— Как всякий хороший журналист, Анхел, ты прибыл в ключевой момент, — провозгласил Риверо. — Решение принято.
— Не верится, — проговорил Анхел.
— Тебе придется поверить, потому что это правда, — заявил Риверо. — Знакомься: новый лидер «Фуэрса Андалусия» Хесус Аларкон. Реально вступил в должность пять минут назад.
— Полагаю, это смелое и во всех отношениях блестящее решение, — одобрил Анхел, пожимая им обоим руки и обнимая их. — До поры до времени вы держали его в секрете.
— Комитет проголосовал за него вчера вечером, перед нашим ужином, — сообщил Риверо. — Я не хотел разглашать эту новость, пока не спросил Хесуса и не получил его согласия занять этот пост. Перед избирательной кампанией две тысячи седьмого года надо было что-то изменить. После утреннего взрыва мы сочли необходимым начать кампанию уже сегодня. А что может быть лучше, чем стартовать с новым лидером?
На лице Аларкона была маска серьезности, отражавшая всю тяжесть ответственности, которой требовала ситуация, но эта маска не могла утаить исходившее от него сияние. Его серый костюм, темный галстук и белая рубашка не в состоянии были скрыть, как он гордится собственным достижением. Он был как школьник на церемонии награждения, которому уже шепнули, что он получил главный приз.
Анхел Зарриас знал Хесуса Аларкона с двухтысячного года: их познакомил его старый друг, Лукрецио Аренас, исполнительный директор мадридского «Банко омни». За прошедшие шесть лет Анхел успел вовлечь Хесуса в орбиту Эдуардо Риверо, постепенно продвигая его на все более значимые партийные посты. У Анхела никогда не возникало сомнений относительно мозгов Хесуса, быстроты его реакции и его политического рвения, но как опытного рекламщика его беспокоила недостаточная харизматичность этого нового лица. Однако финальная схватка за лидерство с Риверо коренным образом изменила Хесуса, победившего слабеющую хватку соперника. Внешне он остался тем же, но его ошеломляющая уверенность в себе, казалось, была физически ощутима. Анхел не смог сдержаться и еще раз обнял Хесуса — нового вождя «Фуэрса Андалусия».
— Как вы знаете, — сказал Риверо, — на последних трех выборах наметился стабильный рост числа отданных за нас голосов, но пока мы достигли лишь четырех и двух десятых процента, а этого недостаточно, чтобы Народная партия сочла возможным вступить с нами в коалицию. Нам нужно новое энергичное руководство.
— У меня есть предпринимательский опыт, — вмешался Аларкон, от которого так и веяло недавно обретенной самоуверенностью, — и я могу поднять наше финансирование до беспрецедентного уровня, но в атмосфере политического застоя это еще далеко не все. События сегодняшнего утра дали нам уникальную возможность сосредоточить внимание избирателей на реальной, зримой угрозе со стороны радикального ислама. Это еще один аргумент в пользу иммиграционной политики, за которую мы выступаем: раньше, даже после одиннадцатого марта, эти меры отвергались как излишне экстремальные и якобы идущие вразрез с путями развития современного общества. Если в ближайшие восемь месяцев мы донесем это послание до народа Андалузии, то на ближайших выборах, которые состоятся в две тысячи седьмом, нас ждет значительное увеличение процента отданных за нас голосов. Итак, у нас есть подходящая для текущего момента идеологическая платформа, и я могу найти финансовые средства для того, чтобы ее услышали по всему региону.
— Мы не считаем совпадением то, что первый звонок после взрыва в Сересо поступил именно от тебя, Анхел, — произнес Риверо. — Ты яснее, чем кто-либо, понимаешь, что именно может завтра утром произвести неизгладимое впечатление на народ Андалузии.
Анхел откинулся на стуле, взъерошил волосы и со свистом выпустил воздух сквозь стиснутые зубы. Он знал, чего хочет Риверо; но при данных обстоятельствах это желание было трудновыполнимым.
— Только подумай, какой эффект это произведет, — продолжал Риверо, кивая в сторону Хесуса. — Его лицо, его биография и его идеи на страницах севильского выпуска «АВС» на следующий день после такой катастрофы. Мы смешаем с пылью Союз левых сил, а Партия Андалузии будет по ночам ворочаться в постели.
— Я могу для вас кое-что сделать. Вы к этому готовы? — спросил Анхел.
— Сейчас я подготовлен к этому лучше, чем когда-либо в жизни, — заявил Аларкон, протягивая ему свою автобиографию.
Сидя на заднем сиденье такси на обратном пути в редакцию «АВС», Анхел листал автобиографию Аларкона. Хесус Аларкон родился в Кордове в 1965 году. В семнадцать лет поступил в Мадридский университет, где изучал философию, политическую историю и экономику. Ревностный католик, он презирал атеистическую идеологию коммунизма и был убежден, что лучший способ расправиться с врагом — узнать его. Он продолжил образование в Берлинском университете, чтобы изучить русский язык и русскую политическую историю. Он находился в Берлине (имелась подтверждающая фотография), когда в 1989 году обрушилась Берлинская стена. Все должно было случиться иначе. Это знаковое событие лишило его цели в жизни.
В это же время бизнес его отца потерпел крах. Вскоре Аларкон-старший умер. Полгода спустя мать Хесуса разделила участь мужа. Ее сын поступил в парижскую «ИНСЕАД»,[39] чтобы получить диплом МВА.[40] В конце 1991 года он уже работал в Бостоне, в «Мак-Кинси»,[41] и в следующие четыре года стал одним из ее аналитиков и консультантов по Центральной и Южной Америке. В 1995 году он перешел в «Леман бразерс»,[42] войдя в их группу по слияниям и поглощениям. Тогда же он сменил зону деятельности на Евросоюз и сформировал внушительный список инвесторов, рассматривающих возможность вложений в быстро растущую испанскую экономику. В 1997 году его жизнь снова изменилась: он познакомился с прекрасной севильянкой Моникой Абеллон, отец которой был одним из главных клиентов Хесуса. Отец Моники познакомил его с Лукрецио Аренасом, принявшим его на работу в известный своей закрытостью «Банко омни». Хесус переехал в Мадрид, где Моника работала моделью.
В 2000 году Анхел, вконец устав от Народной партии, стал заниматься рекламными проектами для клиентов банка. Лукрецио Аренас, уверенный, что в лице Хесуса Аларкона он открыл будущего лидера Испании, очень хотел, чтобы его новая находка потренировалась на местной политике, и попросил Анхела о помощи. Как только Анхел познакомил Аларкона с Эдуардо Риверо и другими руководителями партии «Фуэрса Андалусия», они охотно приняли его в свои ряды, признав за своего. Хесус Аларкон был традиционалистом, активным католиком, человеком, ненавидящим коммунизм и социализм, верящим в возможность бизнеса изменить жизнь общества к лучшему; кроме того, он был любителем боя быков. Он был на двадцать лет моложе их. Он обладал приятной внешностью: возможно, несколько скучноватой, но он компенсировал это женитьбой на красавице Монике Абеллон; у них было двое очаровательных детей.
Прибыв в редакцию «АВС», Анхел поработал с досье Аларкона и с архивными материалами. Через час у него был готов проект полосы: редактора она должна вполне удовлетворить. Заголовок: «Он знает ответ». В качестве главного снимка он выбрал часть фотографии из делового журнала, в котором Хесус рассуждал о будущем Испании. Хесус смотрел вверх, словно бы на солнце (хотя, скорее всего, это был специальный осветительный зонтик фотографа), и его лицо лучилось надеждой и верой в будущее. Еще имелись снимки Хесуса с ослепительной Моникой, а также фотографии этой четы с детьми. Подзаголовок гласил: «Новый лидер «Фуэрса Андалусия» верит в наше будущее». В тексте, поданном в форме заметки, описывалась не только жесткая политика партии по отношению к иммигрантам, но и важнейшие экономические и аграрные реформы, которые должны были сделать Андалузию мощной силой. Здесь же была представлена хроника трудовой деятельности Хесуса, показывавшая, что он был «экономически благоразумным», обладал международными связями, а также контактами в сфере промышленности, что даст ему возможность осуществить свои идеи на практике.
