– Пока не знаю.

– Правильно, – кивнул Роули. – Лучше, если ты не будешь нам об этом говорить. А вы, милая девушка, вам есть, куда податься?

– Да, благодарю вас, – Бланш выпрямилась и принялась нервно теребить юбку на коленях.

– Ах, какая жалость! – воскликнул актер. – Нет, не то, что у вас есть дом, конечно. Несомненно, после всех передряг вы бы хотели добраться до дома. Но у вас такой голос! Ах, какой актрисой вы могли бы стать!

Саймон фыркнул, а Бланш, понимая всю абсурдность подобного предположения, почему-то обиделась на его реакцию. Но все-таки сказала:

– Нет, спасибо, сэр, но я думаю, что найду себе какое-нибудь другое занятие.

– Предполагаю, что так оно и будет, но… ваш голос, милая Бланш! В любом случае не забывайте, что мы остановились в Королевском театре. – Жиль повернулся к Саймону и деловито произнес: – На репетиции у нас остается всего пара часов. Жаль, мы могли бы использовать твой талант.

Саймон опять равнодушно пожал плечами.

– Ну, может быть, в другой раз.

– Если все будет нормально, – Жиль выпрямился и открыл дверцу кареты. – А вот и Королевский театр. Правда, отсюда он кажется немного захудалым. – Он немного помолчал и печально добавил: – Такое чувство, что он стал ниже с тех пор, как мы были здесь последний раз. Но не волнуйся, любимая, – Жиль с нежностью посмотрел на Фебу. – Сегодня это здание будет сверкать в твою честь, и ты засияешь в нем, подобно новой звезде.

Намеренно не обратив внимания на предложенную Саймоном руку, девушка вылезла из кареты. Перед ней находилась высокая обшарпанная стена с множеством окон, но всего одной дверью.

– Это проход за кулисы, – пояснил Саймон, становясь рядом. – Как раз та часть театра, которая лучше всего известна актерам.

– Я бы и не знала.

– Понимаю, но… А кстати, – он искоса посмотрел на девушку. – Ты была когда-нибудь в театре?

– Нет, никогда. – На самом деле Бланш давно хотелось увидеть какой-нибудь спектакль, но, по крайней мере, это будет явно не сегодня.

– Ну как тебе не стыдно! – воскликнул Саймон. – Если все образуется, я сыграю специально для тебя Гамлета или… Ромео.

Он подмигнул ей, но Бланш не оценила его шутки и сказала:

– Возможно, у тебя лучше получится роль злодея. С нею ты справишься просто великолепно.

В этот момент к ним приблизился Макнелли и, нахмурившись, сказал:

– Заходите скорее. Чем меньше людей вас тут увидят, тем лучше.

Но Бланш возразила:

– Но я думала, что я пойду теперь…

– Пойдешь, пойдешь, – Саймон схватил ее за руку и завел в здание. Они поднялись по узкой деревянной лестнице к двери на сцену. – Раз уж ты столько мучилась по моей вине, то позволь хотя бы найти для тебя какую-нибудь повозку, на которой ты сможешь добраться до дома.

Внезапно он взял девушку за руку, словно пытаясь ее задержать.

– И еще. Знаешь, Бланш… Я о прошлой ночи… Она насторожилась:

– А что было вчера ночью?

– Нет, ничего. Забудь об этом. – Он повернулся и пошел дальше, но услышал, брошенное вслед:

– Несомненно, я так и сделаю.

Незаметно подошли Жиль и Феба, и актер взял Бланш под локоть.

– Мисс Марден, пойдемте. Мы покажем вам комнату, где вы сможете подождать, пока Макнелли разыскивает экипаж.

– Вы, наверное, голодны, – внезапно сказала Феба так тихо, что Бланш едва услышала ее.

– Да, немного, – ответила она.

– Тогда пойдем к нам в уборную, там что-нибудь для вас найдут.

Поблагодарив девушку, Бланш пошла следом, с любопытством глядя по сторонам. Так вот как выглядит театр внутри! Мешанина переходов, часто захламленных, узкие лесенки, уходящие куда-то вверх, в темноту. Справа через открытую дверь виднелась большая комната, в которой стояли столы с зеркалами. Там уже находились актрисы труппы, некоторые с детьми. Вид кулис не очень удивил Бланш, но после приключений последних дней вообще вряд ли что-то могло ее поразить.

Жиль между тем открыл следующую дверь и сделал приглашающий жест.

– Сюда, пожалуйста. Проходите и садитесь.

Комната, где они очутились, была похожа на гостиную. На потрепанном ковре стояли диваны и кресла. У дальней стены возвышалось огромное позолоченное трюмо. Вся мебель была довольно старой, но Бланш с наслаждением села на предложенный ей дубовый стул. Что и говорить, за последние несколько дней ее представления о комфорте претерпели серьезные изменения. А Жиль удовлетворенно кивнул и повернулся к Саймону.

– Знаешь, дружище, – сказал он, – лучше бы ты тоже посидел здесь. Мои актеры тебя не выдадут, но за местных жителей я не поручусь.

Саймон покачал головой:

– Нет, Жиль, я не останусь. Не хочу подвергать тебя опасности.

– Не болтай глупостей, – остановил его тот. – Побудь здесь, пока мы найдем чего-нибудь перекусить. А потом и решишь, что делать дальше.

Затем актер повернулся к Фебе и улыбнулся ей:

– Пойдем, любовь моя, посмотрим, как выглядит сцена в этом театре. Надо, чтобы она соответствовала твоему таланту.

Они ушли, и Саймон с Бланш остались одни впервые с той минуты, как встретили актерскую труппу.

Девушка снова, против своей воли, вдруг вспомнила прошлую ночь на постоялом дворе и почувствовала, что краснеет. А вдруг ее спутник думает о том же? Но Саймон встал и начал беспокойно мерить шагами комнату. Наконец он произнес:

– Черт возьми! Я не могу здесь оставаться – это очень опасно.

Не зная, как ему помочь в этой ситуации, Бланш выпрямилась на стуле и спросила первое, что пришло ей в голову:

– Саймон, а почему гримерная, как я слышала, называется еще Зеленой комнатой? Здесь ведь желтые стены?

– Традиция, – ответил он. – Зеленый цвет – цвет удачи.

Дверь в гримерную резко распахнулась, Саймон мгновенно среагировал, вынув руки и сжав их в кулаки, словно собираясь защищаться от нападения. Но тут же раздался красивый женский голос.

– Саймон, мальчик мой! Неужели ты меня до сих пор боишься?

Женщина, вошедшая к ним, говорила мягким глубоким контральто и казалась просто красавицей, но Бланш заметила, что у Саймона при ее появлении появилось какое-то беспомощное выражение лица. Впрочем, он быстро собрался, поднес руку женщины к губам и почтительно произнес:

– Катерина, ты, как всегда, прекрасно выглядишь.

– Болтун. Ну, и кого ты к нам на этот раз привел? Дебютантку? Должна тебя предупредить, у нас сейчас и без того много новичков.

С этими словами незнакомка окинула Бланш оценивающим взглядом. Девушка покраснела от такой бесцеремонности. Да, конечно, она сейчас выглядит не очень хорошо, но кто эта дама, чтобы осуждать ее, и кем, интересно, приходится она Саймону, что так нежно сжимает его руку? Может быть, чуть резче, чем собиралась, Бланш сказала:

– Я не собираюсь оставаться здесь надолго. И, потом, я не актриса.

– Никто не собирается с тобой соперничать, Кэт, – мягко произнес Саймон, а Бланш опять почувствовала легкий укол того чувства, которое можно было бы назвать ревностью, но разве она могла его сейчас испытывать здесь, да еще к этому человеку? Конечно, нет.

– Ты просто душка, – Катерина потрепала Саймона по щеке, прошла к креслу и уселась в него, поправив юбку с истинно королевским изяществом. Бланш раздраженно сжала пальцы так, что они побелели. Кто она такая? Несмотря на то, что эта дама, наверняка, прибыла в город вместе с остальными актерами труппы, она как-то ухитрилась привести себя в порядок и сейчас выглядела просто великолепно в своем роскошном муслиновом платье небесно-голубого цвета с копной каштановых волос, собранных в высокую замысловатую прическу. На ее лице не было видно ни малейших следов театрального грима, и вообще она совершенно не походила на актрис, как Бланш их себе представляла. А Катерина между тем опять посмотрела на девушку оценивающим взглядом.

– Встаньте! – вдруг приказала Катерина, и Бланш к своему удивлению сделала, как ей сказали. – А у нее есть данные, правда, Саймон?

Саймон улыбнулся: