За несколько дней этого «лечения» Бригит ослабела так, что не могла даже шевельнуться. Дайрмид, вернувшийся из поездки по торговым делам, пришел в ужас и тут же прогнал шарлатана. «Доктор» отбыл с острова восвояси, сопровождаемый насмешками острой на язык Лили, а уж отвозившие его на берег Ангус с сыном позаботились, чтобы он на всю жизнь запомнил это путешествие.

Продолжая размышлять, Дайрмид плеснул воды себе на грудь. В отличие от изгнанного шарлатана, Микаэла – настоящий врач, но самое главное – она обладает даром целительства. Ах, если бы только удалось убедить ее использовать свою чудесную силу ради Бригит!

Дайрмид представил себе серьезное лицо Микаэлы, обрамленное шелковистыми светлыми волосами, ее спокойный голос, нежные прикосновения слабых рук, сладостный вкус мягких теплых губ… Почувствовав, как напряглась его плоть, он вылил на голову остатки холодной воды из ведра. Прочь, прочь грешные мысли! Дайрмид сжал левую руку в кулак и вспомнил, как Микаэла осматривала ее. Тогда у него возникло удивительное ощущение, будто по коже пробежала маленькая ласковая молния. Леди Фолкенер может сколько угодно отрицать свои способности, но он-то знает, что благословенный дар ее не покинул! И этот чудесный дар – его последняя надежда…

Но почему Микаэла так упорно отказывается ему помочь? И что за нелепое требование выдвинула она в обмен на свою услугу! Дайрмид покачал головой, вспоминая подробности их давешнего разговора. Легче было бы согласиться достать для нее луну с неба, чем отвоевать у Ранальда Максуина Глас-Эйлин. Разумеется, с военной точки зрения захват замка не представлял особой трудности, но что стало бы с Сорчей? Сестра сейчас слишком слаба физически и зависима от мужа, чтобы перенести такое испытание…

Дайрмид тяжело вздохнул и вылез из кадки. Вытершись насухо льняной простыней, он подошел к кованому сундуку, вынул длинную рубашку из мягкой темно-зеленой шерсти, подарок Сорчи, натянул ее на себя и, как был босой, направился в спальню к Бригит.

Микаэла проснулась от негромкого сдавленного стона, испуганно села на кровати и прислушалась. Стон повторился – тихий, страдальческий, словно кому-то рядом было очень больно… Торопливо накинув на шелковую рубашку, в которой спала, шерстяное платье, Микаэла огляделась и увидела напротив кровати дверь, прикрытую тяжелой занавесью, – странный звук доносился именно оттуда. Молодая женщина зажгла свечу, неровный огонек которой сразу же сделал комнатку уютнее, подошла к таинственной двери и отдернула занавеску.

Ее взгляду открылось просторное помещение, освещенное только огнем камина. В центре стояла громадная кровать под балдахином с грудой подушек и светлых одеял – именно оттуда доносились стоны и всхлипывания. Лежавший у камина черный пес пружинисто поднялся и настороженно приблизился к Микаэле. «Подрэг, любимец Дайрмида», – догадалась она. Обнюхав ее, пес, по-видимому, признал гостью, потому что не заворчал, а, дружелюбно вильнув хвостом, отошел на свое место у камина. Микаэла повернулась к кровати и увидела, что из-под одеял испуганно выглядывает маленькая худенькая девочка.

– Тебя зовут Бригит? – ласково спросила Микаэла.

– Да, – отозвалась девочка едва слышно. – А вас?

– Микейла, – ответила молодая женщина по-гэльски и подошла поближе, чтобы рассмотреть ребенка.

– Микейла? Значит, вас прислал архангел Михаил, которому я молюсь? – серебристо-серые, как у всех даншенских Кемпбеллов, глаза Бригит вспыхнули надеждой.

Микаэла улыбнулась и покачала головой:

– Нет, что ты! Я приехала сюда с твоим дядей.

– Он вернулся? Наконец-то, – прошептала девочка. – Но все-таки жаль, что архангел Михаил не услышал моих молитв. Вы так похожи на ангела… Или нет, скорее – на волшебницу!

– Ты сама как волшебница – только у них бывают такие чистые, блестящие, словно звездочки, глаза.

– Еще бы! – горделиво улыбнулась девочка знакомой, чуть скошенной набок улыбкой. – Ведь я – дочка феи.

– Вот как? – воскликнула Микаэла, пораженная живостью ее воображения. – Тогда понятно, в кого ты такая красавица: феи славятся своей красотой. А теперь скажи мне, это ты плакала?

Бригит грустно вздохнула:

– Конечно, я – здесь ведь больше никого нет. У меня по ночам иногда болит нога.

– Какая – правая или левая?

– Левая. Когда уж очень разболится, Лили или Иона приносят мне лечебное питье.

Микаэла поставила свечу на большой деревянный сундук, присела на краешек кровати и взяла Бригит за руку.

– Я немного разбираюсь в болезнях, милая, – сказала она. – Ты позволишь мне тебе помочь?

– Дядя привозил нескольких знахарок и настоящего доктора, но никто из них не смог меня вылечить, – печально ответила Бригит и простодушно добавила, подняв глаза к потолку: – Они говорили, что я безнадежная…

– И все же я попытаюсь, – спокойно сказала Микаэла. – Утром я как следует осмотрю твою больную ногу, а сейчас тебе надо спать. Дай-ка я устрою тебя поудобней!

Она вытащила из-под головы девочки одну подушку и подложила ей под тоненькие ножки. Бригит откинулась назад и зевнула.

– Так и правда лучше, – заметила она. – А дядя Дайрмид придет пожелать мне спокойной ночи?

– Он очень устал и, должно быть, уже видит седьмой сон. Не волнуйся, он навестит тебя утром. Спокойной ночи, милая!

Девочка снова зевнула, свернулась калачиком, нашарила под подушкой старую тряпичную куклу и крепко прижала ее к себе.

– Вы тоже фея! – пробормотала она сонным голосом.

– Почему ты так думаешь? – удивленно спросила Микаэла и погладила ребенка по худенькой спинке.

– Вы появились из темноты, как дух… К тому же вас привез в Даншен дядя Дайрмид, а все знают, что феи ему подчиняются. Ведь он их король… – девочка снова зевнула.

– Кто-кто? – переспросила удивленная Микаэла.

– Король чародеев, – раздался позади негромкий голос, и молодая женщина, вздрогнув от неожиданности, обернулась.

В ногах кровати стоял Дайрмид – чисто выбритый, в длинной темной рубахе, с блестящими мокрыми волосами. Микаэла отметила про себя, что без многодневной щетины он стал выглядеть моложе. Горец подошел поближе и наклонился к Бригит – на молодую женщину пахнуло ароматом травяного мыла.

– Здравствуй, моя маленькая, – сказал он девочке с невыразимой нежностью.

Бригит открыла глаза.

– Дядя Дайрмид! Как хорошо, что ты приехал!

– Я очень скучал по тебе, – он улыбнулся и погладил ее по головке.

– Ты привез мне чудо, как обещал?

– Пока нет, родная.

– А другой подарок? Ты же знаешь, как я люблю конфеты!

– Конечно, знаю. Но я уезжал не за покупками, а на войну, в королевское войско. Там совсем нет конфет. Ты получишь их в следующий раз, а сейчас спи, моя радость.

Микаэла изумленно хлопала глазами – куда подевался его громкий командный голос, откуда взялись эти нежные интонации? И разве можно было представить, что громадная рука лэрда, привычная к рукояти меча, будет ласково гладить по головке ребенка?

Через несколько минут девочка уже спокойно посапывала. Микаэла поднялась и взяла свечу, чтобы идти к себе, но передумала и спросила:

– Скажите, почему Бригит называет вас королем чародеев?

Дайрмид задумчиво потер чисто выбритый подбородок.

– Придется рассказать вам все по порядку, – вздохнул он. – Видите ли, после смерти родителей Бригит я стал ее опекуном. Но поскольку мне приходилось постоянно уезжать по делам, я отдал ее на воспитание другу, которому верил, как самому себе. Бригит была тогда еще совсем крошкой…

Горец замолчал, и Микаэла заметила, что у него начала нервно подергиваться щека.

– Несколько месяцев назад, – продолжал он, – я отправился навестить племянницу. И что же?! Я нашел ее одну ночью, на холме – она плакала от боли и ужаса под завывание ветра! Ее принесли туда и бросили умирать, потому что мой друг вместе со всей семьей погиб от какой-то странной болезни, а его мать, единственная оставшаяся в живых, считала Бригит бесовским отродьем из-за ее хромоты.