– Решил Сашка за каратаевскими сокровищами поохотиться, вернее – за самаринскими, – вздохнул Владимир Георгиевич.

– Значит, правда, что он в Нелюдово ездил?

– Правда. Ездил, за день до убийства.

– Как же он решился на такое безрассудство? И зачем это ему? Что ему, своих денег не хватало? Бьюсь об заклад, здесь без твоей сестрицы не обошлось.

– Не обошлось, как в воду глядишь. Но она за свою глупость и легкомыслие расплатилась. Сполна.

– Так что, действительно ее мафия в Крыму похитила? А я грешным делом подумала, что это она сама свое похищение организовала. Извини меня, ради бога. – Александра приложила руки к груди.

– Нет, все было натурально, – подтвердил Панин. – И похищение, и мафия, и побег, и чудесное освобождение. Кстати, Алексей – ее освободитель.

– Так это все, оказывается, правда. – Александра задумчиво рассматривала бокал с вином. – Да, прав был дед Лео. Настоящая жизнь с адреналином возможна только в России или во Франции.

– Сейчас только Россия и осталась, – засмеялся Панин, – во Франции уже настоящей жизни тоже не найдешь.

– А вы, значит, ее спасли? – обратилась графиня к Розуму.

– Не совсем так. Скорее принимал участие, – скромно поправил тот.

– Ты, Александра, не представляешь, как все было серьезно. Если бы не Розум, ее бы просто убили. Эмилия об этом до сих пор спокойно не может говорить, сразу плачет, – рассказывал Панин.

– Я слышала о каком-то русском офицере. Она будто бы за него замуж вышла. Амалия, мать Ройбаха, была вне себя, когда мне рассказывала. Это правда?

– Еще не вышла, но собирается, – отозвалась Лена. – Любовь-морковь.

Александра вопросительно посмотрела на Панина.

– Молодежный сленг, – пояснил тот. – Значит, роковая страсть.

– Ой, извините, – спохватилась Лена, – я увлеклась.

– Ничего, но как это она убежала от бандитов? Вот уж не ожидала от нее таких подвигов.

– Ты не поверишь, – Панин развел руками, – но Эмилия проявила удивительное хладнокровие и находчивость. Просто поразительную находчивость. Видимо, экстремальные обстоятельства обнаруживают у человека качества, о которых он сам у себя до того времени совершенно не подозревает.

– Да, никогда не знаешь, как поведешь себя в экстремальных обстоятельствах. А вы ее нового жениха знаете?

– Да, они останавливались у нас в сентябре. Очень положительный мужчина, – подтвердила Лена.

– И как она к нему относится?

– По-моему, она в него влюблена, как гимназистка, – улыбнулась Лена.

– Ну, дай бог, дай бог. Давайте-ка мы определимся с нашими планами. Сегодня вы у меня переночуете, а завтра с утра мы едем в наше имение Лиденхольм.

– О, у вас дача за городом? – обрадовалась Лена.

– Дача? – удивилась Александра. – Ну да, что-то в этом роде.

Панин, усмехаясь, ловил вилкой маслину.

– Там будет семья моего старшего сына Лео, – продолжала графиня. – А сам Лео подъедет позже и привезет каратаевские ценности, которые он хранит сейчас у себя на службе в связи с известными вам событиями. Кроме того, я пригласила моего юриста, чтобы официально оформить передачу вещей Архипа в руки каратаевских наследников. Мы передадим вам ваше наследство, а потом отпразднуем это событие. Обмочим… – Графиня вопросительно посмотрела на Панина.

– Обмоем, – подсказал Владимир Георгиевич.

– Вот-вот, обмоем возвращение каратаевской собственности историческим владельцам.

– Ну что ж, план великолепный, – похвалил Розум. – А сейчас разрешите нам с супругой откланяться, а то нам не терпится добраться до кровати с балдахином.

– Давайте, дело молодое, – засмеялся Панин, в очередной раз обнаруживая хорошее знание русского языка.

– Конечно-конечно. Идите, а то вы устали, наверное, после дороги и экскурсии. Пойдемте, я вам покажу вашу спальню. – Графиня встала из-за стола, провожая гостей и строго посмотрев на Панина. Она прекрасно поняла, какое дело имел в виду старый граф.

Наутро встали рано и уже к одиннадцати были на месте. На въезде в имение стояли большие чугунные ворота. Два вензеля, по форме напоминающие старинный герб, украшали обе створки. Ворота были вделаны в мощный фронтон стены, выложенный кирпичом.

Однако фронтон фигурными уступами сходил на нет сразу за дорогой, и собственно ограда в имении отсутствовала. «Lidenholm» – было выложено на обоих крыльях фронтона. Машина въехала в открытые ворота и двинулась дальше вдоль узкой асфальтовой дороги. По бокам дороги стояли мощные липы. С левой стороны аллеи за липами сверкала на солнце вода озера, заросшего по берегам плотной стеной камыша.

«Идеальное место для засады», – профессионально оценил Розум.

Дорога повернула влево, липы расступились, открывая вид на дом.

– Это ваша дача? – пробормотала растерянная Лена.

Трехэтажный дом был выстроен в строгом стиле английского поместья из темного серого камня с трубами каминов на красной крыше. Два крыла примыкали к центральной части дома, формируя русскую букву «П». Большое, расширяющееся книзу полукруглое крыльцо из светлого мрамора вело к центральному входу с огромными дубовыми дверьми, украшенными внушительными бронзовыми ручками. Прямо перед домом располагался фонтан с круглым бассейном. Брызги фонтана рассыпались на солнце огненными всполохами.

«Как на ВДНХ, а я, дура, со своей дачей», – с досадой корила себя Лена.

Машина объехала фонтан справа и остановилась, выгружая гостей.

– Так вот оно какое, родовое гнездо баронов фон Аугстрозе. Впечатляет. – Розум поцокал языком.

– Отец моего деда, то есть мой прадед, купил это имение еще в XIX веке. По семейному преданию, имение Лиденхольм было подарено нашему предку отцом Карла XII. Но потом то ли он его продал, то ли его у него отобрали за долги. Скорее всего второе, так как в конце XVII века он появляется в Курляндии без гроша и поступает на службу к местному герцогу. Дед здесь все переделал и выстроил этот мрачноватый замок в двадцатых годах. Видимо, он считал, что так должно выглядеть родовое гнездо шведских баронов. Вообще он был англоман и в имении все построил в английском стиле. Хотя лично я предпочла бы итальянский. Но с предками не поспоришь. Дом слишком большой для нас, так что мы пользуемся только двумя этажами центральной части и первым этажом правого крыла, где у нас кухня и другие хозяйственные помещения. Левое крыло не используется вовсе. Пойдемте в дом.

Они поднялись на крыльцо, где их ждали моложавая женщина с двумя подростками.

– Знакомьтесь, моя невестка Улла и внуки Харалд и Эрланд. У нас в Швеции сейчас пошла мода на исконно шведские имена, как в России на русские.

Гости проследовали за хозяйкой в большой обеденный зал с длинным столом и тяжелыми стульями с высокими спинками.

– Как в кино, – шепнула Лена Розуму, когда они занимали свои места за столом.

– Так что вы нам можете сказать, Алексей, о взломе нашего дома? Только не говорите, что вы ничего не знаете. Я все равно не поверю, что человек на такой работе, как ваша, ничего не знает.

– А вы знаете, где я работаю? – осторожно осведомился Розум.

– А вы как думали? Семья Аугстрозе не последняя в Швеции. Я получила полную информацию от нашего посольства в России. Так что я о вас все знаю, подполковник.

– Ну, тогда скрывать что-то бесполезно, – сдался Розум. – Но я действительно знаю только то, что наши следственные органы работают в тесном контакте со шведами по этому делу. И основная версия взлома – каратаевское наследство.

– Ну и как вы собираетесь вывозить ценности? Ведь если они не остановились перед ограблением моего дома в Галма Стане, где ограблений вообще никто не помнит, то вас-то они точно ограбят. Причем сразу же, как только представится подходящий случай, например по дороге в аэропорт. И это еще хорошо, если не убьют.

– Не стоит излишне преувеличивать опасность, Александра, – примирительным тоном успокоил графиню Розум. – Не все так безнадежно. Комиссариат криминальной полиции Стокгольма обещал самое энергичное содействие в обеспечении нашей безопасности.