— Пустяки, — отмахнулся Генка, — выкарабкаемся. Времени у нас впереди больше чем надо. Давай-ка лучше осмотрим наш подземный дворец. Если не клад, то, может, мамонта обнаружим. А что! — загорелся Генка. — Может, тут стоянка первобытного человека была. Я однажды вычитал в ♦ Неделе», в Памирских горах девятилетний школьник совершенно случайно нашел человеческие кости, которые, по определению ученых, принадлежали неандертальцу. Школьнику, конечно, слава, а ученым — награда. Вот и мы... Пошли! — Он взял Нюську за руку и смело пошагал вперед, в глубь горы. Шагов через двадцать стены пещеры заметно сузились, путешественники попали в узкий коридор, который привел их в еще один глиняный зал.

Вход был настолько узок, что пришлось протискиваться боком.

— Может, не надо, — робко возразила Иночкина.

— Не трусь! Надо, — убежденно твердил Генка, — со мной не пропадешь!

И она почему-то поверила, что с этим храбрым мальчишкой действительно нигде не пропадешь.

Зал оказался настолько велик, что луч фонарика с трудом достигал его потолка.

— Метров двадцать, не меньше, — шепотом произнесла Иночкина. — А противоположного края и не видно... Интересно, кто его выкопал?

— Кто? Море... И совсем еще недавно, каких-нибудь четыреста — пятьсот лет назад. Тогда здесь владычествовали волны... Они-то и прорыли подземные дворцы и галереи...

Любознательность начисто вытеснила из Генкикой головы все страхи и опасения. Муха жадно обшаривал лучом фонарика и пол и стены. Глядя на него, и Нюська успокоилась.

— Тс-с! — насторожился Генка. — Слышишь?

Она затаила дыхание:

— Что-то шумит!

— Точно. По-моему, ручей. — И они весело зашагали в глубь пещеры, туда, где негромко разговаривал подземный ручеек. Ручеек оказался маленьким, но довольно быстрым. Генка зачерпнул пригоршню воды и поднес к губам.

— Отличная вода! Родниковая! — изрек он, сделав несколько глотков. — Такую «квартиру» да подпольщикам-революционерам! Они бы здесь запросто митинги проводили.

— И под оружейный склад приладили бы, — добавила Нюська.

— И то! Слушай, Нюсь, а может, мы действительно набрели на революционное подполье? Не может быть, чтобы мы были первооткрывателями этого подземного дворца. Ты помнишь, что вчера Петька о пещере болтал? Так не об этой ли?

— Может, и об этой. Только что-то мы их не встречаем, — засомневалась Нюська. — Давай-ка хорошенько осмотримся! — зажглась она Генкиным энтузиазмом. — А вдруг да нам повезет!

Они стали исследовать пещеру вдоль ручья. На всякий случай отметили то место, откуда начали поиски, соорудив небольшой холмик. Пол пещеры был мягок, и глина, перемешанная с песком, отслаивалась легко.

— Считай шаги, — шепнул Генка Иночкиной, — а я буду примечать повороты ручья и вообще...

— Раз... Два... Три... Четырнадцать... Двадцать девять... Сорок пять... — Слова, падая в пустоту, усиливаются, начинают звучать непривычно громко. Это пугает Нюсю. Она снижает голос до шепота.

— Не бойсь! — шутит Генка. — Мне и самому страшно, считай громче.

Чем дальше они идут в глубь пещеры, тем круче откос под ногами. Ручей уже не журчит, а бешено клокочет. Вот на его пути встретился огромный валун. Ручей обошел его слева. Влево повернули и юные следопыты.

— Может, вернемся? — нерешительно спросила Иночкина.

— Чапай никогда не отступает, — ответил ей поговоркой Генка. — Вперед, мои верные друзья! Там впереди нас ждет победа! — Муха немножечко бравировал своей храбростью, хотя он и на самом деле чувствовал себя в подземном царстве весьма уверенно. Фонарик работал исправно, батарейки в нем новые, хватит надолго, так что обратную дорогу они отыщут без труда. Живые динозавры им наверняка не встретятся, чего же бояться?

Когда Нюська насчитала двести девяносто шагов, ручей, подбежав к отвесной стене, нырнул куда-то вниз. Генка стал ощупывать лучом стену и обнаружил узенький проход.

— Пойдем! — позвал он притулившуюся возле стены Иночкину, но та воспротивилась.

— Никуда я дальше не пойду! — категорически объявила Нюся. — И тебя никуда не пущу! Пора выбираться на поверхность!..

— Ладно, — согласился Генка, — сейчас вернемся. Но прежде я все-таки загляну в этот коридорчик. — И он протиснулся в извилистую щель. Она сразу же вывела его в просторный коридор. Коридор, в свою очередь, разветвлялся на три коридорчика. Нюська, не рискнувшая остаться в пещере одна, испугалась не на шутку: уж теперь-то они заблудятся наверняка. И зачем только она согласилась исследовать это проклятое подземелье! А Генкой овладел азарт поиска. Он был убежден, что случай помог ему проникнуть в очень важную, затерянную тайну. Тайна! Вот она — рядом, стоит только протянуть руку, и... все откроется! И, не обращая внимания на Нюськину мольбу, Генка ринулся в правый проход. Девочке пришлось последовать за ним. Шли полусогнувшись: коридор высотой не баловал. Он напоминал скорее волчий лаз, чем изготовленный могучей природой туннель. Потянуло теплым воздухом. Проход резко пошел на подъем. Открылся новый зал. Он оказался менее просторным, чем тот, оставленный внизу, но все-таки довольно большим. И что самое главное — зал был освещен весьма сносно. Потоки солнечных лучей падали откуда-то сверху, а справа белело пятно выхода.

— Ур-ра! — завопил Генка. — Подземные пленники вырвались наружу! Пляши, Нюся!

— Прямо уж, — захорохорилась Иночкина, к которой сразу же вернулись ее неизменный апломб и стремление командовать. — Иди. Вернемся вместе с остальными ребятами и тогда уже основательно обследуем эти разинские катакомбы. Атаман не иначе как здесь держал своих пленниц, вроде персидской княжны...

— А что, — загорелся Генка, — точно! Сейчас мы и сами обшарим этот теремок!

И он засеменил вдоль стен пещеры. Иночкина демонстративно двинулась к выходу. Но вынуждена была вернуться на крик товарища.

— Сюда! — орал Муха. — Скорее! Нашел!!

— Чего нашел?

— Глянь-ка!

Нюська подбежала к Генке и обмерла от удивления: возле стены, завешанной кошмой, стояла деревянная кровать. Возле кровати возвышался небольшой столик. К столику придвинуты два чурбака, заменяющие стулья. У изголовья кровати врыт в песок большой дубовый сундук. На сундуке — двуствольное ружье с патронташем. Сундук оказался замкнутым на внутренний запор, но ключ торчал в замке. Генка повернул его дважды и приподнял крышку.

— Что? Что там?! — прохрипела Нюська, как будто сама не стояла рядом и не обшаривала горящими глазами дубовую сокровищницу.

А там лежали рыбацкие сети, красноловные снасти и несколько мешочков с пулями и порохом.

— Жью-ить! — свистнул Генка. — Дело пахнет керосином!

— Разбойники? — округлила глаза Нюся.

— Разбойники для нашего времени — роскошь, — рассмеялся Генка, — а вот браконьеры — это да! Ну, да теперь мы их выведем на чистую воду! — И друзья двинулись к выходу.

Выход из пещеры оказался таким огромным, что в него свободно могла бы заехать пятитонка, груженная тюками спрессованного сена. И тем не менее снаружи он был почти неприметен. Его маскировали великаны-осокори, росшие наверху горы. Когда Генка с Иночкиной выбрались из западни, в которую было угодили, на них набросились разбойники в масках. Они прятались в засаде за корнями могучих деревьев. С громкими криками: «Жизнь или кошелек!» — налетели на растерявшихся путешественников и скрутили им руки. Разбойники были в картонных масках. Но рыжие вихры выдали их. Когда предводитель сказал Колькиным голосом, что женщину они берут в плен, а мужчину зажарят на костре, Генка рассмеялся:

— Кончай спектакль! Пьеса провалена, актеры освистаны, зрители ушли домой.

— А кто, кто мы? — продолжал хорохориться второй разбойник.

— Огненные братья! — расхохоталась Нюська.

— Гм, — многозначительно промямлил Петька (ибо это был он), — а как, как ты нас узнала?