Именно так он и смотрел сейчас на своего господина.
— Что требуется хозяину? — мягко спросил Томас.
— Я не могу найти свои сапоги, — заявил Джиджи. — Помню, что оставил их здесь.
Томас выловил из кучи, лежавшей перед ним, черные, до блеска начищенные сапоги с узкой пяткой и острым носком.
— Вот они, сэр, — сказал слуга без тени недовольства.
— Не эти. Я никогда не надену их снова. Они мне жмут. Унеси их и брось в огонь. Я хочу сапоги, которые купил в Вестгейте. Они до колена, из коричневой замши, с широкими отворотами. Это самые удобные сапоги в Королевствах.
Томас приподнял бровь.
— Возможно, они и удобны, сэр, но слишком тяжелы для джентльмена.
— Чушь! Я — джентльмен, это мои сапоги, следовательно спорить не о чем, — ответил Джиджи.
— Понимаю, сэр, но ваше путешествие закончилось, и я подумал, что они больше вам не нужны. Я уже убрал их.
— Ну, так принеси их, и, пожалуйста, быстрее, я должен идти в Краснокаменный замок.
— Мне кажется, тетя Дора ожидает вас только после ужина.
— Да, это так, но мне нужно отправляться сейчас, чтобы дойти вовремя.
Джиджи сел на скамью и в гневе отшвырнул тапочки, ожидая, когда же Томас принесет его сапоги.
Томас недоверчиво посмотрел на своего господина:
— Вы собираетесь идти туда пешком, сэр?.
— Да. Раз — два, раз — два, — терпеливо объяснил Джиджи.
— Но ваш ужин, сэр?
— Ужин! О, извини, Томас. Вычеркни ужин. После этого восхитительного завтрака и чая с кексом, я уже больше ничего не хочу. Спасибо.
Томас заботливо посмотрел на него.
— Вы хорошо себя чувствуете, сэр?
— Замечательно, если не считать того, что у меня мерзнут ноги, — с улыбкой ответил Джиджи.
Томас молча развернулся и пошел в ту часть дома, которую Джиджи называл «пристанище слуг».
Джиджи улегся боком на скамью, чтобы не студить ноги о холодный пол. Он провел рукой по спинке скамьи. Одним из его детских воспоминаний было то, как его отец объясняет ему смысл картины, вырезанной на скамье. На ней был изображен момент, когда род получил свою фамилию. Как говорил отец, «это было тогда, когда мы еще не знали, какой ложкой есть первое блюдо». На картине основатель рода, Патон Драконошпор стоял рядом с огромной драконихой. Два маленьких дракона играли у ног матери, а позади них был изображен труп другого дракона. Бандиты убили ее друга и украли яйца из гнезда, но Патон выследил их, победил воров и вернул яйца обратно. В благодарность самка отрезала правую шпору своего друга и дала ее предку Джиджи, пообещав, что их род не прервется, пока они будут хранить эту шпору.
Позднее, когда Джиджи вырос и узнал, что драконы не очень-то дружелюбные создания, он часто удивлялся, почему. Патон помог этой зверюге. Но к тому времени отец и мать Джиджи уже умерли, а он не хотел спрашивать тетю Дору или дядю Дрона, понимая, что только дурак вроде него может задать такой вопрос. Но Джиджи не был настолько глуп, чтобы расстаться с этой скамьей. Это был свадебный подарок его матери отцу, и, хотя остальные Драконошпоры с презрением относились к дочери богатого плотника, на которой женился Коул Драконошпор, они очень хотели заполучить эту скамью. Работа была очень искусная, а картина на спинке просто гипнотизировала.
Тетя Дора не раз говорила, что скамья должна стоять в замке, семейном поместье, а в прошлом году Фреффорд, кузен Джиджи, намекал, что это было бы прекрасным свадебным подарком, но Джиджи ни за что не хотел с ней расставаться.
Утомленный ожиданием, Джиджи встал со скамьи и стал запихивать обратно выкинутые из шкафа вещи.
Наконец в дверях появился Томас с сапогами, которые, по утверждению хозяина, являются «самыми удобными в Королевствах».
— Пожалуйста, сэр. Не утруждайте себя, я буду счастлив сам убрать эти вещи, — предложил слуга.
Джиджи остановился, держа в руке одинокую шерстяную перчатку. Что-то в тоне Томаса выдавало его недовольство. Джиджи заметил, что внутри шкафа теперь образовался такой же беспорядок, как и снаружи.
— Извини, Томас, — тихо сказал Джиджи.
— Все хорошо, сэр, — ответил Томас и поставил сапоги рядом со скамьей.
— Мои сапоги. Отлично! — Джиджи сел на скамью, натянул правый сапог, потом засунул в него камень.
— А вы уверены, что не хотите поехать верхом? — спросил Томас.
Джиджи, все еще в одном сапоге, посмотрел на слугу.
— Это будет для тебя неожиданностью, Томас, но когда я путешествовал по приказу короля, то часто проходил пешком большие расстояния. Джиджи подумал, что не стоит пояснять, что он вынужден был проходить пешком большие расстояния, из-за того, что некая наемница похищала его лошадь или ее сжирало ужасное чудовище.
— Да, сэр. Но я подумал, что сейчас нет такой необходимости, и после своих утомительных путешествий, вы предпочтете удобство верховой езды. Может, мне следует оседлать Ромашку?
— Нет, спасибо, Томас, — ответил Джиджи, наконец натянув второй сапог. — Ромашка заслужила хороший отдых, и я действительно хочу пройтись пешком. Он поднялся, завернулся в плащ и пошел к двери.
— Не жди меня. Думаю, что приду поздно. Спокойной ночи, — сказал Джиджи, выходя из дома.
Все в городе было коричневатого цвета — здания, трава, грязные дороги, телеги, даже лошади и быки, — все было цвета дубовой коры. Дома закрывали низкое солнце, отбрасывая на землю длинные уродливые тени. Женщины кричали из окон на перепачканых грязью детей. Казалось, что боги израсходовали все свои краски, когда добрались до этого места, и не стали утруждать себя тем, чтобы прибавить к этому коричневому цвету какие-либо другие.
Сначала Джиджи пошел от центра города на восток, потом повернул на юг, на дорогу, ведущую к имению Драконошпоров. Высокий дворянин легко перебрался через ограду, окружавшую имение, и очутился в другом мире, на который боги не пожалели красок. Поле озимой ржи блестело под лучами заходящего солнца, крокусы сверкали дождевыми каплями, в синем небе над головой с криками неслась стая диких гусей. Джиджи почувствовал, как его настроение улучшилось, и уныние, овладевшее было им, исчезло напрочь.
Он пошел по тропе, петляющей по полям. Драконошпорам, как основателям города, принадлежали все земли к югу от него. Большинство территории было предназначено для охоты и верховой езды. Самый высокий из холмов был посвящен богине Селине, и храм на его вершине управлялся жрицей, Матерью Лледью.
Драконошпоры особо не занимались возделыванием своей земли, рубкой деревьев или расчисткой пастбищ для скота. Они были дворянами, а не фермерами или крестьянами. Кормарилы — еще одна титулованая фамилия в Приморье — регулярно засевали около сотни акров, но они были дворянами только в четвертом поколении. Джиджи весьма опасался, что после пятнадцати поколений Драконошпоры стали слишком надеяться на фамильную удачу как на единственный источник благополучия.
Когда Джиджи миновал ржаное поле, солнце было на высоте половины ладони над горизонтом, и воздух стал довольно холодным. Тропа вела вниз, в долину, по которой текла небольшая речушка по имени Серый Ручей. Чтобы не замерзнуть, Драконошпор пошел быстрым шагом, но, когда приблизился к северному берегу реки, был вынужден двигаться осторожнее. Дорога шла по болотистой местности, и Джиджи перепрыгивал с одного сухого бугорка на другой. Его сапоги были, конечно, непромокаемые, но Джиджи не хотел появляться перед тетей Дорой перепачканным грязью.
Наконец, после долгих перескоков, он добрался до узкого деревянного мостика. К западу от Джиджи, Серый Ручей бежал вниз с холма, посвященного Селине. К югу от реки дорога шла вверх к Красно-каменному замку, родовому дому Драконошпоров.
Когда Джиджи поднялся на мостик, невдалеке внезапно мелькнула какая-то белая полоса. Вскрикнув, Драконошпор отскочил назад, вдруг поверив в проклятье драконьей шпоры. Но больше ничего в воздухе не мелькало. Заметив на другой стороне реки силуэт человека, Джиджи облегченно вздохнул.
— Коул? — вскрикнул человек. Нет, конечно, нет. Это ты, Джиджи, так ведь?
