Прежде Лоренц никому таких денег не платил, он слыл человеком прижимистым. А если кто-то из кредиторов начинал надоедать, он посылал своих ребят, и дело быстро улаживалось.

Но одно дело воевать против кредиторов, и совсем другое – проскочить мимо крейсера «Алонсо», караулившего большую дыру в космической аномалии.

В других рубежных районах проходы прикрывались шустрыми роутерами с привязчивыми капитанами. Они не гнушались лично досмотреть каждое судно, и проскочить мимо них было невозможно. А в районе ответственности «Алонсо» требовалось лишь предъявить разрешительный ордер, и капитан неповоротливого монстра давал «добро» на выход.

Именно поэтому Бен Лоренц выбрал этот путь. Обмани старину «Алонсо» – и гуляй смело, а не обманешь…

– Сэр, нас запрашивает диспетчерский пункт «Си-Бернардина», – сообщил связист. – Как нам представиться на этот раз?

– Сейчас мы геологи, – ответил Лоренц. Затем поднялся с командирского кресла и прошелся вдоль ряда навигационных приборов и расчетных блоков. На большом экране перед ним раскинулся космос, такой безграничный и такой тесный, если учитывать разные препятствия в виде границ, регистрационных пунктов и диспетчерских станций.

Иди куда хочешь, но сначала выправь документы.

Так было в прошлом, и, наверное, такой порядок будет всегда. С одной стороны, Лоренца раздражали границы и законы, а с другой – если бы все разрешалось каждому, на их рейдерской тропе было бы столько народу, что патронов бы не хватило ее расчистить.

Нет, пусть существуют законы, чтобы сдерживать большинство, а такие, как он, найдут возможность обойти их или подмять под себя, пока никто не видит.

На большом экране все еще оставалось темное пятно. Несмотря на замену рабочих пикселов, оно непостижимым образом проявлялось вновь, напоминая о своем происхождении.

Четыре года назад на этом мостике Бен Лоренц застрелил прежнего командира рейдеров – «генерала» Луи Батисто. Пуля прошла тело Батисто насквозь и повредила экран – Лоренц тогда слишком волновался и выбрал чересчур мощный пистолет.

Убийство он свалил на штурмана эскадры, который пару раз по пьянке обозвал Батисто свиньей, после чего был бит и тотчас прощен. Казалось бы, в это никто не должен был поверить, но подлог удался. Злоупотреблявшего алкоголем штурмана Лоренц застрелил в присутствии свидетелей, не дав сказать и слова в свое оправдание. Некоторым такая быстрая расправа показалась подозрительной, но с ними Лоренц разобрался в первый же год своего правления и поставил на ключевые места преданных себе людей.

– «Пифия», ответьте «Леноксу».

– Слушаю тебя, Фред, какие проблемы? – отозвался Лоренц.

– Сэр, у нас снова проблема с нагнетателем в четвертом двигателе. Наверное, генератор сбоит!

– Мы держим средний ход, Фред, ты сможешь обойтись даже двумя двигателями.

– Это так, сэр, но стоит кому-то сесть нам на хвост, и я не смогу дать команду на форсаж…

– Не переживай, камрад, никто не сядет нам на хвост – это я тебе обещаю. Сходим на «поляну», потом будет ремонт. По-другому не получается.

– Хорошо, сэр. Средний ход мы можем держать, и даже полный, если понадобится…

– Вот и чудесно, Фредди.

– До связи, сэр.

– До связи, камрад.

Фредерик Гуклот командовал десантным кораблем «Ленокс», вторым по массоизмещению кораблем эскадры. Он таскал в трюмах сотню «веселой пехоты» и четыре броневика. «Пифия» брала значительно больше, поднимая весь склад эскадры, два танка «миркара», бригаду инженерных машин и четыре шагающих робота «куксдог», по двадцать шесть тонн каждый.

И «Ленокс», и «Пифия» располагали оборонительным вооружением – первый двумя, а вторая четырьмя башенными артиллерийскими установками, стрелявшими сфокусированными плазменными кластерами, но даже такое грозное оружие не могло отогнать серьезного противника вроде полицейских сил специального назначения или того хуже – друзей-конкурентов. Для подобных случаев приходилось содержать еще восемь истребителей «маскот», отлежавших положенные тридцать лет на резервных складах космического флота.

При некоторых связях и знаниях, кому и сколько заплатить, эти машины покупались за смешные деньги, однако держать их на крыле с полным боекомплектом было весьма накладно, поэтому все восемь «маскотов» пускались в ход лишь в крайнем случае и большую часть времени в разобранном виде лежали в трюмах «Пифии».

– Эй, парни, я пойду вздремну, а вы здесь смотрите в оба. Если что – вызывайте, – сказал Лоренц, обращаясь к штурману, связисту и артиллерийскому офицеру.

Все трое кивнули, и Лоренц покинул мостик, первым делом направившись в гальюн.

Как только за начальником закрылась дверь, штурман достал из стола колоду засаленных карт.

– На что играем? – спросил артиллерист.

– Проигравшему стреляем в задницу деревянной пулей… – предложил связист, который жульничал лучше других.

– Нет, Стюарт, я не согласен, – возразил штурман.

– А чего тогда?

– Проигравший выпивает стакан окислителя.

– Вы что, от меня избавиться хотите? – напрямую спросил артиллерист.

– Да ладно тебе, Бруно, док за стеной спит, промоет в лучшем виде. У него этих касторок полные баллоны, сам видел.

– Ну ладно, сдавай…

За последние двое суток по дороге к морю проехало несколько сотен телег, доставлявших к причалам нужные на новых землях товары и амуницию, поэтому отряду прелата Гудрофа она досталась в разбитом состоянии, из-за чего в некоторых местах кавалерии приходилось объезжать образовавшиеся ямы по обочинам.

В первое посещение Калибазии Гудроф планировал лучше разведать дороги, построить несколько фортов и вернуться, оставив отряд из сотни гвардейцев во главе с опытным сержантом.

Во второй раз следовало завезти людей на развод, чтобы строили деревни и собирали сладкие эмцо. А также доставить счетовода и писаря, чтобы те блюли его интерес и не позволяли воровать сверх всякой меры.

Со временем прелат намеревался построить в Калибазии несколько сахароварен, чтобы производить ценный продукт на месте и доставлять судами уже готовый к продаже товар. По первым прикидкам, обмен с Илкнером обещал быть выгодным, если, конечно, покорить воинственные калибазийские племена. Впрочем, Гудроф намеревался замириться с ними, поскольку знал, что союзы, заключенные на основе финансовых отношений, работали лучше, чем военная сила. Но одно другому не мешало.

– Я поражаюсь тому, как легко ты держишься в седле, Григ, а ведь последние три года не видел ни одной лошади! – сказал прелат, повернувшись к новичку. – Обидно, что при таких разносторонних талантах ты не можешь вспомнить, кто ты таков!

– Я обязательно вспомню, ваша светлость! – пообещал тот и улыбнулся. Его жеребец держал уверенную рысь вровень с другими лошадьми и не пытался сбросить наездника, хотя и слыл в конюшне непутевым.

Вскоре тучи разошлись, солнце стало пригревать, и выпавший накануне снег начал таять, однако суглинки были позади и сырость дороге уже не вредила. Копыта лошадей взбивали легкий грунт песчаных наносов, бывших когда-то берегом моря, а прогревшийся встречный ветер начал доносить морские запахи, однако потребовалось скакать еще час, минуя перелески, балки и кустарник, прежде чем он основательно пропитался запахами йода и рыбацких сетей.

Море было все ближе, в небе появились беспокойные чайки, кричавшие так громко, словно никогда прежде не видали всадников.

Отряд выехал на высокий берег, откуда были видны катившиеся через бухту волны и стоявшие возле причала корабли. Они были большими, пригодными для погрузки гвардейцев и лошадей, а чуть дальше, у причалов попроще и пониже, размещались суденышки для рыбацкого промысла и сбора водорослей.

В одном месте обрывистый берег был специально срыт и замощен бревнами так, чтобы получилась твердая дорога. По ней отряд начал спускаться к причалу, где еще теснилось множество неразгруженных телег.