Он не стал дожидаться ответа. С пылающим лицом он резко отодвинулся от камина и направился к двери. И прежде чем она закрылась за ним, он услышал невозмутимый голос герцогини:

– В самом деле, Рансом. Ну и тему ты выбрал для обсуждения с матерью!

Мерлин была взволнована. А когда она волновалась, всегда становилась глупой. Она пыталась объяснить это Шелби, но тот только махнул рукой и сказал: «Чушь!» Великодушно, но не слишком убедительно. Когда она волновалась, многие ее поступки диктовались сердцем, и казалось, что вмешательство этого органа нарушало нормальную работу мозга.

Мерлин и Шелби договорились, что разыграют свою сцену в Большом холле, когда Рансом, как обычно, появится там после утренней верховой прогулки. Она вычислила, в какое время ей надо будет отправиться к завтраку в Голубую комнату, чтобы Шелби, Рансом и она как будто случайно встретились в Большом холле.

Она оказалась там даже раньше времени. Покосившись на циферблат огромных, вмонтированных в каменную стену часов, она спешно юркнула обратно в боковой коридор и тут же услышала голос Рансома, доносившийся из открытого окна. К счастью, он задержался снаружи, обсуждая с конюхом, как лучше подковать любимую лошадь.

Она грызла ноготь, тщательно вслушиваясь в звуки его шагов на ступенях. В кармане ее передника беспокойно зашевелился ежик. Она рассеянно погладила его через ткань, неожиданно вздрогнула и сунула палец в рот – одна из иголок ее уколола.

Вскоре она услышала во дворе стук копыт, а затем голос Шелби, выкрикивавшего утреннее приветствие. Спрятавшись в нишу, Мерлин осторожно выглянула из-за угла. Через высокое окно ей было видно, как Шелби легко соскочил с гнедого жеребца. Он небрежно кинул поводья конюху, и тот увел обоих животных.

Братья поднялись по ступеням и вместе прошли через дверь, разговаривая о лошадях. Шелби ловко покручивал цилиндр на конце хлыста. Мерлин постояла в нерешительности, а затем, собравшись с духом, выпорхнула к ним навстречу.

– Эй, вы, там! – Задорное восклицание Шелби эхом отозвалось под куполом холла. Он поймал ее за локоть. – Куда это вы так спешите, мисс?

Мерлин взглянула в его голубые глаза и глубоко вдохнула.

– Доброе утро! – сказала она и больше ничего не смогла вспомнить из текста, который они заранее отрепетировали.

– Доброе утро, – произнес герцог, снимая шляпу.

Шелби еще продолжал ее держать, когда Мерлин увидела легкую улыбку Рансома. Темно-коричневые волосы его были взъерошены, золотисто-зеленые глаза с интересом смотрели из-под слегка изогнутых бровей. Несмотря на то что они были братьями, лицо у Шелби почти всегда было веселым и смеющимся, а у Рансома – сосредоточенным и напряженным, оно казалось застывшим даже в моменты отдыха.

Мерлин с трудом кивнула.

– Спроси-ка, где я был сегодня утром, – весело предложил Шелби. Предполагалось, что она спросит его об этом и без подсказки.

– Ой, – воскликнула Мерлин, – да-да, где ты был?

Он залез рукой куда-то под сюртук и вытащил оттуда разноцветные ленточки:

– Покупал вот эти красивые штучки для своих дам.

Рансом оглядел ворох атласа и сунул цилиндр под мышку.

– Интересно, что могло заставить тебя встать и выехать на прогулку так рано? Новая возлюбленная?

– Сразу две! – Шелби комично закатил глаза. – Вообще-то, на мой вкус, они пока еще немного маловаты, но я смотрю в будущее, знаете ли.

Рансом усмехнулся:

– Да уж. Лучше всего подкупить их и заручиться благосклонностью уже сейчас. Тогда через несколько лет в твоих руках будет комплект из двух одинаковых бриллиантов! – Сегодня утром он проявил к Шелби необычное благодушие, и Мерлин слегка приободрилась.

– Какие красивые, – сказала она, ткнув пальцем в цветные ленточки на ладони Шелби.

Он сомкнул пальцы и отдернул руку:

– Нет-нет! Знаю я вас, женщин, и вашу любовь ко всяким безделушкам. Я их уже обещал.

– Да? – Мерлин сложила вместе ладони, стараясь не обращать внимания на заинтересованный взгляд Рансома. – Уже обещал?

– Да. И не делай такой невинный вид: я вижу, как в ваших глазах вспыхнул огонек жадности, мисс Ламберн!

– Я… ох… я просто подумала… они такие красивые, и… может быть… я подумала, может быть, ты подаришь мне парочку для… – Она запнулась и замолчала. Для чего же эти ленточки могли ей так понадобиться? Для чего вообще они кому-то нужны? Она напряженно думала, глядя на них, но в голову приходило только то, что если она не сумеет вспомнить, то упустит шанс вырваться вместе с Шелби из Фолкон-Хилла и купить шестеренку Вокансона. А она и так уже потеряла целую неделю, потому что этот алюминиевый провод мистера Пеммини совершенно никуда не годился, и ей пришлось снова его снимать и возвращать на место кетгут.

– Хотите приобщиться к моде, мисс Ламберн? – Рансом улыбнулся ей с одобрением, и из головы ее тут же вылетели все мысли и о ленточках, и о шестеренках. – Не волнуйся об этом. У тебя будет столько украшений, сколько пожелаешь. Я приглашу кутюрье герцогини Мей, и за чаем она обслужит тебя и других женщин в доме.

Он оглядел ее внимательно с ног до головы, обращая внимание на сильно поношенную юбку и оттопыренный карман передника:

– Может быть, для начала ей следует подобрать тебе полностью новый гардероб.

Мерлин молчала. Рансому полагалось сказать совершенно другое! Она посмотрела на Шелби. Отвернув лицо от брата, он пытался беззвучно подсказать ей какие-то слова. Потом он поднял вверх руку и в быстром темпе несколько раз перевел взгляд то на ленточки, то на лицо Мерлин.

– Да… но именно эти… – пыталась понять его Мерлин. – Мне нравятся эти.

Рансом пренебрежительно махнул рукой.

– Они же просто из лавки жестянщика, там продается всякая ерунда, – сказал он и двинулся в сторону коридора, который вел в комнату, где подавали завтрак. Мерлин и Шелби устремились за ним. – Близнецов эти ленточки порадуют, но у тебя должны быть более изящные вещи.

Мерлин насупилась:

– Мне не нужны более изящные.

– Подожди, пока у тебя будет возможность сравнить, – сказал он с такой уверенностью, что Мерлин захотела топнуть ногой. – Если ты закажешь новые платья, то захочешь, чтобы и украшения были под стать.

– А я все равно хочу именно такие.

– И они у тебя будут! – Шелби погладил ее по руке. – Я свожу тебя за ними, как только закончишь завтрак.

– Куда это ты ее свозишь? – тотчас спросил Рансом.

– В лавку жестянщика.

– В этом нет нужды. – Он бросил перчатки в шляпу и по дороге вручил ее лакею. – И кроме того, я бы не хотел, чтобы Мерлин покидала имение.

– Господи, но жестянщик остановился прямо за Сандерлендскими воротами. Расслабься немного, брат.

Рансом остановился:

– Мне не нужны твои советы.

Мерлин увидела, как на лице Шелби промелькнула темная тень, которая тут же перешла в улыбку сожаления. Он убрал ленточки обратно в сюртук:

– И вправду, почему это я подумал, что нужны?

– А мне не нужны советы от тебя, – сказала Мерлин, повернувшись к Рансому. – Почему ты вечно всех запугиваешь?

– Никого я не запугиваю, – раздраженно ответил он.

– Тогда разреши мне самой выбрать себе ленты.

– Конечно, ты сама выберешь ленты. Я просто хочу, чтобы ты выбирала из вещей, которые по-настоящему красивы.

– По-моему, красивы именно эти.

Он махнул рукой:

– Мерлин, это же просто безделушки из дешевой мелочной лавки.

– А мне они нравятся.

– Держу пари, это только потому, что ты никогда не видела действительно качественных вещей.

– Не нужно мне видеть никакого качества. Я знаю, что мне нравится.

Он вздохнул и пошел дальше:

– Не понимаю почему…

– Конечно же, ты не понимаешь почему. – Она преградила ему путь. – Ты вообще ничего не понимаешь. А если я люблю безделушки из мелочной лавки? А если я вижу в них красоту? Почему тебе обязательно надо сказать, что они некрасивы?

– Я не говорил…