После еды Консиция поторопила своего мужа уйти в их покои, куда он пошел с неохотой.

Елена, зная, что отец предпочитает книги ее обществу, извинившись, пошла в свою комнату.

Чувствуя себя неуютно в горячую, душную ночь, Елена сняла платье и вытянулась на кровати. Ее мысли обратились к Консиции и Риккардо. Она испытывала необъяснимое сочувствие к мужчине, зная, какой безжалостной может быть ее сестра, когда она что-нибудь вобьет себе в голову. А сейчас Консиция желала забеременеть. Елена покачала головой. Бедняга Риккардо выглядел уже основательно потрепанным, но, по крайней мере, он любил Консицию. На ее глаза набежали горячие слезы. Он-то не уезжает за любовником для своей жены.

Отчаяние навалилось на нее, как тяжелое, сырое одеяло. Она подумала с тоской о купании в пруде, но сразу же отбросила эту мысль. Он может быть там.

Елена поднялась с постели и начала ходить по комнате. Все ее горькие раздумья сосредоточились на цели поездки ее мужа. Холодный страх пронизывал ее до костей. Когда вернется Диего, и кто будет его сопровождать? Она чувствовала себя как в западне. Ей не хватало воздуха. Ее шаги ускорились, и вскоре она задвигалась, заметалась, как животное в клетке. Задыхаясь, она остановилась. Там ли Эль Гато или нет, она больше ни минуты не может оставаться в этой комнате.

Елена влезла в свой костюм для верховой езды и побежала вниз по черной лестнице.

Со всеми предосторожностями она пробралась к конюшням, почувствовав облегчение, что там не было Джуана. Она не хотела, чтобы в эту ночь он был с нею. В эту ночь она хотела быть одна.

Взяв с гвоздя один из ключей к задней калитке, Елена сунула его в карман. Она быстро оседлала Серебряную Луну, затем провела ее через калитку и закрыла ее за собой.

Когда гасиенда скрылась из вида, она позволила лошади свободно скакать через пустошь. Она распустила свою косу. Горячий ветер пустыни бил ее по лицу, спутывая волосы на спине.

Сегодня ее не будут сопровождать. Сегодня она доверится своей судьбе.

На скалистом холме Мигуэль сидел на корточках, наблюдая за молодой рощей. Услышав стук копыт, он улыбнулся. Его сердце забилось сильнее при виде черноволосой всадницы на серой лошади. «Елена», – пробормотал он.

Закурив сигару, он остался на месте, ожидая, когда последует за ней Джуан. Когда прошло время и всадник не появлялся, он нахмурился, подумав об опасности. Она не должна уезжать от ранчо без охраны. Радость и страх смешались вместе. Сегодня ему не помешают. Сегодня он один. Он надел маску.

Отбросив сигару, Мигуэль пустил Дьявола вниз по холму, придерживая его в укрытии деревьев. Сердце его сильно билось от возбуждения, он остановился в тени, выискивая в пруду ее бледную фигуру. У нее было достаточно времени, чтобы забраться в воду, но в пруду никого не было. У него упало сердце. Господи, неужели она утонула! Он сбросил сапоги и побежал к воде. Приглушенные рыдания остановили его бег. Он бросился сквозь кусты в темноту на эти звуки.

Отблеск лунного света осветил ее в тени деревьев, скрюченную на земле. Рыдания сотрясали ее нежное тело.

Испугавшись, что ее сбросила лошадь, он кинулся вперед и встал возле нее на колени. Он провел дрожащими руками по ее телу в поисках перелома.

С яростным вздохом она вскочила.

– Уйдите прочь! – закричала она, отбрасывая его руки. Она вскочила на ноги. – Не трогайте меня, – предупредила она, схватив палку. – Кто вы?

Ее голос сорвался, когда она взглянула на него. Слезы на ее лице мерцали, как маленькие жемчужины.

– Это я, милая, – сказал он нежно.

– Эль Гато! Я должна была знать, – сказала она горько. – Уходите. Оставьте меня одну.

Она снова бросилась на землю.

Мигуэль задумчиво смотрел на нее. Тело его ныло, он хотел ее. Одна, беспомощная, она не в состоянии была сопротивляться, но он знал, что никогда не простил бы себе этого. Через мгновение он отвернулся и медленно пошел в темноту, слезы ее пронзили его, как острие ножа.

Проклятые Консиция и де Вега! Он не мог потерять ранчо, но условия де Вега ставили его в ужасное положение. И он, в свою очередь, угнетал Елену. Он должен был признаться ей, что он совершил, зная о ее возросшей симпатии к Диего, и он не мог позволить ей быть с Эль Гато. Он ненавидел себя за все, что сделал.

Он не мог забыть то ее потрясение и ужас, когда он сказал, что намерен привезти ей любовника. Он сжал свои руки. Он убьет каждого, кто посмеет к ней прикоснуться. Но она этого не знает, не знает также, что он, Эль Гато, одновременно Диего, ее муж. Ее рыдания разрывали его сердце. Он чувствовал себя больным. Понимая, что он причина ее несчастья, он страдал еще больше.

Найдя сапоги, он надел их и пошел искать своего жеребца. Он вернулся к скалам и стал ждать. Прошло немало времени, прежде чем, Елена села верхом на свою лошадь и поехала по направлению к нему.

Он вывел коня из укрытия. Не желая испугать ее, он стоял там, где был, пока она его не узнала. Затем, боясь помешать, он последовал за нею на расстоянии, чтобы удостовериться, что она благополучно доберется до дома.

Спешившись, чтобы открыть ворота-гасиенды, Елена обернулась, наблюдая до тех пор, пока гангстер не взмахнул шляпой и не помчался галопом назад.

С растерзанными чувствами Елена смотрела вслед человеку по имени Эль Гато, ощутив странную печаль, когда он исчез из вида. Возле пруда она сначала испугалась, потом рассердилась, узнав его. И хотя его прикосновения были нежными, она знала, что он хочет ее. Это всегда возникало между ними, как неиссякаемый пенистый речной поток. Он сильнее ее, он мог силой овладеть ею. Но он этого не сделал. Он ушел, только проследил за ее безопасностью по пути к дому. Из-за него у нее все проблемы, но при всем желании она не могла его возненавидеть.

Ощущая беспокойство, Елена тщательно закрыла и заперла калитку. Она провела кобылу в стойло и сняла седло, повесив его над воротами на пустующее место.

В конюшне было тихо. Она в темноте вытерла щеткой лошадь, убрав пот и пыль с серебристой кожи.

Зная, что ей дольше не следует здесь оставаться, Елена вышла из конюшни и осторожно пошла к дому.

В своей комнате она переоделась, вытерла лицо. Она была разгоряченной, пыль покрывала ее одежду. Вздохнув, Елена подняла серебряный кувшин и отлила воды в таз. Проделав дальний путь к пруду, она даже не выкупалась.

Следующий день был еще жарче, чем предыдущий. Все живое стремилось в тень. Те, кто мог оставаться за массивными стенами гасиенды, надеялись найти облегчение от жары. Их темпераменты вспыхивали, голоса зло звучали, терпение лопалось в этой удушающей жаре.

К полудню появились облака, собираясь над Сангре де Кристо Маунтинз, в то время как земля в долинах морщилась и поблескивала под солнцем, которое выпивало всю влагу в воздухе.

Не вынося духоты спальни, Елена проводила большую часть времени внизу в салоне, читая, поглощая легкую еду в тени террасы, вместо душных помещений для обедов. До самых сумерек она не покидала северное крыло дома, не выходя даже на воздух.

Чтобы избежать встречи с сестрой, Елена не спускалась во двор, а вместо этого ходила вечером к деревне на отдаленном углу обнесенной стеной территории. В отличие от Консиции, Елена любила туда ходить, среди этих простых людей были у нее друзья. Чувствуя родство с ними из-за своей индейской крови, она делала все, что могла, чтобы помочь им в болезнях или заботах.

Собственно ранчо было построено как маленький город. Для охраны Испанского Ангела и его людей внешние стены были от двенадцати до пятнадцати дюймов в высоту, опоясывая около двадцати акров вокруг главного дома на ранчо. Все строения, конюшни, виноградники, оранжереи и колодцы, так же, как и деревня, где жили рабочие ранчо, находились внутри этой территории.

Огромное ограждение окружало гасиенду, которая была сама по себе крепостью, помещенной в центре, отделенная от остальных строений двором, где часовня с башней, колоколом и глухой стеной обеспечивали дополнительные меры безопасности и охраняли владельцев резиденции.