средствами вроде робототехники или виртуальной реальности. Экстропианцы также заинтересованы в фармацевтических, хирургических и иных способах концентрации и расширения сознания. Они также «ненавидят правительство» и предпочитают жить в полностью добровольных объединениях, где царит «спонтанность».
Экстропианцы по-настоящему одержимы. В манифесте «Рождение цифровой нации», тексте, автор которого Йон Катц, стремится уловить пульс нового поколения, написано, что дух настоящего времени требует «рассчитывать только на собственные силы, быть капитаном собственного корабля и прокладывать свой собственный курс». Почти каждый выпуск Wired включает портрет такого одинокого человека-метеора, о котором рассказывается в тоне, которого бы постыдилась сама Айн Рэнд[214]. Да и во всем журнале преобладает убеждение, что мы можем делать себя и свое окружение такими, какими мы захотим.
Эти добровольные объединения, в описании которых дигерати превзошли всех прочих, выдержаны в духе строгого техноязычества, племенного либертарианства. Примерно год назад Wired опубликовал рассказ «Горящий человек», о фестивале, проходящем в пустынях Невады, где технология и контркультура объединяются, чтобы создавать боди-арт, производить барабанный грохот и организовывать высокотехнологичные военные игры. Кульминацией празднества является поджигание огромной человеческой фигуры (подобный обычай практиковался древними кельтами в Европе). В этой статье, между прочим, можно обнаружить восхитительное интервью с канадским исследователем в сфере медиа Дерриком де Керкховом, полагающим, что пользователи Интернета заново создали «мир первобытного племени, космос которого наделен жизнью. Он живет. Все члены племени разделяют одну громадную, органическую реальность». В этом смысле такие разделы журнала, как Tired/Wired и Fetish, призваны следить за символикой этих племенных взаимоотношений, которая требует постоянного обновления. Это племя только тем и занимается, что передвигается с места на место и постоянно что-то покупает.
Боги и их миры
Каков облик новых странников? Из чего они состоят? Ответ таится где-то в паутине Wired. В своей книге «Вне контроля» редактор журнала Кевин Келли заявляет, что граница между «рожденным и сотворенным» уже непоправимо размылась. Биотехнологии, особенно генная инженерия, рассматривают организм как технический объект. В то же время самовоспроизводящиеся компьютерные программы, которые, непредсказуемо развиваясь и изменяясь, по сути, подражают эволюционным процессам, а ранние стадии «искусственного интеллекта» привносят в машинерию динамизм живых систем.
По Келли, эти изменения позволяют нам увидеть истину, которая до сего дня была сокрыта. «Жизнь» — это не организмы на основе соединений углерода, а любая самоуправляющаяся, самовоспроизводящаяся система. Такие системы Келли называет vivisystems. Мы — это вивисистемы, но «вивисистемами» являются и компьютерные сети, рыночная экономика, и «соединения нервной системы с кремниевыми схемами». Более того, рассуждает Келли, жизнь демонстрирует тенденцию проникать в доселе инертную материю, сражаться против энтропии (отсюда и самоназвание группы — экстропианцы) и отодвигать час смерти Вселенной. Переходя от нас к компьютерам, «жизнь завоевывает углерод» и движется дальше, оставляя человечеству «готовую станцию переброски в пространство гипержизни».
И снова мы видим следы Ницше в Wired. Последний труд Ниц-ще, подвергнутый многократной авторской правке и написанный в период умопомрачения, когда он уже был всецело охвачен душевной болезнью, посвящен «воле к власти», которая наполняет вселенную, выковывая порядок из хаоса. Мы среди главных агентов этого порядка. В этом свете Wired обязан своему появлению не одному лишь Ницше, но и всей предшествующей традиции романтического витализма, который воздерживается от разрешения политических и этических вопросов в пользу прославления «жизни», чем бы она ни была.
Только человек может создать компьютер, именно поэтому наша задача состоит в прокладке дороги для жизни, в том, чтобы создавать следующую «вивисистему». Для этого мы разрабатываем компьютерные программы, способные к самовоспроизводству, и, кроме того, расширяем себя непредставимыми ранее способами, включаясь в «постдарвиновскую эволюцию». Лучший пример этому, согласно Келли, программы для создания виртуальной реальности, в которой творцы могут стать их виртуальными обитателями. И это время вовсе не так далеко от нас, как кажется. Некоторые люди уже проводят значительное время в «виртуальных сообществах», многопользовательских версиях компьютеризированных ролевых игр, которые появились в 1980-е годы. Там игроки взаимодействуют друг с другом и с «ботами» (программы, имитирующие людей) на фоне ландшафта, словесное описание которого появляется на экране. Эта технология может быть напрямую объединена с недетерминированными эволюционирующими самовоспроизводящимися программами и с техникой для создания виртуальной реальности, которая рождает у пользователя впечатление присутствия и непосредственного участия в созданных ландшафтах.
Некоторые люди, в основном студенты колледжей, почти потеряны для жизни в своих собственных телах и живут почти исключительно в виртуальных сообществах. Келли хочет, чтобы эта практика зашла гораздо дальше. Он хочет видеть множество людей, населяющих специализированные онлайновые сообщества, часто созданные ими самими. Создание этих миров расширяет область «жизни», и «любой творческий акт не более и не менее как повторение заново акта творения». Программисты, творящие эти миры, воспроизводят «старую тему бога, сходящего в созданный им самим мир». Келли отождествляет эту тему с темой Иисуса, но можно спросить себя, не будет ли образ Нарцисса более уместным для описания столь амбициозного замысла.