Таким образом, ориентализм представляет мусульман непонятными, но предсказуемыми. Живучесть этой точки зрения, постоянное возращение к одной и той же схеме восприятия в работах ученых, в литературе, истории и в политических исследованиях, а также в голливудских фильмах, приводит нас к выводу, что столкновение цивилизаций Востока и Запада началось еще тогда, когда пророк Мухаммед читал свою проповедь в 610 году н. э. Ориентализм—это иная система зеркал, в которой искажаются не столько культурные стереотипы, сколько культурное знание.

В свете вышеизложенного разве удивительно, что многие на Западе видят в сегодняшней «войне против терроризма» прелюдию нового столкновения цивилизаций? Этот вопрос сегодня можно встретить во всех газетах и журналах. И для того, чтобы задать этот вопрос, не нужен был правый американский политолог Сэмюэл Хан-тингтон — эта идея всегда витала в воздухе. Усама бен Ладен предсказуем—как демон, как предводитель своей цивилизации, — ибо он воплощает в себе, в своих мыслях, действиях и словах, черты образа, ожидаемого Западом от мусульманского возмутителя спокойствия.

Стоит ли удивляться тому, что события 11 сентября были восприняты американским общественным мнением как воплощение зловещих предсказаний ориенталистов? Однако ситуация не столь однозначна. «Нас ненавидят не только мусульмане, — говорит Лжозеф С. Най, декан Гарвардской школы управления им. Кеннеди, — и Бен Ладен—не единственный источник мирового терроризма. Секта «Аум Синрикё», распространявшая ядовитые газы в токийском метро, несколько лет назад пыталась развязать войну между Соединенными Штатами и Японией. А Тимоти Маквей [террорист из Оклахомы. — Tipiw, ав№.\ представляет собой пример внутриамериканского источника террора. Вопрос заключается в том, могут ли эти ростки ненависти разрастись и окрепнуть? Ответ в какой-то мере зависит от того, какими смогут стать Соединенные Штаты Америки»18.

То, чем США является ныне, разочаровывает многих, и в частности, левых интеллектуалов, о которых мы упоминали в первой главе. Но было бы неверным считать, что Восток един в своем представлении об Америке. Кувейту, к примеру, есть за что благодарить Америку, и Ку вейт использует любую возможность, чтобы продемонстрировать свою любовь к Соединенным Штатам. Но в то время, как кувейтцы благодарят Америку за поддержку (освобождение от иракской оккупации), палестинцы ненавидят Америку за то, что их не поддержали и не ограничили действия Израиля. Но в сущности, страны, непосредственно разбогатевшие благодаря американской помощи или выгодному деловому сотрудничеству, и режимы, поддерживаемые Америкой (например, Саудовская Аравия и Египет), не имеют особых поводов для ненависти к Соединенным Штатам. У тех же стран, которые воспринимают себя по каким-либо причинам жертвами американской политики и американского влияния, есть реальные причины для недовольства. Миллиарды жителей планеты по вине Международного валютного фонда и его программы «структурного урегулирования» вынуждены каждую ночь ложиться спать голодными; азиаты и африканцы имеют все основания обвинять американские международные корпорации в присвоении природных ресурсов этих регионов; многие латиноамериканцы воспринимают себя жертвами американской интервенции в Латинскую Америку. Все это относится и к французам, опасающимся за свою культуру в свете нынешней глобализации, а также к японцам и к южнокорейцам, ко всем тем, кто ощущает, что пора сказать Америке: «Нет!» По всей видимости, число «людей», имеющих основания ненавидеть Америку, или считающих, что у них есть на это причины, достаточно велико. В следующих главах мы рассмотрим различные источники «ненависти».

Следует учесть и лингвистический аспект проблемы. Само слово «ненависть» может в различной степени передавать силу этого чувства. «Я ненавижу вареный лук». «Я ненавижу попсовую музыку». «Я ненавижу расовые предрассудки». Можно и в самом деле поверить в то, что попсовая музыка, расовые предрассудки или еще какая-нибудь «ненавидимая» вещь не имеет права на существование, чувствовать к ней искреннее отвращение и ненависть, но все же как-то мириться с ее существованием в этом мире. Легче всего назвать политические разногласия ненавистью, а критику американских действий и политики — антиамериканизмом и «антиамериканскими действиями» и на этом закончить спор, вместо того чтобы попытаться извлечь выводы из взаимных различий.

Таким образом, слово «ненависть» имеет много значений. Но есть одно значение, которое стало неизбежным после событий 11 сентября — «зло». «Людей», ненавидящих Америку, часто называют—«злые люди», «созидатели зла», «ось зла». В том, что события 11 сентября—злое деяние, нет никаких сомнений. Но зло представляет собой не только сложное понятие, которое столетиями пытались осознать западные философы; зло — это палка о двух концах. Вопрос «Почему люди ненавидят Америку?» сам по себе заставляет задуматься о природе зла.

Зло в чистом виде не имеет смысла анализировать. Оно может быть только уничтожено, но попытка уничтожить зло порождает столько же проблем, сколько решает, если не больше. Все религии учат тому, что история человеческого существования представляет собой борьбу со злом. Описание людей как «зла» соблазнительно, потому что не требует рефлексии и привлечения контекста. Превращение «ненависти» в «зло» лишает «ненависть» присущей ей двойственности. Как отмечает британская журналистка Барбара Ганл в еженедельнике New Statesman, это приглашение «узнать врага в лицо». И американская администрация, и талибское руководство описывают друг друга в терминах зла. Президент Буш заявил: «Наша война—это война против терроризма и зла», на что мулла Мухаммед Омар, лидер режима талибов, сообщил, что он никогда не признает правительство, учрежденное в Афганистане Соединенными Штатами при поддержке ООН, так как оно состоит из «творцов зла». По словам муллы Омара, «Америка сама сотворила зло, которое на нее напало». Однако подобные общие рассуждения ничего не проясняют. «Ось зла» ничего не сообщает нам о жизни граждан Ирака, Ирана и Северной Кореи, — пишет Ганл. — Это делается для того, чтобы мы знали, кто наши враги. Благодаря тому, что о них говорится как о «зле», нам не нужно спрашивать себя, почему они ведут себя именно таким образом, почему они чувствуют себя оскорбленными и угнетенными и выбирают самоубийственный террор, а не демонстрации протеста и политические переговоры. В свете подобных описаний «зла», вопросы, на которые нам нужно получить ответ, отступают на второй план. Зло требует противостояния, а не анализа и понимания»19.

Зло — моральная проблема, но гораздо более сложная, чем это позволяет предположить элементарная политическая риторика. Можно вспомнить леденящую душу фразу из пьесы Т. С. Элиота «Убийство в соборе»: «грех умножается, когда творят добро». Об этом же Элиот писал в поэме «Четыре квартета»: «Ведь все, что ты вершил другим во благо, / Как выяснится — сделано во вред.» Даже самые сильные личности не всегда оказываются информированы о последствиях своих решений. Часто говорят, что можно быть мудрым, но недальновидным. Однако в строках Элиота ощущается то, что мы далеки от ясного понимания, что наши представления о добре и зле являются не моральными суждениями, а частными оценками, которые делаются в собственных интересах. Мы способны делать то, что считаем добром и тем не менее делаем зло себе и другим людям. Только при внимательном исследовании и рассмотрении с различных углов зрения мы почувствуем вещи такими, какими они в самом деле являются.

Мишени для атак 11 сентября были выбраны осознанно, и этот выбор непосредственно касается вопроса о том, за что люди ненавидят Америку. Всемирный торговый центр, самый высокий небоскреб мира, был символом глобальной экономики. Его фундамент находится глубоко в земле самого космополитичного города самой богатой страны на Земле. Пентагон—центр управления военной мощью самой могущественной нации в человеческой истории. Америка—единственная и уникальная сверхдержава. Однако теперь, после трагедии, земная власть и все ее плюсы и минусы уже не прельщают американцев. Не только правительства и государственные чиновники озабочены тем, что благие, намерения могут принести вред другим людям, «умножить грех, творя добро». Как сказал Рональд Дж. Херринг, директор Центра международных исследований Корнеллского университета, выступая во время международного конгресса работников образования: «Американская раскрепощенность на международной арене многих приводит в недоумение. Но одних лишь благих намерений здесь недостаточно. Большинство американцев не воспринимают нашу международную политику с точки зрения ее целей и задач—или вообще ею не интересуются». Хер-рпнг категорически не согласен с мнением президента Буша, что «они» ненавидят американские свободы. Херринг считает, что люди всего мира возмущены злоупотреблением Соединенных Штатов своей властью гораздо больше, чем американскими свободами: