Теперь она восседает в доме, который купил я, а мне приходится платить по закладной и хлопать хлопушками в отеле „Парадизо“. И все потому лишь, что я немножко пофлиртовал кое с кем из соседок, а потом потрахался с той, которая сама себя предложила и просто напрашивалась. Более того, через шесть месяцев, когда Джейнис наконец снизойдет до того, что разрешит мне приползти обратно, она, держу пари на что хочешь, тут же заявит — категорично и с гордостью, — что, в отличие от меня, она ни с кем ничего за все время моего отсутствия. Облачится в свою порядочность, как в броню, и будет это словно ложиться в постель с Жанной д'Арк.

Извини за кислое письмо, но мне необходимо было излиться. Пожалуй, мне следовало послушаться своего первого порыва и не пытаться вернуться, а уехать куда-нибудь, где слыхом про Рождество не слыхали. Скажем, в Шри-Ланку или в Марракеш. Опасаюсь только, что каждый человек захватывает Рождество с собой, и нет такого места, где не звенели бы бубенцы саней.

Кроме того, у меня странно щемило сердце.

Мне хотелось быть в Англии, в одной стране с Дж, и К. Я представил себе, как Клайв проснулся вчера утром в неслыханно ранний час, чтобы поскорее заглянуть в свой чулок, и мне стало больно при мысли, что я не был Санта-Клаусом, набившим его подарками. И я подумал о Джейнис, совсем одной, как я сейчас совсем один.

Сожаления. Сожаления. О том, что могло бы быть. А теперь Аманда грозится приехать на Новый год. А мне этого, как посмотрю, совсем не хочется. Желания угасают, а в Бухаресте нет ничего, чтобы их подогреть. Однако надеюсь, что Рождество в посольстве было столь же праздничным, как тут. Пиши в Бухарест, буде возникнет такое желание. После Рая, можешь мне поверить, даже Омск сойдет за Манхэттен.

Твой в бумажном колпаке, Гарри.

Дамаскину 69

Неаполис

Афины

27 декабря

Милая Джейнис!

Кто ты, по-твоему? Цирцея?

Если ты серьезно, то, полагаю, я должна тебе поверить; но во всяком случае это НЕ уравновешенная миниатюрная блондинка, мне знакомая.

Должна ли я быть назидательной, тетушкоподобной и предостеречь тебя против… чего? Вот именно! Такая злокозненная и восхитительная мысль — до чего же я умна, раз она пришла мне в голову.

И да, пари принято при условии, что а) я могу положиться, что не будешь мне лгать, и б) ты будешь посылать мне полные отчеты о всех и каждом из них — с мельчайшими деталями. Сколько их,» собственно? Еще восемь! И учти: никаких подмен! Я не потерплю, чтобы ты увильнула от какого-нибудь кособрюхого торговца утилем, у которого разит изо рта, если тебе представится случай пополнить искомое число каким-нибудь Адонисом, приехавшим погостить. Далее, нам надо выработать условия — например, французский поцелуй под веткой остролиста НЕ в счет — даже на полочка. Как и быстренькое тискание за сервантом с напитками. Я слишком благовоспитанная леди, чтобы в подробностях описать действия, подразумеваемые выражением «переспать», однако, надеюсь, лжеистолкования исключены. На одну великодушную уступку я готова пойти и не стану настаивать на оргазме: их так легко подделать, да и вообще не всем твоим жертвам они могут оказаться под силу.

Как видишь, я не намерена продешевить. Уимблдонские наследместа на земле не валяются, а ребе наставляли меня не впустую. Шолом! А также A 1'attaque![6] С нетерпением ожидаю реляций с театра военных действий.

Теперь о делах более серьезных. Милая, как прошло Рождество? Сумела ли ты объяснить Клайву? И очень ли сильно он расстроился? Я так тебе сочувствую. Захлопнуть дверь перед Гарри! Это требовало незаурядного мужества. Когда ты звонила, то была совершенно вне себя, но поступила ты абсолютно как следовало. Он просто бесчувственный сукин сын. И послушай: с какой стати тебе забивать свою красивую головку мыслями о том, не пришлось ли ему провести Рождество в ночлежном доме. В публичном, было бы вероятнее запуская лапы в рождественские чулки.

Туда ему и дорога!

Наше Рождество. Ну, что бы такое тебе хотелось узнать? Пирс вел себя безупречно на приеме у посла. А я нет. Совершенно очевидно, что миссис Конвей не такое уж подспорье в дипломатической карьере, и по мнению Пирса, первым его назначением как посла, будет какая-нибудь фундаменталистская адская дыра, где женщин кутают в покрывала, а на ночь запирают. Я обещала, что в таком случае начну бракоразводный процесс, а он и не возражал, сославшись на то, что в любом случае его обеспечат гаремом.

В остальном Рождество было тихим. Пирс подарил мне великолепное опаловое колье, изготовленное каким-то его знакомым умельцем. Утверждает, что оно мне идет, но оно щекочет мне ложбинку у выреза. Я подарила ему Геродота в издании Общества «Фолиант», так что на время ему будет чем заняться. Вчера по случаю второго дня Рождества мы пошли в один приятный ресторанчик неподалеку от Башни Ветров. Это мой любимый район Афин (вернее, единственный район Афин, который я нахожу терпимым), и Пирс доказал мне, что есть греческие вина, которые стоит пить. Так что это должно повысить качество жизни на чердаке первого секретаря посольства, не повышая, надеюсь, мои шансы вновь получить приглашение в резиденцию посла.

А теперь мне пора. Тебя же, моя Цирцея, ожидает работа. Ирландцы устраивают дипломатическую вечерушку, да смилуется над нами Небо.

С любовью и держась за дерево.

Рут.

Речное Подворье 1

10 января

Миленький Клайв!

Ты уже решил, какое панно хочешь для своей комнаты? Прости, что мне пришлось сказать «нет» твоей первой идее, но твоя мать — не Микеланджело по крайней мере пока, — и написать портреты всех игроков «Тоттнем хотсперс» в острый момент игры на стадионе Уэмбли — это сюжет, браться за который мне не очень хочется. Я имела в виду что-нибудь более связанное с природой; ну, понимаешь, цветущие луга, зверушки, ромашки и все такое прочее, быть может, с греющейся на солнышке Юлой. Кошек я рисую прекрасно.

— Но, конечно, если ты придумал что-нибудь еще, обязательно напиши, и я постараюсь, чтобы все было готово к пасхальным каникулам. И кстати, мое панно в № 7 объявлено замечательным. Я сейчас пытаюсь увернуться и не расписывать стену в № 4; он — наш довольно угрюмый шотландский доктор, и наверняка ему потребуется какое-нибудь бушующее горное озеро с волынщиками и красавцами-оленями, отбивающимися от собак, а я люблю яркое, веселое, что к нему никак не относится. Подозреваю, что я ему немножко слишком нравлюсь, и начинаю жалеть, что зарегистрировалась в его приемной.

Еще одна новость: № 8, очень именитый член Королевской академии художеств хочет, по его словам, написать мой портрет. Он видит меня Флорой, богиней цветов. На спор, ты меня такой не видишь, а просто приставучей старой мамулей. А, да, сильно застенчивый историк в № 5 решил, что мне необходимо заниматься с ним наблюдениями за птицами. Он приходит в жуткое волнение, когда какой-нибудь птеродактиль сбивается с курса и заносится ветром на наше заброшенное водохранилище, и тащит меня полюбоваться этой полуобщипанной тварью. «Нет-нет, не туда, это утка», — говорит он и поворачивает мой бинокль в другую сторону. Но на мой взгляд, они все одинаковы, и, Господи, какая там холодина!

Как видишь, с соседями я подружилась. Я вдруг сообразила, что никогда прежде не входила в небольшое сообщество, если не считать школы, но это было совсем другое, так как мы разговаривали только о мальчиках. Помню, как Рут ты знаешь, та моя подруга, которая сейчас в Афинах, — очень решительно утверждала, что в мире так много мальчиков, что удовольствоваться одним никак невозможно, а потом после школы сразу вышла за Пирса, и, благодаря ему я, конечно попозже, познакомилась с папулей.

Ну, раз речь зашла о папуле, мне следует кое-что добавить о том, почему он не провел с нами Рождество. Я знаю, каким это было для тебя разочарованием. Дорогой, мы с папулей почувствовали, что будет лучше, если мы не станем все время оставаться вместе. Мы страшно важны друг для друга и, разумеется, оба безумно тебя любим, но мы стали совсем разными людьми, и нам нужно разное, а иногда некоторая отдаленность делает отношения более легкими. Таким образом мы сможем остаться настоящими друзьями, не действуя друг другу на нервы. Надеюсь, со временем ты сумеешь понять. Это тяжело, я знаю, и мне так горько делать тебя несчастным. Но, пожалуйста, поверь мне, в конечном счете это к лучшему, и обещаю тебе, мы придумаем, как ты сможешь часто видеться с папулей. Сейчас он, ты знаешь, в Румынии, но так будет не всегда. А как только он вернется, мы что-нибудь придумаем все вместе.