Несмотря на попытки Мигеля укротить ее, она не испытывала ни малейшего сожаления по поводу прошлой ночи. Она впервые испытала истинное наслаждение страстью. Но она не позволит своей страсти, да и Мигелю, владеть ею. Она была вольной птицей, как и отец. Мигель же походил на свою мать и довольствовался домашним очагом. Она не повторит ошибки своих родителей.

Том объявил привал, когда они достигли конца каньона. Дасти совсем не устала, но покорно села. Большинство добровольцев были людьми пожилыми, отставниками, которым отдых, наверное, был кстати.

– Никогда не думал, что теплая вода может быть вкусной, – сказал Мигель, подойдя к ней осушая свою флягу. Поднявшееся в зенит солнце невыносимо палило.

– Уже утомился? – поддразнила его Дасти.

Он снял рубашку и завязал ее на талии. Его майка намокла от пота и облепила его мускулистую грудь.

Он покачал головой:

– Однако жарко. Вода показалась мне божественным нектаром.

– Не волнуйся, без воды мы не останемся. Вон ее везут, мне кажется. – Она показала на приближавшийся к ним грузовик. В его открытом кузове блестел на солнце бак из нержавеющей стали. В грузовике оказался также холодильник, наполненный банками с содовой водой.

Мигель осушил одну банку в долю секунды, полил водой голову и только потом наполнил свою фляжку.

– Как я не подумала о шляпах? – пожалела Дасти, когда один из добровольцев предложил им шейные платки, чтобы покрыть головы.

– В следующий раз будете умнее, – сказала женщина-доброволец и пошла наполнять свою фляжку.

– Тебе здесь не очень уютно, а? – спросила Дасти Мигеля. – Если тебе невмоготу, тебя могут отвезти в город.

Он помрачнел:

– Я не оставлю тебя здесь одну.

– Я не одна. Она показала рукой на людей, собравшихся у грузовика с водой.

– Неужели я значу для тебя не больше, чем любой из этих незнакомцев? – Его глаза сверкнули гневом, и желваки заиграли на скулах.

– Я не это имела в виду. – Дасти старательно подбирала слова. – Просто это не лучшее времяпрепровождение в выходной день. Не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным находиться здесь…

– Я здесь потому, что хочу быть здесь, – прервал он ее. – А ты боишься попасть в зависимость от меня.

Он повернулся и пошел прочь. Она хотела остановить его, но не находила слов. Том отдал команду всем занять свои места.

Запутавшаяся в своих чувствах, Дасти встала в цепочку. Не по нутру ей было зависеть от кого-либо. Ее восхищала самостоятельность. Мигель уже и так достаточно много сделал для нее, и она лишь хотела дать ему возможность заняться своими делами. Не в состоянии отвлечься, она опять напряженно ждала крика, предвещающего несчастье. Наконец они повернули к лагерю, чтобы сделать перерыв на ленч.

Мигель пошел прямо к тому месту, где сержант раздавал сэндвичи и прохладительные напитки. Грузовик отца исчез – его, видимо, забрала служба шерифа. Не испытывая ни голода, ни желания общаться с кем-либо, она выпустила Коди из вездехода и увела его с собой в тень тополя, где села, прислонившись к стволу.

– Поешь, – перед ней остановился Мигель, протягивая сэндвич. Во избежание споров она взяла его, а Мигель присел рядом. У него с собой были две банки воды и еще один сэндвич. – Кели вызвал верховых, – сообщил он, не обращая внимания на попрошайку Коди. – Они тоже ничего не нашли.

– Он не сказал, куда пойдут после отдыха пешие поисковики?

– Нас переправят на тот берег, и мы пойдем вдоль другой стены каньона. Там слишком густая растительность для всадников. Продвигаться мы будем медленно, но все же в тени.

– Отец воспользовался бы тропой, – обрезала она и собралась сказать то же сержанту.

– Если только Коди не сбежал, и твой отец не последовал за ним. Ты ведь не знаешь, что случилось. Думаю, Кели поступает правильно, прочесывая всю местность.

Мигель прав, признала она. Если она будет давить на Кели, он может отослать ее отсюда.

– А всадники? Они куда?

– Они проедут вдоль речки выше каньона.

Внутренне одобрив это направление поиска, Дасти принялась за сэндвич.

– Отец мог пойти туда на разведку золота, – сказала она. – Жаль, что не могу сопровождать их.

– Он может находиться где угодно. У нас не меньший шанс найти его, чем у них.

Дасти не стала спорить. У сэндвича с индюшатиной был вкус опилок, поэтому она скормила добрую его часть Коди.

– В грузовике есть еда для него, – упрекнул ее Мигель. – Тебе нужно подкрепиться. – Она бросила на него мрачный взгляд, а он улыбнулся. – Заботишься о своей независимости, а о себе нет. Ты почти ничего не ела вчера ночью, а утром даже булочки не попробовала. Ты явно нуждаешься в присмотре.

Дасти сама доела остатки сэндвича.

– Поэтому ты и остался? – спросила она, прожевав большой кусок. – Чтобы присматривать за мной?

– Я думаю, тебе не следует оставаться одной. – Он уже не улыбался. – Какой бы крутой ты ни была. Но если ты настаиваешь, я уеду.

Дасти уставилась на отражающую солнечный свет лужу у основания скалы. Она не знала, чего хочет от нее Мигель или она от него. Но лучше бы ему не уезжать. Ей доставляло удовольствие видеть среди незнакомцев его лицо, его сильное, мускулистое тело.

– Да нет, хорошо, что ты здесь. – Она взглянула на него с тревогой. – Но…

Мигель положил палец на ее губы.

– Никаких «но». Это все, что я хотел услышать. – Она открыла было рот, но он закрыл его своим. Поцелуй, был столь нежным, что ей оставалось только насладиться им. Подняв голову, он с улыбкой погладил ее щеку. – Смиритесь с моим присутствием, Дасти Роуз. – Он обнял ее за плечи и прижал к своей груди. – Расслабься, день сегодня будет долгим и трудным.

Лес оказался почти непроходимым. Утром Дасти разделась до майки. Но продираясь сквозь чащобу, она вынуждена была снова надеть свитер с длинными рукавами, чтобы уберечься от колючек. Несмотря на частые привалы, к концу дня она чувствовала себя совершенно измочаленной и зауважала еще больше пожилых добровольцев.

Когда они вернулись в лагерь, под деревьями уже сгустились сумерки. Дасти поспешила к всадникам, грузившим лошадей в трейлеры.

– Вы нашли что-нибудь? – спросила она, но добровольцы лишь печально качали головами, отводили глаза и продолжали грузить лошадей.

Дасти ошеломленно смотрела на них. Все в ней кричало: «Продолжайте поиски!» Но здравый смысл подсказывал, что они не смогут искать в темноте. Подошедший Мигель обнял ее за талию, но она не желала поддаваться слабости.

К ней подошел Том Пауэл и мягко сказал:

– Я пошлю несколько джипов на ночное патрулирование верхних троп, а на рассвете мы расширим район поиска.

Вдвоем они повели ее к вездеходу Мигеля. Она шагала как автомат. Еще одна ночь. Еще одну долгую холодную ночь отец вынужден будет провести в одиночестве, быть может, раненый, даже без спального мешка.

– А что с грузовиком отца? – Тонкий лучик надежды промелькнул в ее затуманенном мозгу. – Сержант сообщил что-нибудь?

Они нашли Кели у цистерны с водой. Он благодарил добровольцев и просил их вернуться наутро. Дасти также поблагодарила их.

– Следов взлома грузовика не обнаружено, – сообщил сержант после их ухода. – Но замки на шкафах были сбиты, и все его имущество тщательно обыскано. Вы же не думаете, что он оставил бы открытым свой автофургон?

– Не оставил бы, если бы собирался уйти надолго, – вздохнула Дасти. Все ей казалось лишенным всякого смысла.

– Не заглянете ли сегодня в управление, чтобы посмотреть, не пропало ли что-нибудь еще? Или оставим это на завтра?

– Сейчас же, – ответила Дасти. Может, она найдет какое-либо объяснение поведению, необычному даже для ее эксцентричного отца?

Дасти споткнулась на ступеньках крыльца полицейского управления и обязательно упала бы, если бы ее не поддержал Мигель. При виде вещей отца – осыпанных порошком для снятия отпечатков пальцев, снабженных бирками, уложенных в целлофановые пакеты, выложенных на длинном столе под холодным светом флуоресцентных ламп – она не выдержала. Ее сначала бросило в жар, потом в холод, и свет померк в глазах. В себя она пришла от резкого запаха нашатыря, который ей дали вдохнуть. Над ней склонились встревоженные Мигель и сержант Кели.