"А как же я? – хотела спросить Челси. – Разве ты не будешь скучать по мне?" Она вспомнила, что сама только что ответила на свой вопрос. Она была уже не маленькой девочкой. У нее была своя жизнь, у Кевина – своя, она видела, что Кевин смирился с этим. Он выглядел сильно постаревшим. Совсем не таким, каким она его помнила во время болезни Эбби.

– Я совсем потеряю тебя, если ты будешь уезжать надолго, – печально произнесла Челси.

– У тебя хватает забот. У тебя ведь есть Карл. Челси опять опустила глаза. Ей надо было сказать отцу все с самого начала.

– Я не уверена, что у меня с ним что-нибудь получится.

– Почему? – спросил Кевин, в его голосе впервые за весь вечер послышалось уже знакомое ей раздражение.

Челси представила себе Кевина в операционной, аккуратно зашивающего разорванную ткань своей жизни. Но как только он заканчивал, шов снова и снова расходился.

– Не знаю. Мне кажется, у нас не получится. Ничего определенного, просто предчувствие.

– Я считал, вы давно живете вместе.

– Нет.

Они каждый день виделись на работе и часто ужинали вместе. Но на той первой ночи все и закончилось.

– Бога ради, что опять случилось? – сердито спросил Кевин.

Она видела, как растет его раздражение. Кроме того, известия об уходе с работы и продаже дома так неожиданно свалились на нее, что Челси не выдержала:

– Я не люблю Карла. По крайней мере люблю не так, чтобы выйти за него замуж. Он тоже меня так не любит. Мы пытались, хотели найти в наших отношениях то, чего не было. Ни твои, ни Тома или Сесил слова или желания здесь не могут ничего изменить.

Лицо Кевина налилось краской.

– Ты обвиняешь нас?

– Нет, но я знаю, что вы все хотели нашего брака. Может быть, поэтому мы так долго разбирались в наших отношениях. – Она устало вздохнула. – Между нами ничего нет и не было. – Потом, успокоившись, она не без иронии заметила: – Нам остается только признаться в этом друг другу.

Кевин сердито смотрел мимо нее.

– Ты хочешь, чтобы я вышла замуж за Карла лишь для того, чтобы стать замужней женщиной? – спросила она в отчаянии. – Мы оба очень быстро разочаруемся.

– Неправда, вы подходящая пара.

– Совсем не такая пара, как вы с мамой. Я хочу такой же любви, какая была у вас. Разве это так уж плохо?

Но Кевин не слушал. Ее комплимент мог порадовать его в другое время, но только не сейчас. Он ушел в себя, поглощенный одной мыслью.

– Все хорошо, но тебе уже не двадцать два года, а тридцать семь. Твои возможности ограничены. Карл – один из немногих порядочных мужчин, которые еще не женились и не имеют детей. – Кевин замолчал и укоризненно посмотрел на Челси. – Если бы у тебя были дети, ты бы смогла жить в старом доме. Мне кажется, я и продал его, потому что в глубине души знал, что тебе он никогда не потребуется. Ты слишком занята собой. И теперь еще твоя новая выдумка с этим городом в Нью-Гемпшире. Если тебе так нужен дом, почему бы не присмотреть что-нибудь подходящее там?

Чувствуя, как сжалось ее горло, Челси умоляюще прошептала:

– Мне не нужен дом в Нью-Гемпшире. Давай не будем ссориться из-за этого, папа.

– В этом вся беда, Челси. Поэтому у тебя ничего не получается с Карлом. Ты стала одержимой этим городом.

– Неправда, – затрясла головой Челси.

– Ты покупаешь там дело.

– Скорее вкладываю деньги в дело.

– Которое не стоит выеденного яйца, как я понял со слов Карла. Он сказал мне, что ты теперь только об этом и говоришь.

– Все совсем не так, – запротестовала Челси. – Я специально стараюсь не разговаривать с Карлом на эту тему. Не понимаю, зачем он солгал тебе. – Она прикоснулась к его руке: – Я всего лишь вкладываю деньги. Карл не захотел присоединиться ко мне. И я не могу его заставить. Договор заключен только на год. Я никогда прежде не занималась таким бизнесом, и мне он интересен так же, как и тебе будет интересна твоя новая жизнь после ухода из больницы.

– У тебя есть профессия.

– Мне хочется большего.

– Тебе всегда чего-то не хватало. В этом-то вся и беда.

– Может, ты и прав. Значит, я такая, и если после стольких лет Карл решил, что это ему во мне не нравится, то это его трудности.

– И твои тоже. Ты теряешь время. Она затрясла головой:

– У меня все нормально, все нормально. Кевин посмотрел на нее с такой грустью, что ей захотелось заплакать, вздохнул и сказал:

– Мне бы хотелось этому поверить, но я переживаю за тебя, Челси.

– Не надо. Пожалуйста. Я в порядке.

– Если бы твоя мать была жива, все было бы совсем по-другому.

– У меня все нормально, правда. Мне нравится моя работа и все, чем я занимаюсь. Жаль, что я не могу объяснить тебе это.

Очень многое изменилось между ними после смерти Эбби. Возможно, многое она выдумала сама. Как и в случае с Махлерами, Эбби была связующим звеном между ней и отцом. Звено исчезло, и отец перестал понимать дочь. Челси подозревала, что Кевин нарочно отгораживался от всего, что напоминало ему Эбби, включая и ее.

Она вдруг почувствовала себя одинокой, брошенной и никому не нужной.

Следующим утром Челси, как обычно, встретилась с Сидрой. Они бежали по дождливой неуютной улице, и на сердце у Челси было так же тоскливо и неуютно.

– Он предлагал мне взять деньги за дом, как будто давал взятку за свою свободу. Я отказалась от денег, сказала, чтобы он оставил их себе. Тогда он сказал, что отдаст деньги Махлерам. И он знал, что я этого не вынесла бы.

Сидра хихикнула, поправив на бегу свою вымокшую бейсбольную кепку.

– Я разве не говорила тебе, что они хотели выкупить у меня перстень? – спросила Челси. – Предлагали огромную сумму.

– Ну а ты?

– Ни за что. Это ведь мамин перстень. Если бы у меня так же, как у них, не было ничего святого, то я бы купила гранитную компанию на их деньги. Они получили бы хорошую пощечину, когда узнали бы, что я родилась там.

Сидра ухмыльнулась:

– Похоже на сюжет из книги.

– Но они не получат перстень. Для меня он бесценен.

– Думаешь, они успокоятся?

– Хотелось бы верить, но…

Челси не успела договорить – проезжавшая мимо машина обдала их с ног до головы грязью из лужи. Сидра показала ей палец вдогонку и выругалась. Челси вытирала грязь с лица.

– Вот гад! – Сидра продолжала поносить исчезнувший автомобиль.

Челси сжала ее мокрую руку:

– Он уже уехал. Не сбивай дыхание.

– Даже не остановился, чтобы извиниться!

Челси поправила хвостик волос, выбившийся из-под ее кепки, стряхнув с него дождевую воду.

– Может, он даже не заметил, что натворил.

– Нельзя все прощать.

– Нельзя, но глупо тратить свои нервы на ничтожество, которое сидело в машине, когда в жизни происходят вещи поважнее. Знаешь, Сидра, в последние дни я вся как на иголках. Видишь? – Челси указала пальцем на свой подбородок. – Я уже забыла, когда последний раз у меня были прыщи.

Сидра подошла ближе:

– Не вижу никаких прыщей.

– Поверь, они там есть.

– Ты сама их себе придумываешь.

– А просыпаться по пять раз за ночь – тоже моя выдумка? У меня задерживаются месячные.

Челси кивнула в сторону дороги и побежала вперед. Сидра пристроилась рядом.

– Я тоже часто просыпаюсь по ночам. Лежу с закрытыми глазами, готовая отдать все на свете, чтобы обнять большого, горячего и сильного мужчину, а когда я понимаю, что обнимать мне некого, то хуже моей тоски и придумать ничего нельзя. Это просто ад.

Челси вспомнила о Джадде Стриттере и уже собралась рассказать о нем Сидре, но вовремя спохватилась. Чем больше она думала о нем, тем больше он казался ей глупой выдумкой.

– А ты о чем думаешь, просыпаясь среди ночи? – спросила Сидра.

– О Карле, о библиотеке, которую проектирую, о Норвич Нотче. Об отце и маме, о доме. О "Плам Гранит". И о ключе, конечно. Я сказала тебе, что показывала его эксперту?

Сидра с любопытством посмотрела на нее:

– Узнала что-нибудь новое?