Поеживаясь, Поль перешагнул через край ванны. Он завернулся в большое полотенце и вытерся. Потом направился к гардеробу за халатом, но замер на месте: из гардероба доносился шум. Удары, скрежет крюков вешалок о перекладины. Словно некто, находившийся там взаперти, запутался в одежде и искал выхода.

Поль заткнул уши и закрыл глаза. Но шум усиливался. Поль собрал остатки мужества и рывком раздвинул дверцы. Шум тотчас прекратился. Но одежда еще раскачивалась.

Раздался звонок в дверь. Накинув халат, Поль пошел открывать. За дверью стоял сосед. Вид у него был встревоженный и осуждающий.

– Что у вас творится? – сердито спросил он.

– А, так вы тоже слышали?

– Я пока еще не глухой!

– Ну так вот, я не знаю, что это. Гремело в гардеробе. Сосед нахмурился и вытянул шею, стараясь заглянуть внутрь. В ответ Поль отрицательно покачал головой.

– Из гардероба, говорите? – продолжал сосед.

– Должно быть, незадачливый грабитель.– Пожав плечами, он добавил: – Или призрак. Поль стал белый, как бумага.

– Почему вы так сказали? – спросил он.

– В шутку…– ответил сосед с прежней враждебностью во взгляде.

– Время для шуток не совсем удачное,– заметил Поль. – У меня недавно умерла жена.

Сосед осознал свою оплошность.

– Ну да, конечно…– пробормотал он.– Прошу меня простить. Но этот чудовищный грохот, вы понимаете…

– Признаюсь вам,– сказал Поль.– Я развешивал одежду, и дверцу заклинило

– пришлось по ней постучать. Сосед облегченно вздохнул.

– Это другое дело. Простите еще раз.

Он ушел. Поль закрыл за ним дверь. Какое-то время он стоял неподвижно, уставясь на нее. Потом перевел взгляд на гардероб. Итак, это была не галлюцинация. Свидетель слышал то же, что и он. Чудовищный грохот. Это определение подходило как нельзя лучше.

Поль снял трубку.

– Бенуа? Я вас не побеспокоил?.. Спасибо… У меня тут кое-что произошло, но лучше я расскажу вам обо всем завтра, когда приду… Я только хотел узнать: снотворное мне не противопоказано?.. Тем лучше… Да, потому что…Я думаю, сон избавит меня от… Еще раз спасибо. До завтра.

Положив трубку, Поль прошел в кухню, где достал из шкафчика с лекарствами упаковку гарденала. Проглотив таблетку и запив ее водой, он лег спать.

Проснулся он, когда стало уже светло.

Комната была выстужена. Даже кровать показалась Полю ледяной. Дрожа, он протянул под одеялом руку –проверить, далеко ли распространяется его собственное тепло.

Его рука наткнулась на что-то дряблое и холодное. Он вскочил, сорвал с себя простыню и одеяло, чтобы побыстрее выбраться из кровати.

Под простыней оказался нагой труп Изабеллы. Ее голова покоилась на подушке, глядя на него остекленевшими глазами. Ясно виделась дыра в виске.

Выбегая из комнаты, Поль налетел на дверь. Он укрылся в ванной, включил свет. Из зеркала на него смотрел безумец. Поль долго оставался там, дрожа и напрягая слух. Ничего. Ни малейшего звука.

Он вернулся в комнату. Постель была в прежнем беспорядке, но уже пустовала. Поль пересек комнату, резко обернулся, заслышав легкий скрип. Но он был один.

Может, ему просто приснился кошмар и он посчитал за реальную действительность это промежуточное состояние между сном и явью? Принятый накануне гарденал не способствовал быстрому пробуждению.

Однако на второй подушке еще осталась вмятина. Поль смотрел на нее с ужасом. В конце концов он вернулся в ванную, где подставил голову под струю холодной воды.

Поднявшись, Карлен уперся ладонями в письменный стол.

– Итак,– заключил он,– я считаю, что это остаточные приступы бреда. И уж во всяком случае вновь госпитализировать вас я не намерен.

– Но этот шум в гардеробе, который слышал не я один… Это тоже бред?

– Шум производили вы сами. Неудивительно, что его слышал ваш сосед. Но вы подсознательно скрыли от самого себя свои поступки, чтобы придать происходящему характер внешнего воздействия. Это вполне согласуется со всем остальным.

– Тогда что вы мне посоветуете, чтобы бред не перерос в психоз? Не знаю, что вы думаете на этот счет, но все это скоро может завести меня слишком далеко. Подобное существование кого угодно сведет с ума. Впрочем, вы и не убеждали меня, что я психически здоров.

– Возьмите отпуск на несколько дней. Поезжайте за город… желательно с кем-нибудь. Вам сейчас необходима перемена обстановки. Вот увидите, все войдет в норму.

– Говорите, с кем-нибудь?

Поль произнес это тоном, в котором сквозило возмущение.

– Я не призываю вас предавать память вашей жены. Просто я советую вам избавиться от гнетущего вас одиночества.

Не отвечая, Поль пристально посмотрел на Карлена. Потом пожал ему руку и вышел из кабинета.

Формально исследованиями руководил Жинесте. Он легко согласился дать Полю отпуск, тем более что сам всегда прислушивался к рекомендациям Карлена. Да и в любом случае в таком состоянии Поль был не работник.

Было 19 марта 1962 года, день прекращения огня в Алжире. Поль, всегда горячо выступавший против этой войны, сейчас, похоже, не слишком разделял царившую в лаборатории радость. Его личные проблемы заслонили от него даже такое крупное событие, как заключение Эви-анских соглашений, о которых все вокруг только и говорили.

Он повел Мариетту обедать в уютное старомодное кафе, которое они частенько посещали всей командой.

– Как бы вы отнеслись к тому, чтобы провести уик-энд за городом? – спросил он у нее.

Мариетта посмотрела на него с удивлением, потом улыбнулась.

– Весьма положительно,– ответила она.

Поль вспомнил о том их ужине, который должен был состояться через несколько месяцев и так плачевно окончиться… Но это будущее было прошлым. Прошлым, в котором настоящее должно было бы оставить след. Однако этого не произошло: в тот злосчастный вечер Мариетта ни словом не обмолвилась об их сегодняшнем обеде.

В сущности, это было в порядке вещей. Ведь он вспоминал о будущем, в котором Изабелла не умирала. Мариетта не могла связать собой все – и вымышленные, и действительные – версии существования Поля. Ни эта Мариетта, ни любая из тех, которые соответствовали каждой из этих версий. Как и Карлен.

– Я собираюсь снять на две недели домик в Нормандии,– заявил Поль.– Хорошо бы вы сумели прихватить к уик-энду еще несколько дней.

– Вы намереваетесь разбить нашу команду? – с улыбкой спросила Мариетта.

– Вы ее, напротив, укрепите, если поможете мне обрести равновесие.

– Как вы оценили мои способности домоправительницы? – вместо ответа спросила девушка.

На мгновение лицо Поля омрачилось, но он тотчас улыбнулся.

– Вы справились блестяще,– заверил он ее.

Ему вспомнились кухонный шкафчик, до отказа набитый посудой, и одежда, валявшаяся на полу гардероба. Хотя, вполне возможно, Мариетта и нанятая ею служанка были тут ни при чем. Быть может, там орудовал призрак, как утверждал Карлен…

Поль взял себя в руки. Отпив вина из стакана, он закурил.

– Вы словно вернулись откуда-то издалека…– мягко заметила Мариетта.

Поль заставил себя улыбнуться.

– Мы с вами уедем еще далыпе, – сказал он.– И не позднее чем завтра. Но только никому об этом не говорите!

Ее рука лежала на столе. Он взял ее за запястье. Как и во время того будущего ужина, которому уже не суждено было состояться, она не отняла руки.

– Будьте любезны, освободите немного места! – взмолился официант, выросший у столика с двумя горячими тарелками в руках.

Поль убрал руку, смеясь на этот раз почти естественно.

Для двоих дом был слишком большой: сезон начинался лишь в следующем месяце, и потому пустующих помещений по цене, соответствующей скромным возможностям Поля, было много.

В деревне Барвиль этот дом называли замком. Он и правда походил на усадьбу, и построили его полтора века назад. Удобным его не назовешь, но все же условия можно было считать сносными. В нем обитали мыши, местами висела паутина, ветер поддувал под двери, но распустившиеся на деревьях за окном почки уже напоминали о весне. Да и на долину Ож открывался прекрасный вид, так что какое-то время здесь можно было провести; не сожалея о парижской суете.