Пенни, робко улыбнувшись, взглянула на Джона, а он ответил ей таким страстным многообещающим взглядом, от которого у нее даже онемели кончики пальцев.

— Очень скоро наступит день, когда я наконец смогу сжать тебя в своих объятьях и покрыть поцелуями каждый сантиметр твоего прекрасного тела, сказал он голосом, полным скрытого огня. — Что ты об этом думаешь, Пенни?

— Я готова на все, — в голосе Пенни не чувствовалось никаких сомнений.

— Ваше откровенное бесстыдство просто очаровательно, — глухо рассмеявшись, отметил Джон.

Вскоре они вырвались из городской сутолоки на шоссе и, проехав немного, свернули на дорогу, ведущую на Поллиз-Айленд. Вместо буйной растительности за окнами автомобиля замелькали болотистые пространства. Сквозь золотистые заросли камышей пробивались бледно-голубые протоки. Невысоко над машиной пролетела снежно-белая цапля и, сложив свои царственные крылья, гордо уселась в конце мола. Позднее послеполуденное солнце еще заливало всю округу золотистым светом, но вдалеке уже сгущались предвечерние тучи, несшие за собой зловещий сумрак.

— Похоже, гроза надвигается, — сказал Джон, пристально вглядываясь в горизонт. — Но я думаю, мы должны успеть домой до того, как она разразится.

И он оказался прав. Не прошло и пяти минут, как машина затормозила у входа в просторный желтый дом на сваях, возвышающийся над океаном. Когда Пенни поднималась вверх по лестнице, внезапный порыв ветра чуть не сбил ее с ног. От поднятого в воздух песка зарябило в глазах. Влажный предгрозовой воздух заставлял одежду прилипать к телу.

— Я надеюсь, с Лэнни Кокс все в порядке, — прокричала Пенни, стараясь перекрыть нарастающий шум ветра. — Сегодня она с друзьями отправилась ловить макрель.

— Все будет нормально, — постарался успокоить ее Джон. — Любой шкипер, находящийся в здравом уме, немедленно повернет в гавань, заметив хотя бы малейшие признаки надвигающейся непогоды. А сейчас, марш наверх, а я займусь пиццей.

Через несколько минут Пенни уже была в холле и приводила себя в порядок перед зеркалом в золоченой раме. Джон уже успел за ее спиной проскользнуть на кухню и поместить пиццу в духовку, а она все еще продолжала освобождать глаза от попавшего в них песка, и собиралась заняться растрепанными волосами. На свою забрызганную кетчупом униформу она старалась не обращать внимания.

— Выгляжу я просто ужасно, — пожаловалась она своему отражению в зеркале.

В этот момент Джон вышел из кухни, встал позади нее и ласково положил руки ей на плечи. В зеркале отражалось его улыбающееся лицо.

— Да, это точно, — согласился он. — Давай посмотрим, что можно здесь исправить… Начнем, пожалуй, с этого?

Легким движением он освободил ее от нелепого форменного колпака, убрал шпильки, скалывающие прическу, и волосы теплой густой золотистой волной упали ей на плечи. Джон зарылся в них лицом, нащупывая губами ее шею. Глубоко вздохнул.

— М-м-м, намного лучше, — одобрительно заметил он. — Ну, а как быть с этой ужасной одеждой?

Обняв Пенни, он повернул ее к себе лицом и окинул ее мрачным взглядом. Заметив огромное пятно кетчупа, украшавшее передник, он прищелкнул языком.

— Что случилось? — спросил он. — Ты с опасностью для жизни отражала атаки разъяренных посетителей?

— Нет, — смеясь ответила Пенни. — У меня было совсем безопасное для жизни столкновение с тарелкой спагетти под соусом… Джон, что ты делаешь?

Последние слова она произнесла в некотором замешательстве, так как в этот момент ее фартук, одним движением освобожденный Джоном от завязок, уже летел в дальний угол комнаты. Более того, его опытные пальцы уже потянулись к застежкам ее форменного платья. И несмотря на нарастающие толчками возбуждение Пенни сообразила, что сейчас у нее единственный шанс, когда еще можно было что-то предпринять. Собрав всю свою волю в кулак, она освободилась от объятий Джона.

— Немедленно прекрати это!.. — повелительно потребовала она.

— Да я вот собирался покрыть поцелуями каждый сантиметр твоего тела. Думал, что ты тоже хочешь этого, — произнес он, скрывая за насмешкой свое разочарование. В это время его трепещущие пальцы касались ее обнаженной шеи.

Пенни решила проявить твердость и отвела его руку.

— Может быть, я и хочу, — ответила она с прохладцей в голосе, — но не сейчас. Для начала, нам надо кое-что обсудить. Джон, не могли бы мы присесть где-нибудь и чего-нибудь выпить?

— Как хочешь, — беззаботно пожав плечами, согласился он.

В этот миг Пенни была охвачена ужасными опасениями. Если бы не неожиданное признание Джона, ее и ноги тут никогда бы не было. Но в конце концов, это были только слова. А если он говорил это только чтобы соблазнить ее? Терзаемая мрачными предчувствиями, она прошла за Джоном в гостиную, подозрительно наблюдая, как он, склонившись, колдует над баром.

— И что ты будешь пить? — спросил он.

— Только колу, пожалуйста, — натянуто ответила Пенни.

— Садись, пожалуйста, — пригласил Джон. — Подожди минутку — и все будет готово.

Стараясь скрыть охватившую ее тревогу. Пенни разместилась на краешке накрытой пледом софы. У нее было время, чтобы осмотреться. Гостиная была отделена от кухни высокой бежевой пластиковой стойкой. С ее места было видно Джона, готовящего напитки на кухонной половине среди изобилия сияющих никелем приспособлений и аппаратов, которыми американцы так любят оснащать свои дома: огромный холодильник с морозильной камерой, микроволновая печь, кухонный комбайн, какая-то хитрая конструкция, видимо, для приготовления кофе.

«Как замечательно все устроено, — подумала Пенни. — И как бы мне хотелось однажды попробовать все это в действии!» Но в этот момент раздумья о ее будущих отношениях с Джоном вновь обеспокоили ее. И она снова переключила свое внимание на окружавшую ее обстановку.

Все вокруг хранило на себе незримый отпечаток характера хозяина. Чувствовалось, что мебель подбирал мужчина — она была и простая, и в то же время выдержанная в едином стиле. По обе стороны камина стояли уютные кожаные кресла. Темно-красные и зеленые пледы на диванах гармонировали с цветом штор. В комнате витал густой смолистый аромат от сосновых чурок. Побеленные стены украшали гравюры со сценами охоты и фотографии, напоминавшие об удачной морской рыбной ловле. Старинный кедровый столик перед софой был завален журналами для деловых людей и фермеров. Она так увлеклась осмотром, что слегка вздрогнула, когда Джон поставил перед ней высокий бокал с кока-колой, на дне которого мерцали кубики льда.

— Какая у тебя милая гостиная, — воскликнула Пенни. Голос ее прозвучал на два тона выше обычного и так неестественно, что Джон в испуге уставился на нее.

— Черт побери, да что с тобой происходит? — вопрос его прозвучал доброжелательно и озабоченно.

— Н-ничего, — запинаясь, выдавила из себя Пенни. — Не знаю, что ты имеешь в виду.

Джон одним махом проглотил полстакана виски и поставил его на каминную полку.

— Не надо играть со мной, Пенни, — произнес он нетерпеливо. — Ты ерзаешь так, как будто сидишь на иголках. Ты что, решила, что я сейчас повалю тебя на эту медвежью шкуру и стану насиловать?

Тут Пенни заметила устилавший пол роскошный ковер из медвежьих шкур, и ее охватило чувство возбуждения, к которому примешивались и некоторые опасения. Она покраснела и опустила глаза.

— Нет, конечно, нет, — прошептала она.

— Не думай, что мне бы этого не хотелось, — в голосе Джона звучало ожесточение. — Но если мы дойдем до этого, думаю, мы оба непременно будем знать, на что решились. Говоря о том, что нам есть, что обсудить, ты абсолютно была права. Так что начинай!

И в этот решительный момент Пенни с ужасом осознала, что ей совсем нечего сказать. Да она и говорить-то не могла! Чувствуя себя совершенно потерянной, она нервно сжала в руке стакан и в отчаянии улыбнулась Джону.

— А о чем бы ты хотел поговорить? — дрожащим голосом спросила она.

— О боже! — взревел Джон, и со всего маху врезал кулаком по каминной доске так, что стоявший на ней стакан с недопитым виски высоко подпрыгнул и чуть не лишился своего содержимого. — Я потерял целую неделю! Забросил все свои дела! Искал тебя! Нашел! А ты ведешь себя как деревенская идиотка! Где, черт побери, тебя носило все это время?!