Характерный «дельфиний» акцент может оказаться настолько сильным, что нам будет трудно узнать наши собственные слова, когда мы их услышим в «исполнении» дельфинов. Конечно, наши трудности возрастают, когда мы обнаруживаем, что дельфины не только слышат, но и воспроизводят звуки столь высокой частоты, что они совершенно не воспринимаются людьми. В сущности надо считать счастьем, что они вообще используют хоть какие то звуки, которые мы можем слышать. Поскольку большая часть воспринимаемых и издаваемых ими звуков лежит в ультразвуковой области, вполне вероятно, что несущие определенный смысл отрезки их речи тоже сдвинуты в эту область. Может оказаться, что диапазон звуков, служащих носителями сообщений у дельфинов, совершенно не перекрывается с соответствующим диапазоном звуков, используемых человеком.
Однако дельфины слышат в нашем диапазоне частот, и по крайней мере часть издаваемых ими звуков лежит в этом диапазоне, что несколько уменьшает наши опасения и вселяет в нас надежду. Конечно, все это означает, что если бы даже мы располагали совершенным методом регистрации и воспроизведения издаваемых ими звуков (в звуковом и ультразвуковом диапазонах) и выискивали бы среди них элементы подражания нашей речи, то и при этом могло бы оказаться, что, по мнению большинства слушателей, такие элементы отсутствуют.
Однако если ту же запись прослушивает человек, который привык к «дельфиньему» акценту и автоматически вносит поправки на связанные с этим отличия, он может уловить попытки подражания. Если дельфины, живущие по нескольку лет в неволе, подражают нам, пытаясь установить с нами связь, они, вероятно, очень обескуражены отсутствием ответа с нашей стороны! "Да ведь эти люди не могут самостоятельно издать звук частотой выше 8 килогерц и болтают на таких низких частотах, что я с трудом могу что-либо понять", — может сказать один дельфин другому.
Всю проблему объективного визуального изображения звуков можно разделить на несколько совершенно отдельных задач: первая состоит в том, чтобы выявить существование языка у дельфинов, вторая — чтобы узнать, обучаются ли они нашему языку, а третья — чтобы в обоих случаях найти смысловые отрезки речи. Эта проблема аналогична той, которая стоит перед сотрудниками фирмы "Белл телефон", проводившими опыты по методике "видимой речи", с добавлением еще и трудной работы шифровальщика. Регистрируемая "видимая речь" несет по крайней мере понятное, вложенное в нее смысловое значение. У дельфинов это преимущество имеется только в случае подражания (с привнесенным акцентом!). Их «язык» и его смысловое значение зашифрованы и в звуковом, и в графическом выражении!
Конечно, изучение такого рода проблемы можно начать с любого этапа. Я в качестве первого этапа выбрал регистрацию и анализ издаваемых дельфинами звуков «субъективным» методом. Я намеренно увеличил возможность обнаружения подражания, приведя издаваемые ими в удивительно широком диапазоне частот (500–150 000 герц) звуки в соответствие с моим собственным диапазоном (приблизительно от 50 до 5000 герц). Как я уже описал в одной из предыдущих глав, первые результаты были зарегистрированы при помощи акустических и электронных приборов, которые срезали высокие и ультравысокие частоты и усиливали звуки, частота которых соответствовала диапазону частот нашей речи. Наши магнитофоны очень плохо записывали «дельфиний» язык, но английский они записывали прекрасно, если было что записывать. Даже при соблюдении указанных предосторожностей для получения хороших результатов приходилось при прослушивании пускать магнитофонную пленку с меньшей скоростью, чем при за писи. По-видимому, дельфины при «разговоре» не только используют очень высокие звуки, но и издают их с очень большой скоростью. Более поздние записи (полученны в 1960 году), произведенные в более широком диапазон частот, на которых зарегистрированы свисты, скрипы кряканья и т. д., мы при прослушивании пропускали в четыре, восемь и шестнадцать раз медленнее, чтобы подчеркнуть ту скорость, с которой происходит обмен сообщениями у дельфинов. Сказанное иллюстрируется следующими опытами [33].
Элвара и Тольву отделили друг от друга, поместив их в маленькие узкие отсеки, расположенные в конце общего бассейна. Каждый дельфин мог слышать через воду звуки, издаваемые другим дельфином, но не мог его видеть. У каждого животного был свой гидрофон, и его голос записывался на отдельном магнитофоне.
В таких условиях дельфины издавали свист, обычно по очереди — сначала один, а потом другой, а иногда можно было слышать монологи и короткие дуэты.
Однако все дельфины издают щелчки, сопровождающиеся или не сопровождающиеся свистом. Эти щелчки отличаются от звуков, напоминающих скрип, которые дельфины производят для локации, например, для обнаружения рыбы. Обычно щелчки имеют более низкую частоту, издаются на протяжении более длительного времени и могут чередоваться с щелчками другого дельфина.
Так обычно происходит обмен сообщениями у "разделенной пары". Однако, если допустить физический контакт самца и самки, могут появиться дополнительные звуки. В брачный период, когда дельфины играют или возбуждены, они издают резкие крики, кряканье, лай и вой.
Дополнительные звуки, которые они могут издавать не только под водой, но и в воздушной среде, вызываются контактом с человеком, дрессировкой, раздражением мозга электрическим током. Эти звуки для меня (но не для всех из моих коллег) звучат как человеческие голосовые реакции того или иного рода. Чаще всего звуки такого рода я слышал при раздражении центров «удовольствия» в мозге и гораздо реже — при многократных контактах с человеком.
Исходя из собственных наблюдений, приведу типы тех звуков, которым подражают дельфины.
а) Человеческий смех. Взрывчатый, повторяющийся монотонный смех: ха-ха-ха! Обычно повторяются группы по 3–4 звука, которые произносятся очень высоким голосом, напоминающим детский. Дельфин особенно отчетливо издает эти звуки, если он только что в течение нескольких секунд слышал женский смех. Если он вновь услышит человеческий смех, то это может вызвать дальнейшее подражание, которое будет лучше или хуже первоначального.
б) Свисты, издаваемые человеком или производимые искусственно. Иногда создается впечатление, что содержащееся в одиночестве животное копирует свист, но, поскольку свист — одна из их естественных голосовых реакций, человеку трудно уловить разницу, если только дельфин не понижает частоту своего свиста до частоты, характерной для нашего свиста.
в) Звуки, напоминающие крики толпы на стадионе, и «непристойные» (с точки зрения людей) звуки. Молодые дельфины могут копировать очень хриплые звуки, издаваемые людьми при плотно сжатых губах или при прижатой к нижней губе ладони. Впервые мы слышали такие звуки у дельфина № 6 (в 1957 году), а недавно Тольва обучила им Элвара. В океанариумах такие звуки обычно не поощряются.
г) Человеческие слова. Из всех суждений о звуках, издаваемых дельфинами, суждение о копировании ими человеческих слов является самым субъективным. Наиболее отчетливо я слышал следующие слова и фразы, «скопированные» в чрезвычайно высокой тональности и сжато: "three — two — three",[13] "Тее аr Рее"[14] (только что были произнесены звуки "TRR") и множество других, менее четких, но так сильно приближающихся к человеческой речи по ритму, дикции и фонетическому составу, что это казалось сверхъестественным. В заключение опишу один непостижимый случай.
16 апреля I960 года я работал с Лиззи и Бэби в бассейне на острове Сент-Томас. Мы только что отделили Лиззи от Бэби и поместили ее в маленький боковой отсек, чтобы искусственно накормить ее через желудочный зонд. День клонился к вечеру. Мы все устали от напряжения и стали несколько раздражительными. Я беспокоился о здоровье Лиззи — она ничего не ела, и я чувствовал, что она в опасности и что о ней необходимо позаботиться. Кто-то высказал предположение, что я опоздаю к обеду, если сейчас же не уйду, и сказал очень громко: "It's six o'clock!".[15] Магнитофон зарегистрировал зту фразу (с помощью канала связи, предназначенного для регистрации звуков в воздухе). Через несколько секунд Лиззи, находящаяся около гидрофона, издала звук, похожий на удар по шару при игре в гольф. (Звук был записан с помощью канала связи, предназначенного для регистрации звуков в воде.)
