В этот самый кризисный момент в одном из вашингтонских ресторанов состоялась внешне ничем не примечательная встреча резидента советской разведки в Вашингтоне Александра Феклисова (Фомина) с известным американским тележурналистом Джоном Скали, который имел выход на клан Кеннеди и дружил с братом президента Робертом. Скали прямо сказал, что вооруженная операция против Кубы должна начаться с серии массированных бомбовых ударов в ближайшие 48 часов. «Почему бы Фиделю Кастро не выступить с заявлением о готовности демонтировать и вывезти ракетные установки, если президент США даст гарантию о ненападении на Кубу? – размышлял Скали. – Если бы Кастро сделал подобное заявление, оно нашло бы благоприятный отклик в правительственных и военных кругах США». Журналист отказался назвать фамилии американских руководителей, которых он имел в виду [437]. Тогда Феклисов, которого никто не уполномочивал делать какие–либо заявления, неожиданно сказал: «Тогда мы захватим Западный Берлин. Вряд ли нашим дивизиям потребуется больше 24 часов, чтобы с помощью войск ГДР сломить сопротивление американского, английского и французского гарнизонов» [438]. Скали опешил от такого откровения Феклисова, о принадлежности которого к советским спецслужбам ему ранее сообщило ФБР. По воспоминаниям Героя России А. С. Феклисова, скончавшегося в октябре 2007 года, через три часа Скали принес ему компромиссные предложения урегулирования Карибского кризиса, уточнив, что они исходят от Белого дома. Скали заявил, что «представители СССР и США могут обсудить в Нью–Йорке этот вопрос вместе с Генсеком ООН У Таном, а также между собой» [439].

Так или иначе, но благодаря совместным усилиям дипломатов, разведчиков, политиков и журналистов Никита Хрущев и Джон Кеннеди, преодолев внутренние противоречия и внешние обстоятельства, нашли в себе мужество пойти на компромисс.

К счастью, Джон Кеннеди не пошел на поводу у военных. Он лично провел переговоры с Никитой Хрущевым по прямой телефонной связи. 27 октября в официальном послании советского правительства были выдвинуты условия, послужившие основой для урегулирования кризиса. В ответ на согласие СССР вывести ракеты с Кубы Джон Кеннеди дал заверения, что США откажутся от вторжения на Кубу и отменят карантин. Один из «ястребов» генерал Лемей лютовал, он стукнул кулаком по столу и крикнул: «Господин президент! Вы не можете этого делать. Это величайшее поражение в истории Америки». Кеннеди, выдержав паузу и выждав, когда угомонится беснующийся генерал, сказал: «Все свободны, господа!» А Лемей, выйдя из кабинета, продолжал твердить: «Мы проиграли!»

28 октября Хрущев направил письмо Кеннеди, в котором сообщалось о демонтаже ракет и выводе войск. Соединенные Штаты согласились на демонтаж своих установок в Турции, а также официально отказались от каких–либо попыток сменить вооруженным путем режим Кастро. Для американской политической элиты послание Хрущева Кеннеди о ликвидации советских ракетных баз на Кубе под наблюдением ООН было признано «неожиданным». «В Госдепартаменте и Белом доме считают, что Н. С. Хрущев сделал весьма своевременное предложение о ликвидации советских ракетных баз на Кубе взамен на сохранение коммунистического режима Кастро, – докладывал советский резидент. – Таким образом, Н. С. Хрущев сумел предотвратить возникновение термоядерной войны и этим завоевал в сердцах американцев и других народов симпатию и уважение. Кеннеди от соглашения с Н. С. Хрущевым по Кубе получил существенные политические выгоды, в частности, симпатию внутри страны, которая обеспечит демократической партии победу на предстоящих выборах в конгресс и победу Кеннеди на президентских выборах в 1964 году» [440].

28 октября, еще не зная о достигнутом между США и СССР соглашении, Фидель Кастро выступил со специальным заявлением. В нем говорилось, что революционная Куба никому не угрожает, а кубинское правительство готово сделать все необходимое для установления добрососедских отношений с Соединенными Штатами Америки на основе принципов мирного сосуществования государств с различным общественным строем. «Но правительство Кубы никому не позволит вмешиваться во внутренние дела своей страны. Избранный кубинским народом путь развития своего государства, путь социализма – это дело самого кубинского народа и только его», – подчеркнул Фидель.

Хрущев с оптимизмом смотрел на дальнейшее развитие ситуации. На заседании пленума ЦК КПСС 23 ноября 1962 года он успокаивал критиков американо–советского соглашения: «Будет ли вторжение на Кубу? Я не пророк и не могу делать ни предсказаний, ни заверений. Нельзя поручиться за империалистический лагерь, он с нами не советуется. Одно только знаю, что Кеннеди во время его пребывания в Белом доме нелегко будет отказаться от взятых им обязательств о ненападении на Кубу. Эти обязательства будут связывать Кеннеди, будут связывать правительство США. Остается еще два года до президентских выборов. Все говорит за то, что Кеннеди будет избран на второй срок. Это значит, что еще шесть лет президент США будет связан публичными обязательствами о невторжении на Кубу» [441].

Увы, прогнозы советских разведчиков и самого Хрущева оказались неточными. Джон Кеннеди заплатил за то, что не дал начаться войне, своей жизнью. Он был убит через год в Далласе – и это преступление остается одной из самых главных загадок ХХ века.

Свое мнение по этому поводу есть и у Фиделя: «На самом деле, все очень странно. Я не уверен, что можно из винтовки с оптическим прицелом выстрелить, перезарядить и повторить выстрел в течение нескольких секунд. Когда вы стреляете из винтовки с оптическим прицелом, оружие сдвигается на какие–то миллиметры и вы теряете цель. Вы находитесь на расстоянии 500 или 600 метров, и с движением от выстрела у вас смещается прицел, и вам приходится снова искать цель. Если вы находитесь в окне и стреляете, вам немедленно надо перезарядить винтовку, снова найти цель и выстрелить, а найти цель на таком расстоянии за считаные секунды очень сложно. Сделать три таких выстрела для человека, который не специализируется на этом, очень сложно, почти нереально <…> Для меня непонятны две вещи в этом убийстве: первое – это тип выстрела и его повторение через короткое время. Второе – Освальд был заключен в тюрьму, и какой–то Джек Руби, впечатленный трагедией, перед камерами и полицией убил Освальда. Я не уверен, происходило ли что–то подобное когда–либо в другом месте» [442].

«Список пострадавших в результате Карибского кризиса можно начать с Кеннеди. По моему глубокому убеждению, Джон Кеннеди был убит за свою линию и поведение в ходе Карибского кризиса, – говорил мне Николай Леонов. – Мне верится с трудом, что его убийство было делом рук несчастного, психически неуравновешенного Ли Харви Освальда, которого я, к слову, знал лично. Я уверен, что Кеннеди отомстили те самые „ястребы“ при поддержке кубинской мафии, потерявшей огромные капиталы в результате революции, за то, что он не решился свергнуть революционный режим на Кубе и, что называется, „недожал“ Кастро. Второй „пострадавшей“ стороной был Никита Сергеевич Хрущев. Его сместили со своего поста через два года, в октябре 1964 года, и я убежден, что во многом он также пострадал из–за Карибского кризиса. Точнее из–за того, что едва не втянул СССР в атомную войну и опаснейшую международную авантюру. Кукурузу он и раньше сеял, как и проводил иногда непопулярные реформы, вызывавшие неоднозначные отклики в обществе. Но так близко Советский Союз поставленным на грань мировой войны впервые после 1945 года не оказывался. Не случайно одним из первых шагов Леонида Брежнева стало провозглашение политики „мирного сосуществования“. Хрущеву не простили того, что он хотел „закопать“ Соединенные Штаты и „пустить ежа“ американцам».