Он посмотрел на нее иронично.

– Когда-то давным-давно я верил, что из нас двоих я более сильный – эта роль была отведена мне самой природой. В финансовом, чувственном, в любом отношении я – ведущий, а ты ведомая. Наши взаимоотношения развивались по моим правилам…. Как же я заблуждался!

Абби с трудом проглотила комок в горле.

– Это не моя заслуга. Так жизнь сложилась, – послышался ее внезапно охрипший голос. – Я не хотела оставлять Кати с няньками или моими родителями, не хотела, чтобы она росла без каких-либо вещей, которые есть у других детей. И если мне приходилось тяжело работать и добиваться успеха, я сделала это не в угоду своим амбициям. Нет, конечно, полностью их нельзя отрицать, но шла я на это ради Кати. Почему ты это сделал, Сэм? Зачем заставляешь меня чувствовать…

– Заставляю чувствовать? Абби, что чувствовать?

Но Абби решила, что с нее достаточно. Вскочив, отодвинула стул, утерла скатившуюся слезу и бросила ему в лицо:

– Боль за глупо прожитую жизнь! Можно подумать, будто я бросила Кати ради карьеры, в погоне за деньгами. Ты только что сказал, что восхищаешься мной, но это только слова, и ничего больше. Я хочу услышать, что ты действительно хотел сказать, действительно думаешь. И ты…

Слезы душили Абби, она бросилась к выходу. Уже второй раз на этой неделе в этом же самом месте. На нее были устремлены любопытные взгляды посетителей. Слава Богу, хоть сестра Стюарта уже ушла вместе со своим мужем и не видела этой безобразной сцены.

Сэм поймал ее за руку на парковке, когда она уже открывала дверцу автомобиля. Он развернул ее к себе и спросил:

– Почему ты не веришь мне?

– С какой стати я должна тебе верить? После стольких лет одиночества, унижений, после твоего предательства ты ждешь, что я растаю от одного твоего вида?

– О, Абби… Абби…

Она не успела его остановить, он обнял ее как ребенка, стал укачивать и гладить по голове.

– Я никогда не хотел обижать тебя. Никогда, – горячо зашептал он ей на ухо. – Ни тогда, ни сейчас… Особенно сейчас.

– Ни сейчас? – Абби посмотрела на него, пытаясь не думать, как хорошо ей в его руках, как спокойно. – Из-за Кати? – настойчиво добивалась она. – Уголком глаза она видела, что рядом остановилась еще одна машина. – Кати для меня дороже всего на свете, – с трудом произнесла она, и в этих словах проявилась вся ее натура: что бы ни происходило, ребенок для нее всегда на первом месте.

– Абби, очнись, – его голос несколько отрезвил ее.

Черт возьми, что она здесь делает? Стоит, обнимается с ним, позволила себя утешать. Абби отпрянула, но ее волосы запутались в его пальцах, и ей пришлось снова прижаться к нему. Она вскрикнула от боли, а Сэм, чтобы как-то исправить неловкое положение, еще крепче обнял ее.

Абби не могла понять, что же она испытывает на самом деле, чего же действительно хочет. И она отвечала на его поцелуи, как изголодавшийся ребенок, она не уступала ему по силе страсти. Вспоминая давно забытое, но такое родное тело, она хотела его до хруста в суставах, до физической боли.

– Мы не должны… Я не… не надо… – слабо протестовала она между страстными поцелуями, обнимая его, вжимаясь в его тело.

– Конечно, надо, ты же сама знаешь. Неправильно то, что мы стоим здесь как парочка подростков, когда… Поехали лучше домой. Нам так много нужно сказать друг другу, так много.

– Это означает, что разговор будет не только о свадьбе Кати? – она растерялась.

Как быстро все вокруг меняется. Ее разум уговаривал подождать, выиграть время, чтобы все обдумать, а тело требовало Сэма, его ласк, его поцелуев, его любви.

– Ну, в том числе и о свадьбе, – согласился Сэм. – Пошли скорей отсюда. А то сейчас все сбегутся посмотреть на красавицу, которую я держу в своих руках. Уведут еще, и поговорить не дадут. Я-то готов с тобой стоять хоть до скончания века, но лучше не дразнить гусей. И вообще, если ты помнишь, я предпочитаю мягкую кровать. Хотя, – тут он хитро прищурился, – ты меня так заводишь, что я могу заняться с тобой любовью где угодно.

– Сэм, стой, остановись. Да подожди же ты, на нас смотрят. Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? – Абби попыталась отстраниться. – Ты не должен…

– Должен, не должен… Какое это имеет сейчас значение, можно отрицать все что угодно, но нашей сущности нам изменить не удастся, мы нужны друг другу.

– Нет. – Абби делала последние попытки протестовать, но она ощущала его дыхание, и сейчас ей ничего так не хотелось, как чувствовать рядом с собой обнаженное тело Сэма.

– Абби, если ты не перестанешь на меня так смотреть, я не знаю, что произойдет дальше.

– Мы можем… мы могли бы поехать ко мне домой, – сказала Абби, уступая своим чувствам, но оправдываясь тем, что ей надоело пристальное внимание одной парочки. – Но только для делового разговора, – добавила она быстро.

– Как скажешь, – согласился Сэм, но в его красноречивом взгляде она прочла, что то, о чем он собирался с ней говорить, не имело ничего общего со свадьбой Кати.

Абби завела мотор и тронулась с места. В зеркальце заднего обзора ей было видно, что Сэм следует за ней. Господи, что же она наделала! Но отступать уже поздно. Она подъехала к дому, вышла из машины и направилась к двери, пытаясь унять волнение.

Сэм взял ключи из дрожащих пальцев Абби, открыл дверь и мягко втолкнул свою спутницу внутрь. И только уже на кухне та неуверенно произнесла:

– По-моему, сейчас не самый подходящий момент, чтобы обсуждать эту свадьбу. Они ведь даже не назначили день.

– Это все, что ты хочешь мне сказать? – спросил Сэм.

Абби вопросительно посмотрела на него.

– Разве мы приехали не для того, чтобы поговорить о свадьбе?

– И для этого тоже. Но…

– Но что?

Абби не нравилось, что Сэм по-прежнему может вертеть ею, как ему вздумается. Чтобы спасти остатки самоуважения в собственных глазах, она готова была наговорить сейчас Сэму кучу гадостей, лишь бы не довольствоваться ролью пешки в их непростых, запутанных отношениях.

– Ты и в самом деле не догадываешься? – усмехнулся Сэм.

– Я не понимаю, о чем ты… – произнесла Абби, уже начиная жалеть, что так опрометчиво согласилась приехать сюда вдвоем.

– Зато понимает твое тело. И мое, – сообщил Сэм. – Между нами не все было гладко. Я допустил огромную ошибку. Но секс – это было… Ты никогда не задумывалась, что мне пришлось пережить? – Его голос резанул ее как удар бича. – Тебе не пришлось спать одной на кровати, где мы были вместе. По ночам мне мерещились твой шепот, твои крики, которые ты издавала, когда мы любили друг друга. Пустая кровать, тебя нет рядом, сначала я не могу уснуть, потом просыпаюсь оттого, что ищу тебя и не нахожу. Этот кошмар преследует меня до сих пор. Каково мне было, когда ты приходила во сне! Твое нежное мягкое тело… такое ощущение, что ты меня никогда не оставляла. У меня не осталось ничего, кроме воспоминаний о том времени, когда мы были вместе.

Он исподлобья смотрел на нее потемневшими то ли от боли, то ли от страсти глазами. Его голос задел в ней какие-то струны, к которым никто давно не прикасался. Его слова всколыхнули чувства, которые ей с таким трудом пришлось когда-то прятать подальше и которые еще не пришло время выпускать на свободу. Если он говорит правду, значит, они в расчете. Боль, которую он пережил, была почти равна ее боли. Но у нее есть Кати, есть за что бороться, просто так она не собирается сдаваться.

Сэм давил на нее воспоминаниями, от которых никак нельзя было избавиться. Давняя обида вспыхнула в ней с новой силой, и, как раненое животное, она закричала:

– Нет, ты не любил меня, иначе бы ты не стал во мне сомневаться, не придумал бы, что я тебе изменяла. Рассказываешь, как тебе было трудно, как горько, а ты хоть представляешь, что досталось на мою долю? И что ты предлагаешь? Забыть? Ты не любил меня, ты не мог…

– Абби, ты ошибаешься. Я…

Она сказала не то, призналась себе Абби, когда Сэм сократил расстояние между ними до минимума.