— Я знаю только то, что хочу с вами встретиться, — признался Кэнби. Не обещаю ничего особенного — не могу себе это позволить. Но я бы с удовольствием нанял кого-нибудь присмотреть за Дамианом. К тому же вы сами сказали, что не против. Так как же?

— Моя работа… Кэнби улыбнулся.

— Не могу поверить в то, что вы работаете всю неделю. Тенниел глубоко, чуть ли не обреченно вздохнула.

— Нет, — проговорила она. — Иногда у меня выдается выходной. И, добавила женщина с улыбкой, — я правда хотела бы с вами встретиться. Тогда, может быть, вечером в пятницу?

У Кэнби радостно дрогнуло сердце.

— Вечером в пятницу — замечательно! — воскликнул он. — Когда?

Тенниел ненадолго задумалась.

— В половине восьмого не поздно?

— Нисколько, — произнес Кэнби.

Едва он собрался насладиться несколькими спокойными минутами на солнце, как зажужжал голофон. Хмурясь, Кэнби достал из кармана крошечное устройство и нажал кнопку начала связи.

Над голофоном возникло маленькое голографическое изображение Пита Мендереса.

— Извини, что побеспокоил, командир, — произнес Мендерес, поворачивая голову к Тенниел. — Мы можем сейчас поговорить?

— Это друг, Пит, — ответил Кэнби, бросая на Синтию подбадривающий взгляд. — Что случилось?

— Звоню тебе, командир, — доложил Мендерес, — из-за этой Петерсон, которую ты завербовал. Не представляю, как она узнала о Легионе, но она требует, чтобы я с тобой связался. Говорит, вопрос жизни и смерти. Хочет, чтобы ты позвонил ей в парк pronto — знать бы еще, что это такое. Тебе понятно?

Кэнби нахмурился.

— Понятно, Пит. Спасибо.

— Что-нибудь не так, командир?

— Пока не знаю, — сказал Кэнби. — Но если что, перезвоню тебе прямо сейчас. Если нет — значит, все в порядке Изображение Мендереса растаяло, и Кэнби перевел взгляд на Тенниел.

— Даже утром не дают расслабиться. Простите, — добавил он, набирая номер Петерсон.

Тотчас же над голофоном материализовались ее голова и плечи.

— Похоже на Бэттери-Парк, — заметила Петерсон, оглядываясь.

Затем она увидела Тенниел.

— О, привет. Извини, что отвлекла, командир. Можно говорить?

— Кажется, это что-то важное, — многозначительно произнес Кэнби. — Что стряслось? Петерсон все поняла и кивнула.

— Значит, так, — начала она. — Сегодня в четырнадцать тридцать в секторе Джорджтаун тебе назначена личная встреча. Место называется „Прокуренная таверна“. Ясно?

Ну, еще бы! Немил Квинн назначил ему встречу!

— Яснее некуда, инженер, — откликнулся Кэнби.

— Ты успеешь? — спросила Петерсон с беспокойством. — У тебя осталось часа три.

— Ничего, успею, — заверил ее Кэнби. — Ты правильно догадалась, где я. В самом крайнем случае попаду в Джорджтаун к трем.

— Найдешь там это место?

— Инженер, — успокоил ее Кэнби, — если это таверна, найду, можешь не сомневаться. Петерсон рассмеялась.

— Ладно, командир. Уже не сомневаюсь. Тогда я отключаюсь. — Она быстро повернулась к Тенниел. — Жутко извиняюсь, что побеспокоила вас двоих, проговорила Петерсон тоном, подразумевавшим совсем обратное. Затем она снова перевела глаза на Кэнби. — Потом расскажешь, ладно?

— Тебе первой, — пообещал он.

— Пока, командир. — Ее изображение исчезло.

— По-моему, я ей не понравилась, — пробормотала Тенниел — на мгновение на лице женщины вновь появилась печальная улыбка.

— Правда? — удивился Кэнби в тщетной попытке исправить неприятную ситуацию, пока еще не поздно. — Я не заметил.

— Ну, тогда мне просто показалось, — тихо проговорила Тенниел, но Кэнби догадывался, что она тоже притворяется.

— Так или иначе, это не имеет никакого значения, — сказал Кэнби. — По крайней мере для нашего вечера в пятницу.

Покачав головой, Тенниел улыбнулась — на этот раз с искренней теплотой.

— Никакого значения, Гордон. Значит, в половине восьмого?

— В половине восьмого, — повторил Кэнби. — Только где?

Рассмеявшись, она взглянула ему в глаза.

— Я думала, зададите вы этот вопрос или нет… Но я бы все равно не отпустила вас, пока вы не спросили бы. — Порывшись в своей старой сумочке, женщина быстро нацарапала что-то на клочке бумаги. — Вот, — протянула она ему записку. — Я написала, как добраться. И еще здесь есть мой номер, если нужно будет позвонить.

— Спасибо, Синтия, — поблагодарил Кэнби и потряс головой. — Я надеялся понадоедать вам тут немного. Но вы, наверное, слышали, мне теперь надо спешить.

— Что ж, — призналась Тенниел, — я не могла не слышать, что у вас сегодня довольно важная встреча. Кажется, в секторе Джорджтаун?

Кэнби кивнул.

— Тогда вам действительно пора, — заметила Синтия, взглянув на часы. Туда добираться почти два часа.

— До встречи, — проговорил Кэнби, пряча полоску бумаги в потертый черный бумажник. — В семь тридцать вечера в пятницу.

— Буду ждать, — сказала на прощание Тенниел.

Пока Кэнби спешил к Гранд-Сентрал, Николай Кобир находился уже в нескольких милях от Джорджтауна, в Колумбийском районе нового Вашингтона. В тот день Николай надел синий мундир гражданского имперского служащего. На его поддельном пропуске с фотографией, а также идентификационным номером значилось вымышленное имя Квинси Бернсайда, аудитора особых документов. Золотой фон и передатчик зашифрованного пользователя — подделка которых стоила десять тысяч кредитов — давали Кобиру доступ к самым точным классификациям документов Империи и проводили его через восемь последовательных проверок Архивного Отдела Империи.

В течение последнего часа Кобир и Казимир Осариан, хрупкий на вид и очень одаренный кирскианец, тоже одетый в имперскую форму, получили довольно полные сведения о финансах Ренальдо.

— Еще что-нибудь есть, Али? — спросил Кобир, обратившись к товарищу по имени, напечатанному на его поддельных документах.

— Всегда можно найти больше сведений, мистер Бернсайд, — ответил Осариан, вглядываясь в один из дисплеев, с которыми они работали, — но уже менее важных, поскольку они старее. То, что мы собрали, подойдет?

— Минуту, мой друг.

Пролистывая указатель, Кобир останавливался на определенных значках, чтобы обдумать записанные в этих разделах сведения. Наконец он закончил работу и улыбнулся.

На сбор подобной информации потребовались немалые денежные затраты, которые пошли на взятки и технические операции. Впрочем, теперь даже поверхностный „срез“ сведений указывал на то, что Кобир сделал разумное вложение. Он станет шантажировать Садира, Первого графа Ренальдо, самым искусным способом — с одной стороны, не требуя лишнего, а с другой — вполне окупая затраченное время.

— Вполне достаточно, по крайней мере пока, — заключил Кобир.

— Тогда я сброшу все на нашу кассету, — сказал Осариан, вставляя в аппарат маленький инфоаккумулятор.

Кивнув, Кобир собрался было отключить терминал, когда почувствовал, что до его плеча кто-то дотронулся.

— Назовите ваше имя, — приказал властный голос за спиной.

Хотя Кобир ничем не выдал своего беспокойства, ум его лихорадочно заработал. Вероятно, на плечо давила чья-то рука — оружие уткнулось бы между лопаток. Следовательно, тот — или те, — кто стоял сзади, не имел оружия или по крайней мере его еще не достал.

Взглянув на Осариана, Кобир с облегчением отметил, что годы военной тренировки мгновенно дали о себе знать. Инженер прекратил работу на терминале и осторожно ждал приказов. Ободрительно подмигнув товарищу, Кобир собрался с мужеством и выпрямился — тотчас же с его плеча убрали руку.

— Кто смеет меня трогать? — спросил Кобир, медленно поднимаясь со стула и разыгрывая крайнее возмущение.

— Молчать! — ответили ему. — Медленно повернитесь и предъявите документы.

Кобир осторожно повернулся и оказался лицом к лицу с бледным штатским со злыми глазами, а также довольно неуверенным с виду охранником в форме. Штатский, на визитке которого значилось „Хогарт, Форнолт, Дж.“, без сомнения, был каким-то начальником и, поскольку распоряжался в этой святая святых, непременно обладал значительной властью. Но здесь, в правительстве, власть редко сочеталась с компетентностью — гораздо чаще она говорила о политических связях. Если Кобир не ошибался, главная сила этого человека состояла в обладании и преумножении власти внутри иерархии, умело сражая своих противников, а также тех, место которых он жаждал занять путем инсинуаций и обмана.