– Ну, я неудивительно, у нас в доме всегда говорили по-русски. А Александр вырос в немецкой семье. Его мать по-русски говорила еле-еле, хотя и родилась в России, вернее, в Риге.

– Это правда, что барон Ройбах что-то искал в России?

– Да, он интересовался бумагами из архива Каратаевых. По-моему, сейчас в России не запрещено интересоваться прошлым своей семьи?

– Нет-нет, конечно, не запрещено. Вы знаете, зачем он ездил во Псков?

– А он ездил во Псков? – растерялась Эмилия.

– Да, он приехал из Пскова в воскресенье утром, накануне убийства, – подтвердил следователь.

– Я не знала, что он собирается во Псков, он мне ничего об этом не сказал. Хотя постойте, он, наверное, ездил в Нелюдово. Да, конечно, он ездил в Нелюдово. Это поместье Самариных недалеко от Пскова.

– Какое отношение Самарины имеют к вам и вашему мужу? – продолжил допрос Синельников.

– Ну, и Каратаевы, и Ройбахи находились с Самариными в родстве.

– Значит, о поездке во Псков до отъезда Ройбаха из Брюсселя вам ничего не было известно?

– Нет, если бы он собирался в Нелюдово, он бы мне обязательно сказал.

– Значит, он получил какие-то сведения здесь, в России, на основании которых принял решение о поездке?

– Да, я думаю, что так, – подтвердила баронесса.

– Находясь в Брюсселе, имел ли Ройбах какие-нибудь контакты с кем-нибудь из России по поводу бумаг, которые его интересовали?

– Он звонил Доминику. – Баронесса кивнула в сторону Перье.

– Кому-нибудь еще?

Эмилия неуверенно посмотрела на Панина.

– Да-да, расскажи про Кардашева. После твоего звонка они все равно уже все знают, – перешел на французский Панин.

– Ему звонил человек из Москвы и предложил купить архив.

– Когда это было? – заинтересовался следователь.

– Месяца два назад.

– Он назвал себя?

– Да, его зовут Кардашев.

Следователь переглянулся с Резниковым.

– Он что-нибудь еще говорил Ройбаху? Предлагал какие-нибудь вещи, ценности?

– Нет, разговор шел только об архиве.

– У Ройбаха были при себе наличные деньги, мадам?

– Ну, была какая-то мелочь на расходы. За гостиницу он заплатил еще в Брюсселе.

– А чем он собирался расплачиваться за бумаги?

– Чеками.

– Вот бумажник с кредитками и личные вещи покойного, которые мы нашли в номере после убийства. Посмотрите, что-нибудь пропало?

– Да нет, все на месте. Я вообще-то его не собирала. Кредитные карты, паспорт, права, билет. Вроде все на месте. Да, чеков нет.

– Хорошо. Вещи пока останутся у нас, мы вам их перешлем через посольство.

– У вас есть подозреваемые?

– О подозреваемых еще рано говорить, мадам. Мы считаем, что убийство связано с поисками Ройбаха. Кто-то, видимо, решил, что он нашел, что искал. Если бы вы нам помогли понять, что искал ваш муж в России, это бы существенно помогло следствию.

– Он меня не посвящал в свои планы.

– Пожалуйста, взгляните на эту фотографию. – Следователь вытащил из портфеля цветное фото четырех кинжалов, переданных Перье. – Узнаете ли вы эти вещи?

– Нет, – растерянно ответила баронесса, – может, Владимир что-то знает, он лучше разбирается в подобных вещах.

Панин внимательно изучил фотографию.

– Это оружие из семейной коллекции Самариных. Два кавказских кинжала предположительно начала XVIII века. Кривой турецкий тоже. Скорее всего трофеи времен первой турецкой войны. А это – итальянский стилет XVII века.

– Почему вы уверены, что это вещи из коллекции Самариных? Вы их уже видели?

– Нет, самих вещей я никогда не видел. Но я видел фотографии коллекции.

– Где?

– В доме Архипа Каратаева, брата моей бабки Елизаветы. У него были фотографии и описание коллекции холодного оружия, которая находилась в имении Самариных. Дело в том, что перед Первой мировой войной Самарины намеревались опубликовать альбом коллекции. У них даже была договоренность с одним женевским издательством.

– Что, коллекция была настолько ценной?

– Ну конечно, она не могла сравниться с коллекциями ведущих музеев, но из частных она, безусловно, была одной из лучших коллекций холодного оружия XVI–XVIII веков. Там были уникальные экспонаты. И очень удачно тематически подобраны.

– Скажите, а кинжалы на этой фотографии уникальны?

– Да нет. – Панин пожал плечами. – Они, конечно, представляют определенную ценность, но уникальными не являются.

– То есть они не относятся к лучшим экспонатам коллекции? – уточнил следователь.

– Нет, там были куда более ценные вещи.

– А по какому признаку, на ваш взгляд, их могли отобрать?

Панин задумался.

– Вы знаете, ничего не приходит в голову. Разве что по размеру?

– По размеру?

– Ну да, большую вещь, такую, как сабля или шпага, за пазуху не спрячешь, а кинжалы можно. Да и в коллекции они находились рядом.

– Рядом?

– На одном стенде. Я их хорошо помню. И еще, смотрите, они все украшены драгоценными камнями. Это мог быть выбор неспециалиста по чисто внешним признакам.

– Спасибо. – Следователь записал что-то в свой блокнот. – Объясните мне, пожалуйста, кто являлся владельцем коллекции, Самарины?

– Да, – подтвердил Панин.

– То есть наследники Каратаева не могут претендовать на коллекцию?

– Могут. Тут долгая история. Отец Архипа Каратаева, Семен, был женат на сестре тогдашнего владельца Нелюдова Антона Самарина. У Самариных в то время были финансовые проблемы, и имение было заложено. Коллекция тоже была заложена и должна была отойти за долги. Каратаев выкупил закладные на имение и коллекцию и вернул Самарину. Но фактическим владельцем являлся Каратаев и его наследники. Каратаев предлагал оформить дарственную на имение, но Самарины отказались принять этот подарок. Таким образом, они были фактическими владельцами имения и пользовались всеми доходами от него, но юридическими владельцами оставались Каратаевы.

– Да, высокие отношения, – удивленно прокомментировал следователь. – Сейчас таких не встретишь. А остались ли какие-то бумаги у наследников Каратаевых, подтверждающие, что они являлись владельцами имения?

– Да, – утвердительно кивнул Панин, – как это ни странно, все бумаги сохранились и до сих пор хранятся в адвокатской конторе в Лондоне. Архип вел свои дела очень аккуратно и оставил все финансовые документы семьи в образцовом порядке.

– А что потомки Самариных? Вы о них что-нибудь знаете?

– Род Самариных прервался. Последний представитель, штабс-капитан Самарин, был убит при взятии Екатеринодара. Потомства не оставил.

– Он что же, не был женат? – уточнил Синельников.

– Нет. Он был только помолвлен с баронессой фон Аугстрозе.

– То есть вы и госпожа фон Ройбах являетесь законными наследниками коллекции?

– Не только. Есть еще потомки Каратаевых в России.

– Да, я в курсе дела. Скажите, Владимир Георгиевич, вам знаком человек по имени Зубовских? Зубовских Эдуард Иннокентьевич.

– Нет, не имел чести. А кто он?

– Это известный в России реставратор антиквариата.

– К сожалению, не знаком.

– А этого человека вы знаете? – Синельников протянул Панину фотографию Извольского.

– Да, я его встречал в офисе эксперта аукциона «Сотбис».

– Ну что ж, спасибо. Если что-нибудь еще вспомните, сообщите мне по этому телефону. – Следователь передал визитку.

– Должны ли мы беспокоиться о своей безопасности, инспектор? – заволновалась Эмилия.

– Я не думаю, что вам что-нибудь угрожает, хотя ваш кузен, насколько я понимаю, уже принял меры по обеспечению вашей безопасности.

Панин утвердительно кивнул.

– Еще раз спасибо. Не смею вас больше задерживать. Господин Резников готов вам помочь, если вы захотите посетить Красную площадь, Кремль и другие туристические достопримечательности.

– Я еще не растеряла остатки вкуса, чтобы любоваться раскрашенными луковками. Этот татарский китч меня не интересует.

– Ну, все-таки родина ваших предков, мадам.