Джени вышла из станции подзарядки, и холодная утренняя сырость тут же просочилась сквозь тонкую куртку. Она сунула заметки со своего предрассветного совещания в боковой карман сумки и на минутку оглянулась назад. Мокрые от дождя скиммеры в беспорядке облепили громоздкие тумбы. Огни струйной подзарядки мерцают, как далекие звезды. Все вокруг залито холодным синим светом одинокого фонаря. Ни души. Ни звука.

Джени шагнула. Остановилась. Она почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд, от которого по спине забегали мурашки. Девушка обернулась.

В нескольких метрах от нее на брошенном погрузочном контейнере сидел бродячий кот и смотрел на нее со своего наблюдательного пункта. Несколько секунд он не сводил с Джени глаз, а затем бесшумно спрыгнул на землю и исчез в переулке. Через мгновение девушка услышала шум нападения, а вслед за ним — сдавленный писк.

Так знакомо. Бедная мышка. Она, пожалуй, даже не успела понять, что это было. Джени могла ей посочувствовать: совещание прошло в том же духе и с аналогичным результатом.

Да, девочка, похоже, все забыли о существовании планеты Вэйлен. За две недели частный транспорт в доках подешевел в три раза. Просто ой-ой-ой.

Она засеменила вдоль боковой улочки, ведущей к главной дороге. Когда Джени заворачивала за угол, в правом колене что-то щелкнуло, и, оступившись, она налетела на двух пьянчуг, которые, по-братски поддерживая друг друга, только что вышли из забегаловки, которых в Северном Порту без счета. Джени быстро отстранилась и поспешила прочь, а один из выпивох громко крикнул ей вслед. Что-то о том, как она, прихрамывая, «виляет задницей». Джени мельком взглянула через плечо на яркие корабельные нашивки и похотливо осклабленный рот. Девушку бросило в жар, и она, не останавливаясь, поспешила дальше.

Джени вошла в холл общежития офицеров торговых судов, приветливо махнула рукой администратору и прошла в уголок топографического видео. Несколько человек из обслуживающего персонала уже сидели на полу перед экраном, старательно расположившись таким образом, чтобы в поле зрения попадала стойка.

Чтобы вовремя заметить управляющего. Джени молчала, пока не вошла в радиус поглощения звука. Она прекрасно понимала, что такое передышка без разрешения начальства.

Одна из горничных кивнула.

— Привет, Кори, — сказала она, не отрывая глаз от экрана, — Это «Кэп-Нет». Только начинается.

Джени быстрым взглядом окинула небольшую группу собравшихся, примечая их лица и униформы. Она не знала их имен: Джени старалась избегать лишних сложностей, связанных с именами.

— А где механик? — поинтересовалась она.

— Все еще болеет, — ответила горничная. — Должен быть завтра. Он с ума сойдет, что не слышал твоего вопроса, — озорно хихикнула девушка. — Я передам ему, что ты интересовалась. Он говорит, что ты прелесть.

В ответ Джени улыбнулась своей особенной мимолетной улыбкой Кори — девушки, которая в определенных ситуациях краснела и, не останавливаясь, шла дальше. Она откинулась на спинку сиденья и удовлетворенно отметила, что ее появление не вызвало особого оживления. Да, за эти шесть месяцев Кори Сато, инспектор по контролю документации, неплохо устроилась в Северном порту. Джени Килиан казалась далекой, как никогда.

До сегодняшнего совещания.

Дела плохи, девочка. Последние две недели NUVA-SKAN не отвечает на наши звонки. Даже хааринцы жалуются. Но ты же не могла все это предвидеть, правда?

Тревожные думы Джени прервал форсированный голос из головизора:

— Содружеству оказана большая честь, открывающая новый, волнующий этап взаимоотношений между людьми и идо-мени, — частила ведущая «Кэп-Нета».

Не имеет ни малейшего представления о том, о чем она говорит, подумала Джени, наблюдая, как члены Кабинета Содружества поднимаются на помост с навесом, сооруженный перед роскошным зданием резиденции премьер-министра. Изо ртов шел пар. Несколько министров, не надевших пальто, дрожали от холода в своих официальных, форменного цвета, костюмах. Зимой Чикаго выглядел даже менее гостеприимным, чем Северный порт, насколько это вообще было возможно.

Министр финансов Абаскал со своим обычным румянцем, ужасающе контрастирующим с его золотистым кителем, выкатился на подиум, чтобы «сказать несколько слов».

— Где же посол? — буркнул кто-то.

— Он позднее появится. Ты что, хочешь, чтобы бедный уродец окоченел от холода?

— Никогда еще не видел его так близко. — Один из дневных официантов взглянул на часы. — Все четырнадцать министров собираются толкать речь? Это на несколько часов затянется.

— Не все четырнадцать, — ответила старшая официантка. — Нету Ван Рютера.

В самом деле? Джени изучала ряды лиц, высматривая среди них то, которое она знает. Знала. Когда-то давно.

— Очень жаль, — сказала она. — т Он самый красноречивый во всей компании.

— Он что, тебе нравится? — Официант взглянул на «Джени через плечо, презрительно усмехнувшись. — Они ж его там за козла имеют.

— Зато он знает идомени, — возразила Джени. — Это больше, чем можно сказать об остальных.

— Что-то его не видно после того, как погибла его жена, — заметила старшая официантка. — Бедняга.

— Зато о нем много чего слышно, — буркнул официант. — Коз-зел.

На экране Абаскал завершил свою речь и, вознагражденный вялыми аплодисментами, уступил место министру торговли Аль-Мухаммеду. Джени подалась вперед, прислушиваясь к голосу оратора, заглушаемому болтовней остальных зрителей. Министерство контролировало торговлю и транспорт — возможно, что-то из сказанного Аль-Мухаммедом прольет свет на спад на Вэйлене.

— Аль-Мухаммед — это «А» в NUVA или «А» в SKAN? — пропищал кто-то, заглушая голос министра.

Ну дает! Джени перебросила сумку через плечо и прошла между сидящими.

— Аль-Муххамед — это «А» в SKAN, — сказала она, отвесив говорившему легкий подзатыльник.

— Еще один гомик, — не унимался официант.

— Кори, ты же хотела посмотреть, — бросил кто-то ей вслед. — Пропустишь посла.

— Мне нужно идти. Посмотрю где-нибудь в другом месте.

Там, где потише. Могла бы придумать что-нибудь получше, чем смотреть программу в компании. В таких случаях никто не должен мешать. Чтобы можно было все обдумать. Взвесить.

Формально мы возобновили отношения с идомени. Джени помассировала живот: начал болеть желудок. Чудесно. Она шла мимо сооружений из черно-желтого термостойкого скандиевого кирпича к административному зданию Северного Порта. Элегантная двенадцатиэтажная громада возвышалась, словно суровый, но всепрощающий патриарх, дающий напутствия своим блудным детям. Аудиторская помощь Управления Межпланетного сообщения. Рекомендации министерств торговли и финансов. Судя по внешним проявлениям, родственные отношения оказались очень прочными.

Но, если верить старой пословице, внешние проявления могут оказаться обманчивыми.

Что тебе за дело до неженок из Гув-Холла, подружка? Что такого интересного там происходит, что ты слоняешься там каждый день?

Джени ускорила шаг, оставляя позади деловой район, глядя на свое отражение в витринах магазинов и глянцевых кирпичных стенах. Она обратила внимание на прихрамывание лишь пару месяцев назад и решила, что виной тому местный климат и дешевый матрас.

Кроме всего прочего. Шаг. Правой. Другой. Ле…вой. Так и есть. В левой ноге понижена чувствительность. Да и в левой руке. Недостаток чувствительности иногда затруднял быстрое движение. Но для ее работы это не имело большого значения. И вовсе я не виляю задницей — Джени взглянула на свое отражение — во всяком случае, это не так уж заметно.