Фидель Кастро полностью сосредоточился на подготовке Первой колонны к отражению атаки. Он дал распоряжение оборудовать траншеи на тех направлениях, где должен был появиться противник, растянуть телефонную сеть от главного командного пункта до всех районов Сьерра–Маэстра, где находились подразделения повстанцев. «Фидель придерживался принципа, что достижение неуязвимости наших позиций зависит, прежде всего, от количества и уровня подготовки людей, которыми мы располагаем, а не от численности противника. Именно из этого принципа исходили повстанцы в своей тактике. Все наши силы были сосредоточены поблизости от главного командования повстанческих сил с тем, чтобы можно было быстро выступить единым фронтом» [233], – вспоминал Эрнесто Че Гевара.
Фидель распорядился заготовить запасы продовольствия на случай затяжных боев. Для этого на митинге собрали около 350 крестьян из районов, находившихся в непосредственной близости к расположению Первой колонны. Фидель намеревался выпустить деньги в Сьерра–Маэстра для оплаты труда поденщиков, работавших на повстанцев, создать кооперативы, организовать крестьянам помощь повстанцев в сборе урожая.
К этому моменту, в зоне действий Второго фронта, которым командовал Рауль Кастро, крестьянские лидеры во главе с Хосе Рамиресом создали оргкомитет Крестьянского конгресса. Сотни крестьян представили свои предложения по аграрной реформе, которую Фидель Кастро обозначил как один из приоритетов новой власти еще в своей речи «История меня оправдает». Бои с армией Батисты на время прервали работу над реформой, но уже осенью 1958 года руководство «Движения 26 июля» вернется к этой теме.
Из Сантьяго в качестве подкрепления прибыл отряд, сформированный из участников забастовки. Подпольные мастерские в Сантьяго и селении Гуантанамо неподалеку от американской базы работали круглосуточно, в три смены, чтобы снабдить повстанцев боеприпасами. В маленьких оружейных мастерских, которые к тому времени уже имелись в Сьерра–Маэстра, повстанцы набивали гильзы крупной дробью.
25 мая в направлении поселка Лас–Мерседес, где находилась передовая позиция отряда, началось массированное наступление батистовской армии. 10 тысяч солдат, артиллерия, танки и авиация атаковали позиции Первой колонны, ее Главный командный пункт и радиостанцию. Тогда Фидель распорядился перебросить силы с других фронтов на помощь Первой колонне, дав точные инструкции руководителям подразделений: «На всех дорогах мы будем оказывать врагу сопротивление, постепенно отходя в сторону Ма–эстра, стремясь нанести ему максимальные потери. Если противнику удастся проникнуть на всю нашу территорию, каждый взвод должен превратиться в партизанский отряд и наносить удары противнику, перехватывая его на дорогах, заставляя его вновь уйти. Надо сражаться как никогда прежде» [234].
25 мая территория партизан подверглась массированному обстрелу и бомбежке напалмовыми бомбами с воздуха. Этими бомбами батистовцев снабжала североамериканская военно–морская база Гуантанамо, которая существует и по сей день. В тот день погибло очень много повстанцев.
Здесь необходимо сделать важное отступление. К началу лета 1958 года Батиста начал надоедать американцам. Несмотря на режим полного экономического и политического благоприятствования для «дорогих гостей с Севера», он незаметно перешел критическую черту и стал неконтролируемым. В американской прессе, а вслед за ней и в СМИ других стран все чаще стали появляться статьи о бессмысленных убийствах и пытках оппозиционеров, которые свидетельствовали о самом настоящем «беспределе» на Кубе. Весной 1958 года Батиста распорядился отправить в концлагеря около двух тысяч крестьян, якобы замеченных в «пособничестве повстанцам», Белый дом сделал «первый звоночек» Батисте. В конце марта 1958 года администрация США официально объявила о прекращении поставок оружия его армии. Иными словами, американцы не склонны были покрывать диктатора–марионетку, вышедшего из–под контроля и совершившего роковую ошибку.
Тогда–то они и начали присматриваться к Кастро, который к тому времени имел наибольшую популярность в народе и каждым новым сражением все сильнее забивал гвоздь в «гроб батистовского режима». И кое–что их в нем вполне устраивало: этот сын богатого латифундиста, несмотря на бунтарские замашки, не был замечен в связях с коммунистами, за исключением «международного коммунистического агитатора» Че Гевары; не вызывали опасения и радикальные реформы, в особенности национализация и аграрная реформа, о которых говорил Кастро. Некоторые латиноамериканские деятели провозглашали и не такое перед тем, как стать во главе своих стран, а потом послушно исполняли американские указания – просто менялась «вывеска», а сам режим в этих странах оставался, как правило, проамериканским. К концу 1950–х годов в Латинской Америке произошло около 80 «революций». Но, в результате, позиции и влияние США не уменьшились. Наоборот, всякий раз Вашингтон извлекал свои выгоды от таких «переворотов», увеличивая политическое влияние и американские капиталы в этих странах.
Американцы считали, в случае прихода Фиделя к власти наверняка можно будет «договориться». Дескать, бывший адвокат наиграется в «войнушку», сбреет бороду, наденет привычный ему цивильный костюм и сядет с ними за стол переговоров.
Надо сказать, что и сам Фидель Кастро вводил в заблуждение американцев, особо не афишируя своих политических взглядов. По крайней мере о том, что «в голове» у Фиделя, американцам ровным счетом ничего не было известно.
В конце мая авиация Батисты нанесла самый сильный удар по Сьерра–Маэстра с воздуха напалмовыми бомбами (позже США применят их против Вьетнама). Беснуясь от невозможности уничтожить повстанцев, перемещавшихся с места на место, армия свой гнев обрушила на мирных жителей. Полностью была стерта с лица земли деревня Лима. «Сколько было разрушено домов, сколько убито людей, в том числе стариков, детей, женщин. Особенно тяжело было видеть, как во время налетов авиации насмерть перепуганные детишки разбегались кто куда, – рассказывал Рауль Кастро. – Целые семьи неделями жили в пещерах, едва осмеливаясь в перерывах между бомбежками выйти из укрытия, чтобы набрать воды» [235].
Руководство повстанцев получило документальные подтверждения того, что американцы, несмотря на официальные заявления в марте, что они не поставляют оружие Батисте, на самом деле врут. Об этом свидетельствовали фотографии, сделанные на американской базе в Гуантанамо, запечатлевшие, как на два грузовика, принадлежащие бати–стовской армии, перегружается американское оружие, и записка, датированная 8 мая 1958 года, в которой шла речь о новых поставках американского оружия.
И тогда Фидель написал маленькое, но, как оказалось, крайне важное для истории письмо «дорогому боевому товарищу» Селии Санчес: «…я поклялся, что американцы очень дорого заплатят за свои дела. По окончании нынешней войны для меня начнется новая, еще более длительная и великая война, которую я поведу против них. Я отдаю себе отчет в том, что это станет подлинной целью моей жизни» [236].
Ярко выраженный антиамериканизм стал основой политики Фиделя Кастро, особенно с конца 1980–х годов, когда Куба оказалась в политической изоляции, брошенная «великим и могучим» Советским Союзом. А борьба самого Фиделя Кастро с «северной империей» длится уже без малого целых полвека! И в этой борьбе Фидель выигрывает все локальные, большей частью «психологические» сражения у США.
В конце мая 1958 года могло показаться, что отряд повстанцев доживает свои последние дни. Шутка ли, десятитысячной армии, обладавшей самым современным оружием, противостоял отряд, на вооружении у которого было всего 200 винтовок.
После того как противник нанес повстанцам несколько тяжелейших ударов, Фидель приказал тайно перегруппировать колонны: Вторую – под руководством команданте Ка–мило Сьенфуэгоса, ранее действовавшую в центральной части горного массива, Третью – под управлением команданте Хуана Альмейды, отозванную из района Эль–Кобре, Четвертую под командованием команданте Рамиро Вальдеса, прибывшую из района Уверо–Окухаль, и Седьмую – под руководством команданте Кресенсио Переса. Отряд под руководством команданте Рауля Кастро, открывший к тому времени свой фронт, оставался на месте и вынужден был действовать автономно на протяжении почти 70 дней. Все перечисленные четыре колонны, вместе с Восьмой колонной Че Гевары и Первой колонной, которой руководил сам главнокомандующий, в результате образовали единый оборонительный фронт протяженностью 30 километров. Его передний край находился на северных склонах массива Сьерра–Маэстра. Благодаря вовремя возведенным оборонительным редутам, постоянной перегруппировке сил на разных направлениях, хорошему ориентированию на местности отряду удалось компенсировать преимущество противника в живой силе и вооружении.
