— Как-то не замечал раньше, но все равно, спасибо.
— Раньше? Ты сколько раз участвовал в бою? Девять? Десять? Ну от силы двадцать. В настоящем, не тренировочном, без Первого Боевого.
— Два, — тут же смутившись собственной резкости, ответил Джокт и сразу переспросил: — А почему не считая Первый Боевой?
— Потому. Сам знаешь, — сказал, будто отрезал майор. — Такие Бессмертные, которых я привел в пример, на самом деле встречаются не часто. Но встречаются.
— Спасибо, — повторил Джокт.
— Не за что. А теперь уравнивай дистанцию. Произвожу запуск зонда.
Зонд? Хотя все правильно. Чем черт не шутит? Вдруг в первом же Приливе они и наткнутся на «Летучих голландцев»?
Дистанция... Отработать курс... Тьфу, точно на петлю влево пошел, можно было вправо... Где-то позади раскрыл серебристо-черные антенны-зонтики зонд. Зонд — зонт. Так становятся поэтами. Плохими. Исчез исследователь, отрубилась связь. Туман, весь в слабых проблесках. Прилив!
Выход в пространство, наполненное звездами, как глоток воздуха после всплытия из глубин на поверхность. И снова немножко пилотского трепа с майором, который успел научить еще одной маленькой хитрости пилотажа. Ах да! Их же обучают пилотированию вражеских звездолетов, вот откуда он знает, почему комендоры «Кросроудов» в первую очередь стараются выбить истребители второй волны. Надо же, упрощение работы навигационно-тактического оборудования и переориентирование орудийных установок...
Корректировка курса и дистанции. Зонд — зонт. Проблески...
Снова. И два корабля вышли в заданном секторе, где им предстояло, чуть ли не взявшись за руки, прыгать парой туда и обратно. Групповая любовь с криком. Да еще в таком месте!
— Сигма Мак-Дональдса! — Джокт присвистнул. Красивейшее место! Звездочки, как блестящие игрушки. Будто улыбаются, встречая тебя. Если бы еще не три черных дыры поблизости...
Во всех лоциях это место отмечалось как крайне нежелательное для навигации. Разве что для глупых туристов, да еще за большие деньги... Ну их, эти улыбающиеся звездочки. Вспухнуть от страха! Всего одна пульсация черной дыры, и все. На всю жизнь покойник! — так говорили, когда имелось в виду, что нечего будет даже отправлять к месту «второго срока службы».
Хвала исследовательской станции «Антиглоб»! Если бы не они, до сих пор про пульсации черных дыр не было бы известно... Тоже интереснейший феномен в основе — «гравитационная память»!
Джокт запустил программу «Астронет» из стандартного набора информационных справочников, вшитых в память бортового вычислителя как раз для таких вот случаев, восьми часов тупого блуждания сквозь Приливы. Никакой опасности. Только каждые двадцать пять минут — перестроение, запуск зонда и следующий нырок. Сдохнуть со скуки!
В четверть экрана выделился квадрат со знакомой заставкой «А-Н». Голосовое сопровождение Джокт включать не стал. Так ему нравилось больше...
Плыть с полностью активированным обзором, то есть зависнуть в пустоте, где можно было бы добавить сюрреализма, передвигая ногами, будто шагая по Вселенной. Можно, если бы не необходимость контроля педалей управления.
Со всех сторон — бесконечность. Целая бесконечность бесконечностей! И легче всего понять обреченность одинокого путника-человека на бескрайних полях космоса. Где вместо злаков колышутся звезды, где нет ни лета, ни зимы, только весны... Ну вот. Сначала зонт-зонд, теперь это...
Точка выхода из Прилива располагалась в не менее живописном месте — Дабл-ви Окна. Часть звездного конгломерата Гейтса, названного именем полунищего, как гласила легенда, одиночки, который на последние средства выкупил у флота списанный одноместный исследователь и подался когда-то в искатели Приливов. Он был одним из множества бескорыстных романтиков, что делали открытия — находили новые Приливы и передавали все сведения о них в безвозмездное пользование всей Солнечной. Не путать с Гейтсом — известнейшим филантропом, который полтора века назад из удачливого топ-менеджера превратился в простого администратора игрового детского центра, передав свои сбережения Детскому Фонду. Да, были люди... Теперь вот — дабл-ви Окна осталась. На века!
Две черные дыры, уже втянувшие в себя вещество нескольких ближайших звезд, и к ним в придачу нестабильный газовый гигант, в шутку названный «Маленьким и мягким». Одна пульсация — и нет никаких темных шатунов. Так, за миллионы лет гигант подмял под себя все огромное скопище планетоидов, когда-то существовавших здесь, и комет, чьи яркие орбиты пересекались с невероятно прожорливым полем тяготения гиганта.
«А-Н» услужливо отреагировала на касание экрана пальцами, затянутыми в перчатку СВЗ. И без того непередаваемо-яркие ощущения полета с полным обзором стали еще ярче, еще красочней, потому что программа демонстрировала сведения как раз о тех объектах, в опасной близости от которых шагал-плыл-летел Джокт.
Глава 10
...Вселенная, Метагалактика — звездный сад, в котором есть все, от пыли и цветов до великанов-деревьев. Наверное, не зря говорится, что первые впечатления остаются самыми яркими. Свое первое впечатление о Земле Джокт составлял по Лунному причалу. Где была и трава, и цветы, и великаны-деревья... Может быть, только поэтому он не возмутился, не восстал внутренне против всего остального, что поразило его на Земле.
Конечно, тяжело сравнивать, можно сказать категоричнее, — сравнивать нельзя Метагалактику с Лунным причалом. Даже для образности, потому что не те расстояния, они просто несопоставимы! Но с чем, скажите, сравнить муравью путь от корневищ к верхушке кипариса? С чем сравнить ему красоту заката и даже красоту горной вершины, которой коснулся закат и к которой пути для муравья не будет? А муравейник — вот он, рядом. Такой знакомый и обжитый. Вот костры в центре поляны, чем не закат? Джокт сравнивал... Любовался и искал привычные аналогии. Тайны Вселенной, раз уж они оказались рядом с ним, ее бесконечные формы существования материи и энергии, все, все было ему интересно.
Специального предмета по космогонии и строению Вселенной для курсантов не существовало. Это как раз понятно. Были только обобщающие факультативы по физике пространства и космических объектов, то, что имело практический смысл для навигации. Но это то же самое, что двухлетнего ребенка знакомить с электричеством, не вдаваясь в тонкости. Вот электрическая розетка. Туда нельзя лазить пальцами и втыкать какие угодно предметы. Все. Знания получены, к жизни готов.
Черная дыра — та же розетка. Подходить к ней близко — нельзя. Убьет! Ее гравитационные объятия сильнее защиты звездолета, не выдержит никакой корпус, не говоря уже об астронавтах на борту. И объяснялось на факультативах очень просто: близко нельзя! И знакомили с таблицей исчисления предельно допустимого расстояния облета такого объекта. Впрочем, даже таблица — ознакомительного плана. Грависканер способен засечь провал в метрике пространства на достаточном для маневра расстоянии, дисплей озарится красным сполохом, и взвоет дурным голосом сигнализатор. Потому что это — объект высшего приоритета опасности. К тому же все обнаруженные черные дыры были обозначены в лоциях и отмечены в навигационных бортовых вычислителях. Но черные дыры — не единственная ужасная вещь, с которой возможна встреча вдали от Крепости.
Пульсирующие газовые гиганты, не путать со звездами-пульсарами! Нейтронные звезды. Путать можно, у звезд-пульсаров схожая судьба и экваториальная скорость вращения в половину световой...
Вспышка Сверхновой вообще не оставит шанса далеким созвездиям. Ведь это — смерть звезды, величественная и ужасающая смерть. Старые летописи хранят воспоминания очевидцев о яркой звезде, появившейся на небе и светившей даже днем. Год 1054 Религиозной Эпохи. Китай и Азия. Впоследствии оказалось, что Сверхновая, «звезда-гостья», как ее назвали, находилась на расстоянии в три с половиной тысячи светолет от Солнечной. Вещество, выброшенное взрывом, продолжает свой полет до сих пор... И на том месте, где она находилась, сейчас зарождается новый звездный конгломерат. Кстати, после смерти далекой звезды в центре новорожденной туманности запульсировал маленький маячок. Звезда-пульсар. Это — одна смерть. С надгробием и эпитафиями. Существует другая разновидность, более мрачная. Когда после взрыва Сверхновой остается только гравитационная могила. Та самая черная дыра.
