не позаимствовали ли отцы-основатели американской нации, авторы конституции идею федерального правления у ирокезской конфедерации Шести Наций? Судьба этого вопроса красноречиво иллюстрирует провозглашаемую в Америке свободу иметь независимую точку зрения. В 1977 году Дональд А. Гринде-младший, коренной американец, профессор истории на кафедре этнических исследований в университете штата Вермонт, первым подробно исследовал этот вопрос в своей книге «Ирокезы и основание американской нации». Профессор Брюс Ио-хансен (университет штата Небраска), исследующий коренных американцев в коммуникативном аспекте, первым пришел к мысли об интервью с коренными американцами для газетной статьи, посвященной празднованию в 1976 году 200-летия Декларации независимости. Он посвятил этой теме свою докторскую диссертацию, которую окончил в 1979 году, а в 1982 году с большими трудностями опубликовал под названием «Забытые основатели:
Бенджамин Франклин, ирокезы и обоснования американской борьбы за независимость». Между двумя учеными развернулась острая борьба за лидерство в научной дискуссии. Они столкнулись также с резкими обвинениями со стороны популярных изданий, в то время как исход политической баталии вокруг мультикультурного спора был еще совершенно неясен.
Мысль Гринде и Йохансена была не нова. Она уже существовала в американской литературе и политике в каче-Етве некоего анекдота. Она была также записана в отчетах конгресса США в 1975 году конгрессменом Уильямом Ф. Уолшем. В I960 году в предисловии к учебнику по истории индейцев президент Джон Ф. Кеннеди писал: «Лига ирокезов вдохновила Бенджамина Франк/мша на то, чтобы повторить ее модель при планировании федерации Штатов». Гринде и Йохансен, однако, стремились понять историческое значение этого анекдота, дабы иметь возможность посмотреть на сообщество коренных американцев с иного ракурса, что могло бы в корне изменить восприятие самой идеи Америки. И это привело к фурору.
В 1744 году Бенджамин Франклин опубликовал тексты индейских соглашений, включая слова Канассатего, вождя и представителя конфедерации ирокезов. Канассатего рекомендовал федеральную систему ирокезов как модель, которую следует заимствовать и английским колонистам. В начале 1750-х годов Франклин наблюдал за Большим Советом ирокезов в Онондага. Федеральная система существовала в виде республики, управляемой местными и центральными советами, лидеры которых выбирались при согласии клана. Большой Совет был однопалатным органом. В 1754 году на конгрессе представителей колоний в Олба-ни Франклин представил план объединения колоний, выступая за федеральную систему с однопалатным законодательным органом. Лидеры ирокезов были приглашены в Филадельфию в качестве наблюдателей при обсуждении Декларации независимости в 1775 году. Если зачем-то и нужно изучать историю культурного взаимопроникновения, то лишь для того, чтобы на основании самых незначительных признаков можно было установить факт культурного влияния. Факт влияния ирокезов означает также, что в их сообществе были и есть понятия о свободе личности и свободе собрания; формы правления, основанные на представительстве; федеральная структура, в которой демократическим порядком велись мирные переговоры между различными племенами. В таком случае система ценностей, заложенная в идее Америки, лишь одна среди многих других систем, основанных на общих ценностях разных цивилизаций. И тем не менее это ересь.
Ортодоксальная точка зрения заключается в TON), что идеи, лежащие в основе Декларации независимости и КОНСТИТУЦИИ, — независимые изобретения, основанные исключительно на идеях, заимствованных из Европы. В какой-то мере они сводились к поиску истинного смысла так называемой древней конституции, мифической концепции личных свобод, скрывающейся в недрах английской истории. Древняя конституция — химера, всколыхнувшая английскую революционную эпоху 1640–1660 годов, восходит своими корнями, через Великую хартию вольностей, к законам англосаксов, которые сами были завоевателями и узурпаторами, а также убийцами, если учесть судьбу кельтов Британских островов. Древняя КОНСТИТУЦИЯ в том виде, в котором она существует в Англии, известна под названием статутного права. Самое главное в британской конституции то, что она не написана — это большое преимущество. То, что не написано, может быть, в зависимости от событий, изменено. В Филадельфии была иная система—письменная конституция и закрепленная система отношений между исполнительной, законодательной и судебной властями. В Филадельфии отцы-основатели спорили об идеях правления и свободы, заимствованных из древнего общества и европейской истории, и обсуждали вопрос о предотвращении тирании, особенно тирании черни. Их ортодоксальная точка зрения составила основу американской «гражданской религии», как называет ее писатель и журналист Даниэль Ла-зар. Сам же Лазар оказывается еретиком, утверждая, что
«общество никогда не было более раздробленным, политика—ограниченной и близорукой, а конституционное духовенство — более догматичным. Даже в те моменты, когда они стремились задушить друг Друга, либералы и консерваторы никогда не были столь едины в своей преданности светской религии, которая по идее должна была сплачивать общество, но на деле раздирает его на части».
«Конституционная вера — род безрассудства, — говорит Лазар: — Это значит — полагаться на мысль других, а не на собственное соображение». Конституция далека от воплощения вневременной мудрости, она привязана к проблемам XVIII века. Заимствование европейских идей в неизмененном виде приводит к «ужасной диктатуре прошлого над настоящим»:
«Американцы—узники самой слабой в истории и в то же время могущественной системы ограничения, которая позволяет ругать президента, произносить непристойности в конгрессе и проводить обнаженные парады на Бродвее, но не меняющая в корне политическую структуру. В условиях этой системы ограничения накладываются не только на правительство, но и на демократию, поэтому политика последнего времени стала такой удушающей и деструктивной».[53]
Если Конституция—продукт своего времени, следовательно, она также является продуктом опыта тех, кто ее разрабатывал. Если их опыт включал насущную практическую необходимость заниматься проблемами коренных американцев, то почему же влияние ирокезов настолько спорно? Общественные связи и взаимодействия в колониальной Америке были более сложными, чем нескончаемый лейтмотив XIX века об исчезающих индейцах. Как это возможно:
установить факты взаимодействия колонистов и коренных американцев и при этом отказаться учитывать значение этих фактов? Пэт Буханан, политик правого толка, кандидат в президенты в 2000 году, называет это «идиотизмом». Раш Лимбаух, занимающий правую позицию в популярных СМИ, считает, что это «хуже, чем исторический ревизионизм. Это даже не искажение фактов. Это уничтожение фактов». Специалист в области права Роберт Борк в своей книге «Движение в сторону Гоморры: современный либерализм и упадок Америки» считает, что такая политика разрушает главные каноны западной цивилизации.
Тем не менее за осуждением разрушения западных канонов стоит уверенность в правоте признанных ученых, ключевая фраза, что «ни один уважающий себя ученый» не согласен с фактами об ирокезах. В своей книге «Спор о демократии: наследие свободы коренных американцев» (1998) защитник влияния ирокезов Брюс Иохансен ясно и уравновешенно излагает историю спора. Его основная тема раздражительное отношение «авторитетных» ученых, которые видят себя хранителями истинного знания о коренных американцах. Иохансен описывает частный случай уже знакомого нам синдрома. История других обществ присвоена западной наукой, которая рассматривает мир коренных американцев, мусульман, индусов и африканцев как неизменный мир предписываемых традиций. «Традиция», как пишет Иохансен, это конструкт, являющийся детищем «евроморфизма»—интерпретации реальности других обществ через искаженную призму европейских идей. Самое главное то, что другие люди и их традиции существуют в иерархическом подчинении по отношению к продвинутой, развитой и прогрессивной западной цивилизации.
