– Кто там? – раздался из-за двери девичий голосок.

– Морган.

Сэйбл почти тотчас же отворила. Однако избегала смотреть в глаза вошедшему. Взгляд ее был прикован к широкой груди капитана. С минуту они молчали – и вдруг Морган расхохотался, плечи его сотрясались от смеха.

Девушка вскинула голову, и Моргану стало не по себе, когда он увидел заплаканное личико Сэйбл. Ее глаза покраснели и припухли, а на темных ресницах поблескивали слезы. Морган почувствовал себя виноватым.

– Простите, Сэйбл! – сказал он, впервые в жизни остро ощущая неловкость. – Я не хотел говорить с вами так резко. Вы должны понять, что ваша откровенность просто… м-м… поразила меня.

Сэйбл пожала плечами и отвернулась, вытирая кулачками слезы.

– Это не важно, – пробормотала она.

Морган нахмурился:

– Так в чем же дело?

Он уже не надеялся услышать ответ, когда она заговорила, – так тихо, что он едва расслышал ее.

– Дело в моих родителях. Я была так несправедлива по отношению к ним перед отъездом с братом в Танжер. Я действительно думала, что они предали меня… согласившись выдать за вас, не переговорив со мной. Теперь-то я знаю, что за ними нет никакой вины, и мне следовало знать, что они никогда бы на это не пошли! Представляю, что они теперь думают обо мне.

– Вам не следует так расстраиваться, Сэйбл, – мягко проговорил Морган. – Вас нельзя винить за то, что вы поверили случайно услышанным словам.

Она в отчаянии заломила руки. Он прекрасно понимал, как она страдает, и мысленно обругал Уайклифа Блэкберна, ставшего невольной причиной недоразумения.

– А что, если вы напишете им письмо? – предложил Морган. – Завтра мы будем загружать провизию, и, если нам повезет, в порту может оказаться судно, направляющееся в Англию.

Сэйбл просияла:

– Вы думаете, это возможно?

Он не мог не улыбнуться:

– А почему бы нет?

Лучшего способа урегулировать ее отношения с родителями нельзя было и придумать. Сэйбл была сейчас рада вдвойне: ведь первое письмо, написанное отцу и матери, лежало неотправленное в ящике стола в доме Теллиборо в Танжере. Слава Богу, что никто в Нортхэде его не прочитал!

– Утром я скажу Грейсону, чтобы он принес вам канцелярские принадлежности, – сказал Морган. – Еще не рассвело, и нет смысла заниматься этим в такую рань.

К его удивлению, она утвердительно кивнула. Ее неприбранные волосы рассыпались по плечам темным облачком. Он невольно залюбовался ею, такой нежной и прелестной.

– Морган?

– Угу…

– А зачем вы приезжали в Нортхэд, если не… не…

– Если не просить у отца вашей руки? – улыбнулся он. Сэйбл вспыхнула и отвернулась. Но Морган отметил тот факт, что она не набросилась на него с упреками за его насмешливую улыбку.

– Да, – шепнула она.

– Сэйбл, это долгий рассказ, давайте поговорим об этом в другое время.

Она почувствовала, что он уходит от ответа, и это разочаровало ее.

– А завтра расскажете?

Девушка смотрела на него с такой мольбой в глазах, что это растопило бы сердце любого человека. Резко повернувшись, Морган направился к себе в каюту, бросив через плечо:

– Возможно. А теперь спите, а то завтра своим видом огорчите поклонников.

Несколько дней спустя Сэйбл вышла утром на палубу и с изумлением обнаружила, что «Вызов» бросил якорь и все паруса убраны.

– Мистер Хэйс! – окликнула она рыжеволосого помощника капитана, который, сидя неподалеку от нее, делал записи в судовом журнале.

– Да, леди Сэйбл? – лучезарно улыбнулся Хэйс. Вряд ли что-нибудь могло доставить ему большее удовольствие, чем лицезрение очаровательной пассажирки, которая стала еще прелестнее, когда жаркое солнце над Эгейским морем коснулось ее волос и позолотило кожу девушки. К этому времени весь экипаж уже привык видеть се в бриджах и белой муслиновой рубашке. Шелковистые волосы Сэйбл чуть выбивались из-под широкополой панамы. Она очаровала всю команду, эта улыбчивая зеленоглазая девушка, и Дэниэл Хэйс, как и все прочие, был по уши влюблен в нее.

– По чему мы встали на якорь? – мило улыбнувшись молодому моряку, спросила Сэйбл.

– Капитан сэр Морган ожидает разрешения на проход через Золотые ворота. Таково повеление султана, миледи, – пояснил Дэниэл. Заметив озадаченный взгляд девушки, он добавил: – Для захода в Стамбул каждое европейское судно должно получить разрешение.

– Значит, мы уже недалеко от цели нашего путешествия?!

Дэниэл указал на берег.

– Вон он, Стамбул!..

Сэйбл быстро подошла к поручням и устремила взгляд на берег. Там, за искрящимися под солнцем волнами, в жарком мареве виднелись семь холмов, на которых располагался сказочный восточный город Стамбул. День был ясный, и взору девушки открылся голубой Босфор с паромами, пароходами и сухогрузами.

– За Босфором – Черное море, – пояснил Дэниэл. – А вон там – холмы Малой Азии, – добавил он, заметив, с каким увлечением девушка разглядывает открывшуюся перед ней ослепительную панораму.

– Никогда не думала, что мне доведется увидеть подобное! – прошептала Сэйбл.

Вдали, на склонах холмов, виднелись руины замков и храмов, а вся равнина до самого моря пестрела цветами.

– Я бывал здесь дважды! – с гордостью сообщил Дэниэл. – И буду счастлив показать вам город, когда мы войдем в порт.

– Леди Сен-Жермен не сойдет на берег, мистер Хэйс, – раздался голос капитана.

Они обернулись. К удивлению капитана, Дэниэл придвинулся ближе к леди Сэйбл, как бы защищая ее. И это взбесило Моргана.

– Займитесь делом, моряк! – рявкнул капитан, и Дэниэл тотчас же ретировался.

Сэйбл же вскинула голову и вызывающе взглянула на Моргана.

– Нечего поджимать губы, моя милая, – проговорил капитан. – Я не собираюсь гонять вас, как членов команды, хотя, черт подери, в этом наряде вы ничем от них не отличаетесь!

– Так почему же мне не дозволяется сойти на берег? – спросила Сэйбл.

– Наша миссия – не увеселительная прогулка. Вы нам будете мешать.

– Как и во время всего этого плавания, – проговорила девушка, делая вид, что вовсе не обижена словами капитана. – Но позвольте вам напомнить: я не по своей воле осталась на борту вашего судна. Вы могли бы переправить меня в Танжер, если бы захотели.

– Если бы не я, вас уже не было бы в живых, – напомнил Морган, и с его словами нельзя было не согласиться. Сэйбл опустила глаза.

От доктора Пирсона и Грейсона она узнала, что Морган Кэри почти не выходил из каюты во время ее болезни. Но девушка была слишком горда, чтобы признать, что обязана капитану жизнью. Это обстоятельство постоянно мучило ее, но Сэйбл скорее откусила бы собственный язык, чем сказала бы надменному капитану «Вызова» доброе слово.

– Позвольте и вам кое-что напомнить, – невозмутимо продолжал Морган. – Не забывайте, что в Марокко вас привело ваше тщеславное заблуждение касательно моего визита в Нортхэд. Но смею вас заверить, миледи, что «Вызов» находился в порту Танжера вовсе не в ожидании вашей персоны.

– Вполне возможно, – согласилась девушка, поворачиваясь к нему спиной. – Только не надейтесь, что я буду признательна вам за то, что вы вытащили меня из воды. Вы обращаетесь со мной, как с прислугой, и если в этом заключалась ваша благородная миссия, то лучше бы мне погибнуть!

С высоко поднятой головой она пошла прочь. Морган чертыхнулся сквозь зубы! И как ему могло прийти в голову, что он хочет обладать ею? Да это же дерзкая, невоспитанная, несносная девчонка! Кому нужна такая женщина? Морган даже пожалел, что провел столько часов возле нее, когда она была в лихорадке.

– Ее давно следовало бросить на съедение акулам, – пробормотал он, глядя вслед девушке, соблазнительная фигурка которой бередила ему душу.

К вечеру «Вызову» дали разрешение на вход в порт. По приказу капитана матросы засуетились, забегали по палубе, и вскоре якорь был поднят, а паруса заполоскались на ветру.

Сэйбл, стоявшая у поручня, почувствовала себя невообразимо счастливой, когда раздался крик: