Саймон снова попытался настоять на своем:

– То, что она предлагает, это самоубийство!

– Извини, мне пора на сцену, – отсекая сомнения, сказала Бланш и пошла прочь.

Копье стояло там же, где она его и оставила, и когда Бланш приблизилась к сцене, ее охватило странное возбуждение. Да, приключение оказалось хоть куда, и она впервые за все время испытала от этого настоящее радостное волнение. Все, что ей оставалось теперь сделать, это отстоять положенное время на сцене, а затем незаметно уйти на квартиру, которую они делят с Катериной. В теперешнем наряде ее вряд ли узнают, а Саймон будет иметь время, чтобы скрыться в безопасное место. Что ни говори, похоже, вечер будет веселым.

Остановившись на сцене там, где ей полагалось стоять по замыслу Жиля, Бланш непроизвольно посмотрела в зрительный зал и остановила взгляд на зрителях переднего ряда. Несколько мгновений она не могла понять, что там изменилось, и вдруг похолодела – человек, преследовавший их с Саймоном, исчез!

Тихонько охнув, Бланш тут же испуганно взглянула на Жиля, как раз читавшего свой монолог. Боже милостивый! Пока они с Саймоном препирались, преследователь куда-то ушел! Возможно, именно в эту минуту он собирает солдат, чтобы арестовать беглецов. А она, стоя здесь на сцене, представляет собой отличную мишень.

Ужас, охвативший Бланш, удерживал ее на месте, в то время как разум призывал бежать со сцены сломя голову. Но если ее еще не нашли, то она не могла сказать то же самое о Саймоне. И все-таки громадным усилием воли девушка заставила себя выдержать эту пытку до конца, понимая, что бегство только привлечет к ней внимание.

Наконец наступило время уходить со сцены.

Бланш, почти не соображая, что она делает, повернулась и пошла вслед за Томасом за кулисы. Эти несколько шагов дались ей трудно, девушка постоянно чувствовала на себе взгляды всего зала. И хотя преследователя там уже не было, ей почему-то казалось, что он тоже за ней следит. Только за кулисами Бланш позволила себе расслабиться и перевести дыхание. На этот раз опасность, кажется, миновала. Медленно она дошла до гримерки и на пороге замерла. У противоположной стены стоял мужчина в зеленом парчовом камзоле. И хотя он стоял к девушке спиной, она тотчас узнала его. Несомненно, это был тот самый человек, который вот уже несколько дней преследовал их с Саймоном.

– У тебя все получилось, – раздался голос у нее за спиной, и Бланш, вздрогнув от неожиданности, узнала в подошедшей актрисе Фебу. Та смутилась. – Ой, прости, пожалуйста, я не хотела тебя напугать. Но у тебя, правда, здорово получилось. Прямо как у настоящего солдата.

Бланш потерла глаза; похоже, ее роль не завершилась.

– Я только стояла и ничего больше.

– Ну, я то знаю, как это тяжело! Ладно, мне пора опять на сцену. – Феба исчезла, но Бланш даже не заметила. Все ее внимание было поглощено мужчиной, который в эту минуту о чем-то оживленно болтал с Одеттой. Конечно, он пришел сюда за беглецами. Оставалось лишь надеяться, что Саймону удалось ускользнуть.

Словно почувствовав ее взгляд, незнакомец оглянулся, и девушка поняла, что здесь, в гримерной, она находится в такой же, если не большей, опасности, как и там, на сцене. Нельзя стоять на месте! Нужно что-то делать! Бланш искоса посмотрела на Томаса.

Ну, конечно, любой догадается, что она не мужчина. Разве только попытаться притвориться мальчиком? Девушка набычилась, как это делают подростки, постаралась придать своей походке некоторую угловатость, расставила пошире ноги. Вот так, попробуем изобразить подростка, гордого своими успехами на театральной сцене. Она постарается, ведь от этого зависит ее жизнь!

Небрежной походкой Бланш прошла по комнате, подмигнула изумленной Одетте, взяла со стола бутылку вина и сделала большой глоток. Вино оказалось неожиданно крепким, и девушке стоило большого труда удержаться и не закашляться. Впрочем, это не страшно, разве мальчик может быть опытным выпивохой?

Мужчина без особого интереса скользнул взглядом по подростку, который изо всех сил старался показаться настоящим мужчиной, а сейчас, хлебнув вина, неуклюже шел к двери, пытаясь держаться ровно. Значительно больше его заинтересовала реакция Одетты, которая как-то истерично и немного, как показалось, искусственно расхохоталась. Незнакомец нахмурился. А Бланш дошла до двери, с каждой секундой ожидая, что ей на плечо ляжет его рука. Наконец, она выскользнула в коридор, пошла подальше от опасной комнаты, но признаков погони пока что не было. Похоже, она спасена. Спасена! Дважды враг встречался с нею лицом к лицу и оба раза не узнал! Слегка опьянев от собственной находчивости и от того, что в очередной раз удалось избежать опасности, Бланш, пританцовывая, побежала по коридору и тут же, в который раз, наткнулась на Саймона!

– Что ты здесь делаешь? – прошипела она и, ухватив его за рубаху, яростно тряхнула. – Этот человек в гримерной! Если он выйдет и увидит тебя…

– Вот, черт! – Саймон мгновенно закрыл ей рот ладонью. – У нас нет времени. Надо уходить.

В следующее мгновение он, не говоря ни слова, прильнул к ее губам. На какое-то время девушка забыла обо всем. Остались только его губы, настойчивые и одновременно нежные, осталось тепло его рук и ощущение надежности и покоя. Это длилось бесконечно долго, и когда, наконец, Саймон разомкнул объятия, Бланш некоторое время стояла молча, удивленно глядя на него.

– Порядок, – удовлетворенно кивнул он и, взяв девушку за руку, повел ее прочь от опасной комнаты. – Теперь, когда ты успокоилась, мы можем идти.

Она обрела дар речи:

– Разве опасность угрожает только мне? Саймон, спасайся сам!

– Без тебя – ни в коем случае! – Он распахнул дверь на улицу, и они окунулись в сырую прохладную ночную мглу. – Прошу вас.

– Что… куда мы идем?

– Вот сюда, в эту карету.

Теперь, когда ее глаза привыкли к темноте, она различила рядом со зданием театра крытую деревенскую повозку. Господи, почему он это делает? Почему так рискует собственной жизнью? Повозка заскрипела, когда Саймон тяжело сел рядом на сено.

– Извини за неудобство, принцесса. Макнелли, мы готовы.

– К чему? – спросила Бланш, чувствуя, как на нее набрасывают охапки сена. Сверху Макнелли положил одеяло, судя по запаху не очень чистое, и она не удержалась от возмущенной реплики:

– Имей в виду, Саймон Вудли, если одеяло окажется завшивленным, я тебе этого никогда не прощу!

Саймон фыркнул:

– Нисколько не сомневаюсь, принцесса. А ты лучше не думай о плохом.

– Вот, вот. Мужчины никогда не думают о важных вещах.

Повозка загрохотала по городской мостовой, и разговор сам собой прервался. Несмотря на все неудобства, Бланш, к своему удивлению, чувствовала себя очень уютно, лежа на соломе в объятиях Саймона. И внезапно девушка поняла, что хотела бы ехать вот так далеко-далеко, не думая о погоне и обо всем, что так мучило ее все последние дни.

Они ехали не больше получаса. Стук колес, наконец, прекратился, повозка остановилась. Первым прервал молчание Саймон.

– Сегодня тебе, придется переночевать в амбаре, – сказал он.

– Зачем? Я же остановилась в городе, на квартире.

– Боюсь, если ты появишься в таком наряде в городе, то сразу привлечешь к себе внимание. Я бы не хотел, чтобы у тебя возникли неприятности.

Бланш посмотрела в темноте на него и вдруг тихо спросила:

– Саймон, кто ты такой?

Он явно не ожидал такого вопроса.

– О чем ты?

– Нет, ни о чем. Забудь.

– Постараюсь.

Бланш не догадывалась, как сильно он сам хотел бы знать ответ на этот вопрос. Может быть, отыскав ответ, он сможет стать ближе к этой девушке, уже перевернувшей всю его жизнь.

Квентин, любезничавший с актрисой бродячего театра, проводил взглядом мальчика в костюме стражника. На миг ему показалось, что он где-то его уже видел, только не мог припомнить, где именно.

– Забавный парнишка, – произнес он. – Кто это?

– Ах, месье, неужели я вам интересна меньше, чем это дитя? А может, вы предпочитаете мальчиков? – Актриса легонько прикоснулась кончиками пальцев к руке знатного господина, столь недвусмысленно проявившего сегодня свой интерес к ее особе.