Отнесенность завершения, окончания к смерти хорошо прослежено в языке, особенно русском. Что может быть красноречивее глагола «замри!», прямо отсылающего к «смертельности» этой зоны! В фильме «Маска» героя останавливают глаголом «freeze!» («замерзни!»), переводя это как «замри!». Питкис не только «замирает» в воздухе в прыжке, но – что важно для подчеркивания холодности этой реальности – тело героя покрывается льдом и сосульками:

Полицейский: Подними руки!

Питкис: Сами же сказали, чтоб я замерз на месте!

Полицейский: Ладно, отомри!

Отметим также, что глагол «кончать» – это не только реальность нашей сегодняшней криминализированной жизни, но и область сексуальных отношений – область, долгое время табуированная в истории нашей страны. Вышеотмеченная связь матерных выражений с реальностью и здесь поражает своей точностью описания – сравни, например, слово «конец» – п. здец.

Оргазм традиционно рассматривается на Востоке как «маленькая смерть». В момент оргазма человек испытывает колоссальной силы чувства, а это – своеобразный энергетический взрыв (такой же, как в момент образования зиготы при зачатии и такой же, как в момент смерти – при сепарации души и тела). Это возможно только в силу потери контроля сознания, сопровождающегося страхом потери собственного Я /Self/Эго (а это почти сумасшествие, смотри, «сумасшествие как вид смерти»). Только в этом случае человек способен отпустить мощные телесные импульсы (почему-то часто называемые «звериными»). Отсюда, детям, особенно маленьким, – не рекомендуется наблюдать за сексом родителей – это может не только удивлять, но и пугать их («это папа мучает маму, что она так кричит?!»).

При этом важно подчеркнуть (в отличие от животных!) максимизацию телесного контакта между сексуальными партнерами, в чем находит проявление уже описанный выше механизм «заземления» энергии чувств.

Отметим своеобразные телесные «парадоксы». Влюбленные (не «вялотекущие», а находящиеся на пике влюбленности), «бросаясь в объятья» (устоявшееся выражение), не только делают это на вдохе (отсюда – «целоваться взасос»), но и крепко сжимают друг друга в этих объятьях. В чем «парадокс»? Надуйте два воздушных шарика и соедините их. Разве не видно, что, чем сильнее шарики надуты, тем площадь их контакта меньше (а это уже небезопасно с позиции вышеуказанного механизма «заземления» сильных чувств!). Видимо, правильнее (с позиции того же механизма «заземления») – делать это на выдохе, увеличивая при этом площадь контакта. Но в нашем случае – попытка сжать друг друга в объятьях – не попытка ли увеличить таким образом площадь контакта?

Другой ответ мы можем найти на одном из могильных камней, изображающих влюбленных, крепко прижимающих друг друга (Фото 3). Смерть на этом изображении, вторгаясь в этот контакт, – пытается разъять влюбленных.

Фото 3. Смерть пытается разнять влюбленных

На ум также приходит красивый античный миф о гетеросексуальных Андрогинах, муже-женах, обладающих немыслимой силой именно по причине их цельности, целостности, неразлучности. Их сила – а, значит и возможная угроза – заставили обеспокоиться античных богов, которые и обратились к Зевсу за помощью. Решение было найдено – их разделили и, что важно, перемешали, усложнив поиск своих «половин». Согласно этой легенде, человек всю жизнь ищет свою изначальную «половину», и только соединяясь с ней, ощущает свою максимальную мощь и цельность.

Применительно к отпусканию телесных импульсов представляет интерес проблема невынашиваемости у женщин или проблема невозможности зачатия. Как показывает опыт танатотерапевтической помощи таким женщинам, в том числе и наш (Баскаков В., 2002), у таких женщин – колоссальный контроль со стороны сознания. И именно этот контроль блокирует своеобразный «биологический автоматизм» родов (в терминологии Вильгельма Райха – «оргастическую конвульсию»). В этой связи, идеал рожающей женщины для известного отечественного специалиста и родоначальника родов в воду Игоря Чарковского – это известная скульптура безголовой Ники (Фото 4).

Фото 4. Идеал рожающей женщины по Игорю Чарковскому

Этот вид смерти вытекает из перехода психически здорового человека в психически больного (мы говорим в «ненормального»), что являет собой смерть прошлой личности (сущности, Self, Эго и др.). Это напрямую связано с потерей контроля со стороны сознания и проявляющимся страхом (слова поэта «не дай нам Бог сойти с ума!»). Чувства и контроль связаны между собой. Мы теряем контроль («срываемся») тогда, когда «нас доведут», т. е. когда сила чувств будет избыточна. Интересно наблюдать следующую «телесную мизансцену»: в момент, когда футбольный защитник забивает гол в свои ворота, – весь стадион, все болельщики данной команды хватаются за голову. Если бы это было возможно, – они просто лишили бы себя головы (см. Фото 5)! Отсюда и выражение «без царя в голове», т. е. человек, не контролирующий свои действия, не способный соображать.

Фото 5. Ну, дает!

В русском языке «сойти с ума» означает не только прямо «становиться сумасшедшим», но и «не давать отчета в своих поступках, действиях, совершая безрассудные поступки, говоря глупости, нелепости и т. п.» и даже «проявлять чрезмерное восхищение, восторг, неистовствовать, увлекаясь кем-либо или чем-либо» (Фразеологический словарь русского языка, 2001, стр.433).

В упомянутой выше «шизоидизации», уходе в виртуальные пространства содержится и ключ к пониманию смыслов тяги нынешней молодежи к наркотикам и алкоголю, погоней за необычными переживаниями и состояниями сознания. В этом, – и своеобразный тупик: Смерть и наркотики, алкоголь будут привлекать до тех пор, пока будет отталкивать Жизнь.

Интересен прогноз на будущее. Если посмотреть как выглядят пришельцы, как их рисуют, снимают, изображают в кино, первое, что бросается в глаза, – огромной величины голова («шибко умные», высочайший контроль) (см., Рис. 5). А это – посланцы из будущего! Вот и прогноз!

Рис. 5 Изображение пришельца

Отдельно хочется остановиться на таких характеристиках тела, которые напрямую связаны со смертью, – как объектность (предметность) нашего тела и характеристики, связанные с нашей пассивностью при манипулировании кого-то с нашим телом и его отдельными частями. Если мы лежим расслабленными на полу и кто-то приступает к работе с отдельными частями нашего тела, – нашему телу всему и его отдельным частям предъявляется особая ситуация взаимодействия, задается особый контекст, описываемые как субъект (тот, кто работает) – объект (наше тело в целом и отдельные его части). Но объектом/предметом мы становимся только после смерти! Отсюда и напряжение, возникающее в теле и отдельных его частях. Мы просто направляем туда наш контроль! Отсюда и активность наших частей тела в тот момент, когда с ними начинают работать. Мы не способны быть пассивными. Пассивность – характеристика мертвого тела! Видимо, по этой причине охватывает ужас зрителей картины Александра Сокурова «Круг второй» в тех эпизодах картины, где главный герой проделывает манипуляции с телом его умершего отца, или когда тело отца лежит на столе, уставленном яствами, и мастерство режиссера и оператора выбирает такие ракурсы тела, что оно оказывается рядоположенным этим яствам.