Когда это могло быть в последний раз? Гадать бессмысленно, щель вполне возможно, что она вдохнула сейчас воздух девятнадцатого столетия…

Переведя дух, Марта переступила порог и с опаской глянула вверх. Лестничный марш был вынужденно коротким, но то, что лежало за ним, скрывалось в такой непроглядной тьме, что можно было строить какие угодно предположения. И тут Марта вспомнила, что оставила фонарь в машине. Ну, а как же, с раздражением подумала она и направилась было к своему «фольквагену», как вдруг что-то заставило ее внимательно оглядеться вокруг. Ярко светило полуденное солнце, тысячи оттенков зеленого блистали и искрились в безветренном мареве. Тишина, глубокая, как и прежде, нагоняла дремоту. И все-таки было о воздухе что-то тревожащее, беспокойное. Ей почудилось вдруг, с что она не одна, что бурной ее активности есть свидетели.

— Чепуха, — громко сказала Марта сама себе и решительно 8 пошла по дорожке. Петляя, та вывела ее к воротам. Здесь все было по-прежнему: те же деревья, те же тени от них, тот же след от ее машины.

Только самой машины не было.

Марта застыла на месте, не в силах даже подумать, что же произошло. Ужасала не потеря машины — до деревни, в конце концов, не так далеко, но все то же невыразимое ощущение, что кто-то невидимый следит за каждым ее движением, за каждым шагом. Душная полутьма под огромными деревьями сгустилась, тая угрозу.

И тут Марта словно прозрела, едва не вскрикнув от облегчения. Испещренная пятнами тени, машина, целая и невредимая, стояла в десяти шагах, под другими деревьями. Она не там искала, только и всего. На подгибающихся ногах Марта подошла к ней, достала фонарь, очень мощный, и быстро вернулась к триумфальной арке. Дверь была по-прежнему широко раскрыта. Марта уже поставила ногу на порог, как вдруг настороженно замерла. Что если, пока она отсутствовала, кто-то забрался наверх и теперь поджидает ее там, в кромешной тьме.

— Вздор какой, — пробормотала она, не вполне искренне досадуя на себя, глубоко вздохнула и поднялась по лестнице ровно настолько, чтобы глаза ее оказались на уровне пола таинственного помещения, расположенного в верхней части арки. С такой тактически выгодной позиции, ежесекундно готовая ретироваться, она прошлась по нему лучом фонаря. Это оказалась прямоугольная камера с очень низким потолком, без окон и, разумеется, без единой живой души. Чуть осмелев, Марта поднялась туда и по всему периметру стен увидела полки, тесно заставленные толстыми томами. Пахло камнем и ни с чем не сравнимым островатым душком старой бумаги. Как и следовало ожидать, в арке помещалось несгораемое хранилище семейных документов: актов и грамот, ордеров, гарантий и других доказательств права владения, приходно-расходных книг и тому подобного. Одним словом, архив. Ей приходилось видеть старинные гравюры с изображением таких интерьеров, читать о подобном использовании триумфальных арок, но чтобы своими глазами… нет, это, конечно, большая редкость в нынешний век.

Позабыв свои страхи, Марта начала обследовать содержимое полок, оказавшееся преимущественно и закономерно счетными книгами. На всем лежал толстый слой искрящейся белой пыли, осыпавшейся, видимо, с каменного потолка. Эта комната, все стены которой были как бы разлинованы полками с документами, приводила ее одновременно в восторг и в отчаяние. Черт знает что — заниматься абсурдными поисками рубина, когда здесь лежит настоящее сокровище, требующее подробного осмотра! Она не вправе тратить время, проданное мистеру Мак-Ивору, на что-то другое… И все-таки невозможно даже взор оторвать от этого клада, доставшегося ей в идеальном порядке. Давно умершие слуги герцога в нужный момент могли без труда найти любой документ так разумно все было устроено, Мощный луч фонаря освещал ряды высоких, переплетенных в телячью кожу томов. На корешке каждого — дата: 1838, 1839, 1840. Она повернулась и пошла в ту сторону, где были расположены книги за более ранний период. Осторожно вытянула одну из них, опасаясь, что та развалится прямо в руках от сырости, книжного жучка или другой напасти, но с удовольствием обнаружила, что том просто в прекрасном состоянии. Каменные стены сохранили все, им доверенное, от света и влаги, от крыс и мышей, а также от насекомых-книгоедов.

Поставив фонарь на полку, чтобы освободить руки, Марта приоткрыла было книгу, как вдруг замерла. Страх, какого она в жизни своей не испытывала, пригвоздил ее к месту, осыпал ледяной дрожью, ослепил. Причиной тому был легкий шорох внизу, за открытой дверью. В секунду ее воображение нарисовало страшную картину: каменная дверь с оставленным в ней ключом, чья-то рука украдкой поворачивает ключ в замке, и вот Марта заперта в этом каменном, вознесенном к небу гробу — Бог весть когда вспомнят о ней туго соображающие, неповоротливые местные жители… Мгновенный паралич сменился столь же внезапной лихорадкой: не выпуская книги из рук, она молнией ринулась через камеру, буквально слетела по лестнице и на пороге столкнулась с пустотой. Дверь была открыта, мир вокруг тих и зелен, горяч от солнца, безмятежен. Марта, вся в холодном поту, недоверчиво высунула голову наружу, огляделась. Никого. Но если совсем недавно ее угораздило «потерять» машину, то почему бы теперь не вообразить себе зыбкую тень или целую армию теней-преследователей?

— И все-таки я что-то слышала, — пробормотала она. — Я слышала что-то.

Но шли минуты, и ее уверенность постепенно таяла. Сначала она пыталась определить, что это был за звук, раздавшийся в тишине, никак не могла этого сделать и мало-помалу засомневалась, был ли он вообще. Вокруг стеной стояла блистающая в солнечных лучах чаща, живая, но неподвижная.

Голова шла кругом. Марта обессиленно прислонилась к дверному проему. Ноги подкашивались. Присев на теплую землю и тупо глядя перед собой, она стала ждать, когда вернутся силы, и тут только обнаружила, что все еще сжимает в руках книгу. Что ж, в любом случае лучше работать при свете дня, решила она и принялась разглядывать пергаментный переплет и дату, выгравированную на медной табличке: 1743. Осторожно раскрыла том. Страницы по краям потемнели и стали ломкими, но в остальном книга была почти как новенькая. Сюда, видимо, заносили расходы на содержание конюшен. Страницы были разбиты на аккуратные колонки, заполненные датами и цифрами. Учитывалось все до мелочей: корма, подковы для верховых, ездовых и рабочих лошадей, ремонт упряжи и так далее — на удивление ясно и подробно.

Так Марта сидела на солнцепеке и наслаждалась бы прикосновением к заботам стародавних времен, не мучь ее при этом угрызения совести. Наконец она решительно встала: надо вернуть книгу на полку и взять фонарь. Подумав, вынула ключи из скважины и подсунула связку под дверь. Теперь ее нельзя будет захлопнуть быстро и без шума, а тем временем она как раз обернется. Сбегала наверх и обратно. Ключи лежали, как она их оставила. Пусть! Уж лучше быть трусихой, чем замурованной заживо. Закрыв, не без усилия, дверь и заперев ее, Марта снова направилась к дворцу. Необходимо, не тратя времени зря, найти церковь и гробницу принцессы.

Взойдя на террасу и с сомнением оглядевшись, она заключила, что есть только один метод найти искомое: осматривать, одну за другой, каждую тропку или дорожку, которая попадется ей на пути. Церковь не может отстоять слишком далеко от дворца. Во всяком случае, она на это очень надеется.

В конце концов Марта нашла ее, внезапно и без особых хлопот. Третья лее из обследованных дорожек вывела на кладбищенского вида аллею, обсаженную древними плакучими ивами. По обеим сторонам церкви стояли мраморные обелиски. Здание было овальным, мрачным, унылым, новее, чем она ожидала, примерно двадцатых годов восемнадцатого века. Всерьез этим озадаченная, Марта даже подумала, что, возможно, где-то в другом месте стоит еще один, более ранний храм, там и покоится принцесса. Но, обойдя церковь, облегченно вздохнула. Постройка оказалась все-таки очень старой. Видимо, вскоре после смерти принцессы кто-то разрушил оригинальный фасад и соорудил другой, по образцу венской церкви Капуцинок, с такими же овальными окнами в резных каменных рамах: тот же стиль, но совершенно безжизненный. Да, эта церковь вполне может быть последним пристанищем Шарлотты. Потемневшая от времени двустворчатая дверь, заключенная в двойную арку, выглядела массивной и несдвигаемой. Марта снова стала перебирать ключи в своей связке. Нужный отыскался легко, по головке, выполненной в виде оленьей морды с крестом между рогами. В замочную скважину он вошел довольно легко, повернулся же неохотно, но все-таки повернулся. Марта толкнула дверь. Безуспешно. Тогда она всем весом налегла на правую створку, и та неожиданно подалась. Дверь распахнулась. Марта буквально влетела внутрь. И прежде всего, прежде даже, чем отметить острый холод запустения, она вынула из двери ключи. Никто не сможет запереть ее в церкви, по крайней мере, пока она цепляется за это проволочное кольцо. Только потом она огляделась.