Тесла электрифицировал техноутопизм, но затронул и темную сторону силы. За его видениями Аркадии лежит жестокий мир электрических стульев, лучей смерти, автономного оружия и беспроводного контроля над сознанием. В 1890-х годах газеты докладывали, что Тесла тайно разработал управляемую с помощью электромагнетизма торпеду. Эти слухи оказались правдой. Когда изобретатель постарел и обеднел, его стали все чаще обвинять в разработке членовредительских проектов, связанных с беспроводной связью. Тесла в красках изображал сценарии с использованием ужасающих «лучей смерти» и боевых роботов, которые вытеснят живых солдат — умное оружие, похожее на те проекты, которые сегодня близятся к реализации в недрах американской военной машины. Но самым апокалиптическим заявлением Тесла было его утверждение, что, настроившись на частоту резонанса Земли, он может рассечь планету как «яблоко» — подходящий образ для используемого во имя зла знания.

Даже во время своих умопомрачительных экспериментов в Колорадо Тесла достаточно смыслил в человеческой природе для того, чтобы понять, что всемирный фонтан энергии еще не гарантирует утопии. Тесла соединил свои планы по передаче энергии без проводов с беспроводной передачей информации в том, что мы сейчас называем радио. Вот что он пишет в «Электрическом экспериментаторе»:

Хотя Тесла так никогда и не построил свой громадный беспроводный передатчик, его видение всемирного высоковольтного Изумрудного города до сих пор сияет на технологическом горизонте. Подобно множеству нынешних техноутопистов, Тесла имел курьезную веру в то, что техническое решение проблемы глобальной коммуникации волшебным образом разрешит социальные и политические антагонизмы, которые оплели человечество. Когда Тесла писал, что «мир может настать лишь как естественное следствие всеобщего просвещения», он не просто взывал к глобальному распространению культурных ценностей модерна, таких как разум и прогресс. Он предполагал, что это «всеобщее просвещение» может быть воплощено во всепроникающих волнах, передаваемых без проводов. Точно также сегодняшние защитники Сети верят, что децентрализованная структура Сети автоматически приведет к информационному веку демократии участия.

Сходство между этими двумя техническими мечтами не должно удивлять нас. Подобно тому как онлайновые энтузиасты проектируют свои утопии в еще аморфном «космосе» киберпространства, так и Тесла и прочие радиоманьяки возлагали свои надежды на широкие просторы электромагнитного спектра. Хотя Максвелл предсказал существование радиоволн в 1860-х годах, понадобились технологи нового призыва, такие как Тесла и Мар-кони, для того чтобы доказать, что невидимые волны могут быть использованы в качестве средств коммуникации. Однажды извлеченное на свет божий технологией, радио повторило уже хорошо знакомый нам путь интенсивного развития и обычных в таком случае бестолковых пророчеств о мире во всем мире, демократическом общении и культурной революции. Радио, кроме того, привлекло легионы умельцев — любителей, подростков, всех тех, кто наделял свои самодельные детекторные приемники несомненным зарядом чуда, изобретательства и анархической игры. Крошечные устройства по всему миру не только подняли настоящую радиопереговорную бурю, но и позволили совершить важные открытия спектра, особенно в том, что касается коротковолнового диапазона.

Так или иначе, к 1920-м годам государственные и коммерческие интересы привели к натягиванию колючей проволоки через когда-то общий спектр, профессионализируя и сегментируя свободное информационное средство и превращая его в рынок коммерческого вещания, каким мы его знаем сегодня. Но даже когда эфир начал заполняться репортажами с бейсбольных матчей и рекламой хозяйственного мыла, радиофаны продолжали слышать в своих примитивных наушниках какие-то странные потусторонние звуки, принадлежащие призракам, некогда населявшим старинный магнетический эфириум. Томас Уотсон первым принял эти неземные радиопередачи поздно ночью в лаборатории Белла. Он вдруг услышал щелчки, птичьи трели и призрачный скрежет, которые раздались в динамиках: «Тогда моим теоретическим объяснением было то, что токи, порождающие эти звуки, вызываются вспышками на Солнце или что это сигналы с другой планеты. Они были достаточно таинственными, чтобы можно было предложить объяснения, которые появились в дальнейшем, однако сам я никогда не отмечал в них какой-то регулярной структуры, что могло бы свидетельствовать об их разумной природе»⁶³. Хотя именно те шумы, которые он услышал, могли иметь и вполне земное происхождение, Уотсон совершил умопомрачительное открытие: электромагнитные волны позволяли человеческим ушам напрямую воспринимать сигналы из космоса. И Уотсон, подобно его бесчисленным последователям, едва смог удержать при себе догадку, что эти нашептывания из космоса могут содержать сообщения одновременно таинственные и информативные.

Уотсон был не единственным электроманьяком, который верил в то, что он принимает прямые репортажи с других планет. В полное событиями лето 1899 года в Колорадо Тесла также принимал сигналы при помощи своей двухсотфутовой радиовышки, странные тоны, которые привели его к предварительной гипотезе, что он «стал первым человеком, который слышал приветствия от одной планеты к другой». Хотя астрономы впоследствии стали прислушиваться к этим звездным пульсациям на регулярной основе, публичное заявление Тесла о первом «привете» с Венеры или Марса (что наиболее вероятно) было осмеяно. Но Тесла стоял на своем: «Человек — это не единственное существо в бесконечности, наделенное разумом»⁶⁴. Никогда не упуская возможности для продолжения своих лихорадочных мыслей, Тесла даже рассуждал о том, что пришельцы уже могут передвигаться среди нас — незримо.

Через десятилетия после того, как Тесла принял эти странные передачи, многие радиооператоры отмечали мощные, устойчивые и на первый взгляд необъяснимые сигналы. Некоторые из них оказывались повторениями литеры V в коде Морзе. Как не вспомнить Пинчона![16] Сам Маркони заявил, что принимал эти сигналы на нижней границе длинноволнового спектра, и в 1921 году решительно провозгласил, что верит в их происхождение от других цивилизаций. Двадцать четвертого августа 1924 года, когда Марс проходил необычно близко к Земле, гражданские и военные передатчики отключали для того, чтобы освободить эфир для марсиан, и радиолюбители слышали симфонию странных сигналов. Сегодня ученые называют совокупность этих звуков сфериками, то есть атмосферными помехами, — широким набором удивительных радиошумов, издаваемых миллионами электроразрядов, раздающихся в атмосфере каждый день. Остальное скептики относят на счет человеческого воображения и его неограниченных способностей приписывать осмысленный порядок случайным космическим шумам. Эта аргументация, истинная сама по себе, тем не менее может быть закручена в более широкую технокультур-ную петлю: новые технологии восприятия и коммуникации открывают новые пространства, и эти пространства картографируются — на том или ином уровне — посредством нашего воображения.

На протяжении тысячелетий фактическая материальная реализация человеческого восприятия была ограничена персональным сенсорным аппаратом, сконструированным нашей ДНК, аппаратом, который отчасти определяет природу видимого «мира». В этом смысле собаки, пчелы или медузы с их собственными уникальными наборами чувств и способностей к восприятию живут в мирах, отличных от нашего. Новые технологии восприятия соответственно открывают новый мир или по меньшей мере новые измерения Вселенной. Когда оптические инструменты расширили возможности человеческого зрения до созерцания лун Юпитера Галилеем или клеточных мембран Гуком, эти инструменты создали новые области для причинно-следственных объяснений и познания. Но они также вызвали ощущение чуда и тайны, заставляя нас переопределить собственные границы и заново очертить в том числе и человеческое значение новых космологических пространств, в которых отражаемся мы сами.