— Когда-нибудь, когда будет время и желание, я все расскажу вам, мой принц, — отозвался он негромко. — А пока скажем просто, что я делал то, что должен, пока вы делали то, что должны были делать вы. Каждый из нас, я думаю, заплатил свою цену. Но хотя бы сегодня нам удастся узнать то, к чему мы так давно стремились… Вот уже четыре года, не правда ли?

— Мы узнаем, что случилось в ночь, когда умер отец, — подсказал Джаван. В глазах его застыло благоговение.

Вспомнив внезапно, что они не одни, он оглянулся на Гискарда, который за все это время не шелохнулся. С изумлением он увидел, что молодой рыцарь застыл на месте с закрытыми глазами. Он бросил вопросительный взгляд на Целителя, но Тавис лишь покачал головой и коснулся лба Гискарда кончиками пальцев, затем подвел его к стулу рядом с Порталом.

— Это не значит, что я не доверяю нашему другу, — пояснил он спокойно, усаживая рыцаря на стул. — Но то, чего он не знает, он не сможет раскрыть даже под пыткой. — Он провел рукой перед закрытыми глазами рыцаря, давая тому ментальные установки, затем распрямился и взглянул на Джавана.

— Он очень одарен, но ему не достает утонченности. У вас была возможность поработать с ним?

Джаван покачал головой.

— Мы только вчера познакомились. Ты блокировал его способности?

— Да, на время. Но я все верну на место, прежде чем вы отправитесь обратно. Джорем рассказал, что нас ожидает сегодня.

— Только то, что мы постараемся высвободить скрытую во мне силу. А разве есть что-то еще?

Тавис весело усмехнулся и, взяв Джавана за руку, повел его к дверям.

— Насколько я знаю, это будет очень торжественный обряд. Я должен помочь установить защиты и обратиться к сторонам света. Все остальное — это дело Джорема. Они с Квероном сидели взаперти несколько часов, обсуждая детали. Ритуал будет проводиться в часовне.

Еще несколько шагов, и они оказались на месте. Тавис дважды постучал в дверь, и через несколько секунд Джорем открыл им. На нем вновь была синяя михайлинская ряса. У него за спиной на алтаре зажигал свечи отец Кверон, на нем также было его прежнее одеяние — белоснежное, украшенное значком гавриилитского Целителя. Волосы его сильно отрасли за эти годы и теперь были белы как снег, но он больше не носил косу, и никогда раньше Джаван не видел его с бородой.

Оба священника поклонились, когда Тавис ввел Джавана в комнату. В воздухе витал слабый аромат благовоний, исходивший из кадильницы, что стояла на небольшом столике, покрытом белой тканью. Столик был установлен в самом центре часовни, на келдишском ковре.

— Отец Джорем, отец Кверон, — взволнованно приветствовал их Джаван.

Заходите и присядьте на пару минут, мой принц, — Джорем жестом показал ему скамью у стены. Кверон тем временем вернулся к приготовлениям у алтаря. — Тавис, тебе тоже стоит это послушать. Я постараюсь вкратце обрисовать вам то, что должно произойти… По крайней мере, мы надеемся, что это произойдет.

Джаван сел, Тавис занял место по правую руку, а Джорем слева от него.

— Так вот, — продолжил Джорем. — Мы постараемся сделать все, как можно лучше, но мы не знаем точно, что именно удалось в свое время Синхилу. Поэтому нам надлежит восстановить тот обряд так близко, насколько это возможно. Мы не знаем, почему потенциал Халдейнов не пробудился в Алрое. Нам также неизвестно, почему вам удалось овладеть этими силами так рано. В любом случае, это нам поможет, поскольку вы сможете соучаствовать в ритуале, и вместе мы добьемся того, чтобы могущество Халдейнов проявилось в вас в полной мере.

— Каким образом я смогу в этом участвовать? — переспросил Джаван. — Что я должен делать?

Джорем покачал головой.

— Не могу вам сказать. Не то, чтобы не хочу… не могу. Просто постарайтесь раскрыться целиком и полностью и впитать в себя происходящее. Кверон будет контролировать проведение обряда, поэтому все мы должны слушаться его. Если вы сами по себе сумеете войти в транс, еще прежде, чем он начнет работать с вами напрямую, это будет только к лучшему. Мы очень надеемся, что если нам удастся воспроизвести все условия, при которых отец пытался передать вам свою силу, то сможем убрать установленные им блокировки. Ведь вы не были прямым наследником, поэтому в вашем сознании они непременно должны быть. Потом, когда все будет кончено — если это сработает — вы должны будете осознать в полной мере и обрести контроль над всем тем, что мой отец, Ивейн и Райс передали Синхилу. Тот самый дар, который он никогда не использовал в полной мере.

— И я… стану как Дерини? — прошептал Джаван. Джорем с улыбкой похлопал Джавана по колену и поднялся.

— Вы уже почти как Дерини, мой принц. Что же касается дополнительных знаний… Ну, поживем — увидим. Войдите теперь в центр круга, и мы начнем. Тавис, пожалуйста, займи свое место на западе.

По мягкому келдишскому ковру они прошли на середину комнаты. Джорем провел короля между маленьким столиком и ступенями алтаря, на верхушке которого стоял подсвечник, огражденный янтарно-желтым стеклом. Кверон как раз возжигал свечи на алтаре, а потом спустился и подсыпал благовоний в кадильницу. Тавис встал к востоку от маленького алтарного столика. Сам Джорем двинулся на южную сторону и перекрестился, заняв свое место. Взяв в руки кадильницу, Кверон прошел мимо Джавана и встал лицом к подсвечнику, отмечавшему восток. Поклонившись, он трижды взмахнул кадилом на востоке, затем повернулся направо и двинулся к другой свече, забранной красным стеклом. Он воскурял благовония, словно очерчивая круг.

— Господь — Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться, — негромко начал он. — Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим…

Знакомые слова псалма успокоили Джавана. Он взглядом проследил за Квероном, который прошел мимо Джорема к южной свече, трижды воскурив у нее фимиам, а затем двинулся к западу. Когда он приблизился, Тавис сделал шаг к алтарю и взял со столика белую чашу со святой водой и кропило из еловых лап. Бросив успокаивающий взгляд на Джавана, он двинулся вслед за Квероном, окропляя круг святой водой. Каждую сторону света он также окроплял трижды.

— Ты окропишь меня гиссопом, Господи, и буду я очищен, — шепотом возвестил он. — Омой меня, и стану я белее снега…

Кверон тем временем миновал запад и теперь воскурял благовония на востоке. У него за спиной дым поднимался словно тончайшая завеса. Там, где проходил Тавис, завеса словно делалась плотнее. Джаван прищурился, но впечатление осталось прежним. Покров сгущался.

Теперь, завершив круг, Кверон оказался перед ним, готовый окурить его фимиамом, и Джаван, мгновенно вспомнив долгие годы обучения, молитвенно сложил руки на груди, обменявшись поклоном с гавриилитским священником, и вновь поклонился, когда Кверон трижды взмахнул перед ним кадилом. Почему-то его совсем не удивило, что затем Кверон передал кадило ему, чтобы он, в свою очередь, воскурил фимиам вокруг священника.

Джавану показалось, Кверон остался доволен тем, как он это сделал, ибо Целитель уважительно кивнул ему, и они вновь поклонились друг другу прежде, чем Кверон забрал кадильницу. Тавис тем временем также заканчивал обходить круг с кропилом, и теперь подошел, чтобы окропить святой водой Джавана. Вода прохладными брызгами оросила лицо и руки, и Джаван с готовностью принял чашу и кропильницу у Тависа, чтобы в свою очередь окропить святой водой и его, после чего Тавис перешел к Джорему. Джавану показалось, что они движутся как будто в танце по разные стороны круга, перемещаясь по направлению движения солнца.

Тем временем Кверон закончил свою часть обряда и вновь поставил кадильницу на столик посреди комнаты. Оттуда спиралью вился тонкий дымок, а когда Тавис окропил Джорема, оба они повернулись к центру круга, продолжая двигаться слева направо. Теперь пришла очередь Джорема, и из-под столика он извлек меч.

Танец продолжался. Тавис вернулся на восток, поставил чашу и кропило под стол, а Джорем, встав перед Квероном на одно колено, склонил голову, поставив меч прямо перед собой. Кверон на несколько мгновений молитвенно сложил руки над склоненной головой Джорема, но Джаван толком не понял, что они делали, поскольку в этот миг к нему подошел Тавис с небольшим серебряным кубком, который взял со стола. Он коротко улыбнулся Джавану и протянул ему чашу.