Байо поднимал бойцов среди ночи и гонял их по горной местности. За несколько месяцев бойцам было необходимо пройти трехлетний курс военной школы. С каждой неделей задания усложнялись. Так, например, боец, водрузив на спину товарища, должен был при полной амуниции подниматься с ним в гору.
Седовласый Альберто Байо так увлекся, что выразил желание плыть с повстанцами на Кубу. Правда, он не подходил по ключевым параметрам – возраст и вес. Однако старик сел на жесточайшую диету и умудрился сбросить более десяти килограммов за пару недель.
Фидель Кастро, безусловно, учел горький опыт штурма Монкады, когда бойцы испытывали недостаток как в стрелковом оружии, в особенности в его «тяжелых образцах», так и в патронах. Забегая вперед скажем, что уже в первые дни партизанской борьбы в Сьерра–Маэстра Кастро отдаст негласный приказ о том, что боец может расстаться со всем, кроме оружия. Антонио Потонес, один из продавцов оружия в мексиканской столице, подружился с революционерами и, зная о их финансовых трудностях, взялся обеспечить их новейшими образцами оружия по сниженным ценам.
Как и при штурме Монкады, Фидель предпочел оружие европейского производства. Винтовки с телескопическим прицелом, карабины, пистолеты – единственным условием кубинцев было то, чтобы оружие было совместимо с боеприпасами кубинского производства.
Неоценимую помощь в вооруженном оснащении экспедиции оказывали и рабочие оружейной фабрики, симпатизировавшие Фиделю и его товарищам. Пользуясь просчетами охраны, они тайно выносили по частям продукцию из цехов, затем собирали винтовки и пистолеты и по низким или умеренным ценам продавали их повстанцам.
В Соединенных Штатах через надежных людей удалось приобрести и легально доставить в Мексику пять автоматов «ремингтон». Оттуда же, но уже нелегально было доставлено два десятка автоматов «томпсон», два противотанковых ружья 50–го калибра.
Судьба свела повстанцев с еще одним колоритным человеком. Мария Гонсалес порекомендовала Фиделю своего знакомого – Арсасио Ванегаса Арройо, владельца маленькой типографии, где Фидель и товарищи стали печатать документы «Движения 26 июля». Ванегас был неплохим борцом и основательно «подтянул» физическую подготовку будущих экспедиционеров. У бойцов не было денег даже на автобус, и Ванегас практиковал так называемые пешие походы – бойцы, собиравшиеся в условленном месте, заодно получали навыки проверки на маршруте, преодолевая в день от 8 до 10 километров.
В октябре 1955 года Фидель отправился в поездку по Соединенным Штатам с целью заручиться моральной и финансовой поддержкой кубинских эмигрантов, желавших падения режима Батисты. Как уже говорилось, он в точности скопировал тот маршрут, по которому в конце XIX века, готовясь к своей вооруженной экспедиции, проехал его духовный и идейный учитель Хосе Марти. Фидель посетил штаты Пенсильвания, Нью–Джерси, Коннектикут, Флорида, а также Нью–Йорк. Во всех городах, где ему пришлось остановиться, Кастро выступал на митингах или собраниях с участием патриотически настроенных кубинских эмигрантов. Кастро не скрывал, что собирает «милостыню для своей родины», чтобы она поскорее обрела долгожданную свободу.
Фидель внушал доверие публике. Он был хорошо одет, ухожен. Все отмечали его ораторский дар. А самое главное, он ни словом не обмолвился о коммунизме, в принадлежности к которому его упрекали кубинские и североамериканские газеты. «Состоятельные кубинцы, – писал позже Эн–рике Сальгадо, – больше верили в падение Батисты, чем в социальную программу вождя повстанцев. Иными словами, когда они слушали, они думали о своем, видели лишь свое. Однако их расшевелила новизна системы, смелость намерений человека, геометрия стиля» [158].
Американские власти чинили препятствия для Фиделя и «наводняли» своими агентами помещения, где он выступал. Благодаря провокаторам в эмигрантской среде усиленно запускались слухи о том, что пришедшие на встречу с главным оппозиционером Батисты будут вскоре высланы из США. Фидель писал своим соратникам на Кубе: «Всюду, где мы становились жертвами какого–нибудь агрессивного акта, во много крат возрастал энтузиазм и симпатии к нашему движению, и наши усилия неизменно вознаграждались самым полным успехом» [159].
Несмотря на определенные идеологические разногласия с аудиторией, настроенной на свержение Батисты, но не на изменение существующего на Кубе строя, Фидель кропотливо объяснял цели и задачи своего движения, изложенные в «Манифесте». Он особо подчеркивал, что революционная борьба не заканчивается свержением конкретного тиранического режима, который на тот момент олицетворяли собой Фульхенсио Батиста и его приспешники, на щеках которых, по меткому выражению Фиделя, уже «не осталось места для оплеухи». Борьба должна вестись в первую очередь за искоренение тяжелых условий жизни, в которых прозябали большинство кубинцев.
Кульминацией этой поездки, длившейся чуть более двух недель, стала его речь 30 октября 1955 года в нью–йоркском зале «Палмгарден», куда пришла почти тысяча представителей кубинской диаспоры. Именно там Фидель Кастро заявил: «Могу с полной ответственностью сказать вам, что в 1956 году мы будем либо свободными, либо мучениками. Эта борьба началась для нас 10 марта, она длится уже почти четыре года, и она закончится лишь в последний день существования диктатуры либо в последний день нашей жизни» [160].
Каковы же были практические итоги этой североамериканской поездки Фиделя Кастро? Конечно же ему не удалось с первого захода собрать заветный миллион. В Мехико Фидель вернулся с пятьюдесятью тысячами американских долларов. Но и это был успех. На эти деньги можно было купить и недостающее оружие, и судно для экспедиции на Кубу. Но самое главное состояло в том, что в нескольких городах Соединенных Штатов были созданы так называемые комитеты поддержки «Движения 26 июля». Они обещали Фиделю финансовую помощь в будущем и впоследствии выполнили свое обещание. В годы кубинской революции за границей – в США, странах Центральной Америки и Карибского бассейна – действовали 62 таких комитета, которые собирали средства, приобретали оружие и разъясняли людям цели и задачи повстанцев.
По возвращении из США Фидель написал «Манифест номер 2», который, как и первое воззвание, в основном предназначался его соратникам и соотечественникам на Кубе. В этом документе Фидель подробно рассказал о своем пребывании в Штатах и о проблеме «финансирования восстания». «Другие просят деньги для себя лично и отдают в залог дома, земли, одежду, мы же просим деньги для Кубы, а в залог отдаем наши жизни» [161], – писал Фидель.
Тем временем на самой Кубе в борьбу с Батистой вовлекались все новые силы. Дело дошло до того, что офицеры решили устроить переворот, который, правда, носил не политический характер, а скорее походил на «внутренние разборки» в среде военных. Однако офицерский заговор во главе с полковником Р. Баркином был раскрыт и все его участники угодили за решетку. Они были освобождены из тюрем только революционными властями в 1959 году.
Батиста принялся закручивать гайки в стране. Он фактически спустил с «поводка» свою тайную полицию. Не проходило дня, чтобы на Кубе не обнаруживали изувеченный труп студенческого или профсоюзного активиста со следами многочисленных побоев, вырванными ногтями. Батистов–ская полиция даже не утруждала себя прятать трупы. В лучшем случае сбрасывала их с обрывов в море! При этом посол США на Кубе А. Гарднер называл Фульхенсио Батисту «самым честным человеком из всех политических деятелей Кубы» [162].
В декабре 1955 года на Кубе началась забастовка рабочих сахарных заводов, к которой присоединились рабочие табачных заводов, железнодорожники, студенты. Последние начали вооруженные столкновения с полицией. Напуганный Батиста перебрался в свою военную ставку в крепости Колумбия. После подавления выступления студентов он закрыл все высшие учебные заведения страны.
