– Да! – Она снова сжала его в своих объятиях. – Я люблю тебя. Теперь я знаю это.

Издав вопль восторга, он поднял ее на руки и начал кружиться вместе с ней. Дасти отпустила поводок Коди, и тот запрыгал вокруг них, желая принять участие в их радости. Мигель опустил Дасти на землю и поймал поводок.

– И я люблю тебя, – произнес он, надевая петлю поводка на руку и соединяя пальцы на ее талии. – И я постараюсь научиться, как говорит мама, принимать тебя такой, какая ты есть, – такой независимой, что в пору прийти в ярость. А ты, быть может, научишься полагаться на меня немного больше?

Она нерешительно кивнула, опасаясь, что он попросит ее не ездить в Моаб, но он сказал совершенно другие слова:

– Так ты не против моей помощи в поисках твоего отца?

– О, Мигель! – Обрадованная этим предложением и обеспокоенная его незнанием трудностей пешего туризма, она чувствовала себя счастливой и опечаленной одновременно. – А как же работа? – спросила она, стараясь выиграть время.

– Мама уверяет, что они справятся без меня. Мужья Кармен и Луизы будут подменять меня. – На его лице появилась знакомая ей ухмылка. – Она считает, что без тебя у меня будет такое вытянутое лицо, что оно будет отпугивать клиентов. – Он коснулся губами ее щеки. – Она как всегда права.

Дасти спрятала свое лицо на его плече, обдумывая предложение. Пусть он и неопытен, но в отличной форме. Перспектива его присоединения позволила ей взглянуть на дело в ином свете. Она вдруг поняла, почему он так рассердился на нее.

– Я не вынесу, если с тобой что-нибудь случится, – наконец произнесла она, не в состоянии скрыть свои опасения.

– Все наоборот теперь, да? – с улыбкой спросил он, догадываясь, о чем она думает.

– Ты должен обещать, что будешь слушаться меня, – предупредила Дасти. – Я займу для тебя у друзей необходимое снаряжение, а ты должен будешь отдыхать, когда я объявлю «отдых», и пить, когда я скажу «пить». Пеший поход в дикой местности – дело серьезное.

– Мало того что независимая, так еще и командирша, – весело откликнулся Мигель. – Поехали? – Он отступил от дверцы со стороны водителя и помог ей усесться. Вытащив ее спальный мешок из-под машины, он загрузил его вместе с Коди в заднюю часть джипа. Недовольная его легкомысленным ответом, Дасти попыталась втолковать ему значение своего опыта и не торопилась заводить двигатель.

– Если ты будешь отставать, я оставлю тебя позади, – предостерегла она, когда он занял свое сиденье.

– Не оставишь, – возразил он, – ты меня любишь.

– Я плохо разбираюсь в этой любви, – пробормотала она, поворачивая ключ в замке зажигания.

– Любовь значит, что мы поженимся, как только найдем твоего отца, потом народим детей и заживем как в сказке.

Собравшись уже отъехать, Дасти резко нажала на тормоз.

– Где? – спросила она, повернувшись к нему. Он недоуменно посмотрел на нее. – Где заживем? – еще громче спросила она, испытывая скорее боль, нежели гнев. – Ты готов оставить свою семью, дом и ресторан и остаться со мной в Юте?

Изумление в его глазах и оцепенение его красивого лица сказали ей больше, чем слова.

– Я не просто бармен, Дасти. Я помогаю маме управляться с рестораном, и в один прекрасный день он будет принадлежать мне и моим детям. Как я могу оставить его?

– Знаю, – безвольно опустив плечи, она уставилась прямо в ветровое стекло. – Так ничего не получится.

– Неужели жизнь в Пайпкрике кажется тебе такой ужасной? – помолчав, спросил он.

– Какое-то время – нет, – призналась она. – Но когда побегут год за годом… Я уже не уверена. – Его темные глаза отразили ее собственное страдание. – Ты нуждаешься в обычной жене, Мигель, довольной домашним очагом. Я оставила эту жизнь, когда ушла от матери в восемнадцать лет. Я привыкла быть самостоятельной, делать что хочу, менять местопребывание каждый сезон. Я люблю тебя, но…

– Ш-ш-ш. – Он прижал указательный палец к ее губам. – Первым делом любовь, а остальное обговорим. Будем делать по одному шагу за раз, о'кей?

– Да. – Обнадеженная его терпением, она взяла его руку в свои и поцеловала его ладонь.

На протяжении долгого пути к Моабу Мигель обращал мало внимания на меняющийся ландшафт. Они поднялись в сосновую страну Флэг-стаф, проехали через резервацию индейцев навахо в северо-восточном углу штата Аризона. Дасти показала ему Долину Памятников, и он не мог не восхититься Перчаткой и другими скальными образованиями, неожиданно появлявшимися? над плоской землей. Однако его мысли сосредоточились на женщине, которую он любил.

Она – плод крайних противоположностей. Беззаботные летние каникулы с отцом составляли резкий контраст с полной обязанностей жизнью в школе, с долгими месяцами, которые она проводила в доме матери. Будучи на двенадцать лет старше, чем первая из трех сводных сестер, родившихся на протяжении шести лет, Дасти приходила из школы домой, чтобы помогать матери в уборке, готовке и уходе за младшими детьми.

– Каждую весну мама винила меня в том, что я уезжаю, – рассказала ему Дасти. – Как могу я оставлять ее, когда она так нуждается во мне? Ей нравится заботиться о доме, и она хотела и меня приучить к этому. Сделать меня похожей на нее, но я была не такой и не хотела быть такой. Каждый раз, поднимаясь в самолет, отправляющийся на Восток, я чувствовала себя так, словно возвращаюсь в тюрьму.

– Ты не думаешь, что забота о нашем доме и о наших детях будет совсем иным делом?

Дасти задумчиво пожевала губу:

– Это постоянно говорила моя мать.

– К тому же ты знаешь, что я умею готовить и убирать в доме.

– Знаю, Мигель, – тихо произнесла она. – И я хочу быть с тобой. Действительно хочу. – Она взглянула на него, потом опять сосредоточила внимание на дороге, но он успел заметить испуганное выражение ее глаз. – А что если я почувствую себя в ловушке? Я буду несчастна и сделаю несчастным тебя. И мы возненавидим друг друга. Посмотри, что случилось с моими родителями. Отец пытался остепениться, но он просто оказался неспособным на это.

– Но ты же не твой отец.

– Нет, но мы очень похожи.

Мигель молчал, не зная, что еще сказать. Встретив сдержанное отношение Дасти к браку, он никак не мог побудить ее взглянуть на вещи его глазами. Но он не собирался так просто отступать. Он любил эту сексуальную, свободолюбивую женщину и был полон решимости уговорить ее остаться в Пайнкрике.

Но как?

Мигель не нашел ответа на этот вопрос к тому времени, когда они въехали в штат Юта и поднялись на отроги горных массивов, потом спустились в страну красных скал Моаб. Дасти остановилась перед небольшим кирпичным домиком на окраине города. Она погудела, и из домика выбежал мужчина. Она выпрыгнула из джипа, побежала к нему навстречу, и он заключил ее в поистине медвежьи объятия.

Мигель не торопясь выбрался из машины. Мужчина оказался ненамного старше его, и он почувствовал укол ревности, видя, как этот медведь тискает его женщину. Дасти обернулась и взволнованно позвала:

– Мигель! Познакомься с Уэйном Лэндисом. Раньше он перегонял плоты по рекам, потом закончил колледж и теперь работает археологом в Бюро управления землями.

У мужчины были вьющиеся черные волосы и пронзительно голубые глаза. Не выше Мигеля, он был гораздо крепче. Бросив взгляд на Дасти, он протянул руку и проговорил:

– Вот уж не думал увидеть мужчину, который расцветит лицо Дасти такой улыбкой.

Его рукопожатие оказалось сильным и твердым, радость – неподдельной, и ревность Мигеля тут же улетучилась.

– Я знал эту пацанку со дня ее рождения и имел сомнительное удовольствие нянькаться с ней чаще, чем хотелось, – продолжил Уэйн. – Будучи ее неофициальным старшим братом, я обязан спросить, насколько благородны ваши намерения, – Его губы улыбались, но в проницательных голубых глазах не было и намека на шутливость.

– Более благородные, чем ей хотелось бы, – ответил Мигель. – Я намерен жениться на ней.