Боб вел арендованную машину, а Челси глядела по сторонам, стараясь ничего не пропустить. На балконах кругом появились ящики с цветами, на фасадах многих домов развевались национальные флаги, а на других – просто разноцветные флажки.

Улица, на которой располагался офис "Плам Гранит", выглядела так же пестро. Повсюду на газонах выбивалась молодая трава, белые акации плавно качались в теплом воздухе, и сосны вытягивали свои ветви к майскому солнцу. В дверях гаража стояли «эскорт» и «блайзер». Мотоцикла Хантера Лава не было, как и грузовика Джадда Стриттера.

В глубине души Челси испытала разочарование. Она заранее догадывалась, что Джадда не будет на встрече. Их переговоры с Оливером носили весьма частный характер. И все же в самом дальнем уголке своего сердца она чувствовала, как хотелось ей снова увидеть Джадда, пусть даже на мгновение. Только на одно мгновение, которого было бы достаточно, чтобы разбудить все ее фантазии. Джадд Стриттер, несомненно, был самым удивительным мужчиной из всех встретившихся ей в жизни.

Отбросив эту мысль, она сосредоточилась на встрече с Оливером. Рядом с ним стоял его собственный юрист, человек по имени Иеремия Уипп, слишком молодой, как с первого взгляда решила Челси, для адвоката, который мог участвовать в ее удочерении.

Как только они сели, Челси и Боб – в кресла с прямыми спинками, Иеремия – в складное кресло, принесенное из соседнего офиса, Оливер начал:

– Я не продам. Вы можете предлагать все, что угодно, но если вам нечего больше сказать, то вы тратите время зря. Я не продам, и точка.

На его лице появилась свирепая гримаса, которая, судя по всему, была его обычным выражением. Боб сохранял хладнокровие.

– Да, мистер Плам, вы уже говорили нам об этом. Мы даже были немного удивлены, когда вы пригласили нас на встречу.

– Я не приглашал вас. Вы сами себя пригласили.

– Но вы не сказали "нет".

– Ваше время – ваши деньги. Если вы хотите тратить его впустую, это ваше дело.

– Мы так не думаем. Тратить время впустую – значит сидеть и ждать, пока компания окончательно разорится. Все идет к этому, вы и сами знаете. Поэтому вы сейчас и слушаете нас.

– Я еще ничего не услышал, – проворчал Оливер, находя, по-видимому, происходящее забавным.

По правде сказать, чем больше Челси слушала Оливера, тем больше он напоминал ей карикатуру. Со своей яйцевидной головой, тонкой линией губ, костлявым носом и гладкими, зачесанными назад седыми волосами, он выглядел как заядлый янки, истерически боящийся перемен.

Пока Боб терпеливо повторял свои доводы в пользу продажи компании, Челси стала разглядывать фотографии, висевшие на стенах. Большинство из них отображало вехи становления компании. Черно-белые снимки были очень старыми; исподлобья глядящие рабочие, один мрачнее другого, устаревшие технические приспособления и другие детали указывали на их по меньшей мере столетнюю давность. На одном несколько окоченевших людей уныло смотрели с гранитной глыбы, обвязанной веревками, соединенных с блоками. На другом выстроившаяся в ряд группа рабочих старательно позировала перед огромным доисторическим бульдозером. На третьей был запечатлен сам карьер. В его огромных серых бороздах люди выглядели чуть больше муравьев.

Изучение фотографии было прервано голосом Оливера:

– Мы не мешаем вам, мисс?

Челси пристально посмотрела на него, на мгновение ей стало неловко – замечание было справедливым, но затем она произнесла без извинений:

– Я любуюсь вашими фотографиями. Действительно, глядя на них, чувствуешь привкус времени. Кто управлял компанией до вас?

– Мой старший брат, три года, пока его не переехал грузовик. И не надо говорить, как вы сожалеете. Это произошло пятьдесят лет назад. Я давно забыл, как он выглядел.

Челси задумалась, был ли Оливер Плам грустным исключением из человеческого рода или он просто врал ей. Более грубого человека она еще не встречала.

– Кто управлял фирмой до него?

– Мой отец. И его отец до него. А перед этим – его дядя. У вас еще есть вопросы?

– Да. Кто будет управлять компанией после вас? Его рот скривился в подобие улыбки.

– Как раз это мы и обсуждали. Если бы мисс не была так занята осмотром достопримечательностей, то не стала бы задавать таких вопросов.

Челси закинула ногу на ногу и обхватила колено руками:

– Я вся внимание, мистер Плам. Продолжайте. Оливер по-прежнему сидел неподвижно, уставившись на нее. Тогда она повернулась к Бобу и, вопросительно подняв брови, поинтересовалась:

– Так кто же будет управлять компанией? Я прослушала.

– Я хочу знать, в чем ваш интерес, – перебил Оливер.

Челси показала на себя:

– Мой?

Не дрогнув ни одним мускулом, Оливер выдержал ее взгляд. Челси подумала, что если бы он знал, кто она и зачем находится здесь, то говорил бы с ней совсем по-другому.

– Прибыль. В чем еще может быть мой интерес?

– Я не знаю, потому и спрашиваю. Но сдается мне, что прибыль намного легче получить в каком-нибудь другом месте.

– Мне нравится гранит.

Оливер фыркнул:

– Что вы знаете о граните? Вы – художник.

– Архитектор.

– Нет никакой разницы. У вас нет понятия о бизнесе.

– Полагаю, что я знаю столько же, сколько и вы.

– И про добычу камня? Вы знаете столько же и об этом? Вы знаете, как обращаться с краном? Или как работать с бурильной установкой? Вы знаете, как спускаться в шахту на сотню футов вниз, не сломав себе шею? Вы знаете, что такое собачья захватка? Вы знаете, что такое линейчатый клин? Когда-нибудь ощущали на себе жар факела с десятифутовым пламенем?

Но Челси не так легко было смутить.

– Я не собираюсь сама работать в каменоломнях.

– А я работаю там, – прогудел он.

– У хорошего управляющего есть для этого другие люди. И у вас они есть. Чего вам не хватает, так это денег и связей. У меня есть и то, и другое.

– А я говорю, все это ерунда. И не надо рассказывать о прибыли. Даже если бы я пошел на ваши условия, что совершенно исключено, вы бы не получили никакого дохода еще много лет.

– Один год. Я могу изменить ситуацию за один год.

– Чушь!

– И за этот год, – продолжала Челси, – я смогу организовать рабочих мест больше, чем есть в компании сейчас. Если вам дорог Норвич Нотч, вы должны прислушаться к моим словам. Не захотите принять наше предложение, и через год от компании "Плам Гранит" останется в лучшем случае одно название. Ни работы, ни рабочих, ни денег для города. Проиграют все. Продадите компанию мне – все только выиграют. У вас появятся средства, у жителей Норвич Нотча тоже заведутся деньги в карманах и на счетах в банке, что, естественно, обрадует вашего банкира. А "Плам Гранит" опять встанет на ноги.

– Для этого потребуется больше чем один год. Челси покачала головой:

– Один год.

Он отмахнулся от нее, как от назойливой мухи:

– Убирайтесь. Вас никто не звал. Вы ничего не получите.

Челси почувствовала, как что-то кольнуло ее в самое сердце, словно его грубые слова отозвались эхом того дня, когда от нее отказались в первые же часы после рождения. Но, не позволив себе поддаться нахлынувшей слабости, она сжала ручки кресла и постаралась успокоиться.

В комнате повисла тишина. Челси не отрываясь смотрела на Оливера, он, не отрываясь, – на нее. Челси прокляла бы себя, отведи она сейчас взгляд. У Оливера Плама не было монополии на упрямство, в этом она была ему достойным соперником. Ей нужен был "Плам Гранит", и больше она знать ничего не хотела.

Прокашлявшись, Иеремия Уипп осторожно взглянул на Оливера, затем – на Боба.

– Мы могли бы найти взаимопонимание, – сказал он вкрадчивым голосом, – не секрет, что "Плам Гранит" нуждается в деньгах.

– Компания ни в чем не нуждается! – рявкнул Оливер. Иеремия бросил на него нервный взгляд, неуверенно протянул руку в его сторону, но тут же опустил ее и снова посмотрел на Боба: