Нет! Ты, быт-тень!
Не севером море весен
Возвестит сев!..
Это стихотворение напоминает стихотворение Николая Клюева «Я гневаюсь на вас и горестно браню…»:
Я содрогаюсь вас, убогие вороны,
Что серы вы, в стихе не лирохвосты.
Да уж, «лирохвостости» в стихе 70-х годов явно не хватало (Клюев-то свои стихи написал за тридцать лет до этого). Но Ладыгин окончил свои дни с верой в то, что «муза разума» жива:
А муза разума
Течет,
И Лета сипит. И писатели,
И поэты есть мудрые на Руси!
Последняя строка уже не обращается, она спроецирована на будущее, которое сейчас отвечает Ладыгину пониманием, подтверждением его веры.
Его стихи недаром называли «словесным кружевом». Удивительным образом из самого рационального «построения» узора у кружевниц рождается тончайшая эмоция, оживляющая генетическую народную память. Палиндромы Ладыгина воскрешают слог древнерусской литературы, одический пафос Ломоносова и Державина, фольклорную веру в слово. «Звуки лиры», спасающие «дела людей» от «пропасти забвенья», здесь как бы удваиваются. О палиндроме можно сказать словами самого Николая Ивановича, что это «року укор». Разве не в этом, не в преодолении роковых обстоятельств и состоит смысл искусства?..
Сергей БИРЮКОВ
