Он играл превосходно. Как же – мелкие сошки пришли на поклон к великому человеку. Я скосил глаза на застывших, словно вынутые из саркофага египетские мумии, телохранителей Большого Дона и непроизвольно ухмыльнулся – несмотря на их внушительные кондиции, мне ничего не стоило на самом деле превратить их в безмолвных и бесчувственных чурбанов (какими они в общемто и являлись, сами не подозревая об этом), притом на всю оставшуюся жизнь.

Как ни мимолетна была моя гримаса, дон Витторио успел ее заметить. В его совиных круглых глазах вдруг мелькнули искорки страха, но тут же исчезли, уступив место злобной настороженности.

– Что вы от меня хотите? – спросил хозяин виллы.

– Извините, но я не могу иначе… – Марио покаянно развел руками. – Синдикат хочет знать, что вам известно о некоем мсье Пинскере? – На этот раз его голос звучал громко и твердо.

Дон Витторио изменился в лице. В его взгляде полыхнула бешеная ярость, какимто образом передавшаяся даже безмолвным стражам Большого Дона; они шумно задышали, напряглись, будто боевые псы перед схваткой на собачьем ринге.

– Это вы… ваших рук дело?! – прорычал хозяин виллы, прожигая нас молниями, которые, казалось, метали его пылающие черным огнем глаза.

– Что именно? – невозмутимо, даже надменно, спросил Марио.

– Вы убили Пинскера! Вы!

– На вашем месте я бы не был столь категоричен, – ответил горбун. – К тому же мсье Пинскер наша, – это слово он сказал с нажимом, – головная боль. Вы к этому не имеете никакого отношения.

– Интересно, с каких пор Синдикат начал командовать в Марселе?!

– Дон Витторио, мы не лезем в ваш бизнес. И до сих пор прекрасно ладили с вашей организацией. Но есть вещи, которые мы не можем оставить без внимания. Как в случае с этим Пинскером. Благодаря ему сорвана очень важная операция. Наше руководство желает знать только одно: как понимать, что рекомендованные вами Синдикату русские киллеры вышли изпод контроля и занялись совсем не тем, чем нужно?

– Это ваши проблемы! – огрызнулся дон Витторио. – Меня просили найти лучших, и я нашел.

Неожиданно он успокоился и снова надел на свое одутловатое лицо маску невозмутимости.

– Верно, – согласился Марио, тоже зло-веще хладнокровный и бесстрастный. – Свои проблемы мы привыкли решать сами – быстро и эффективно.

Чтобы я знал, о чем идет речь, они говорили по-испански, хотя дон Витторио испытывал некоторые затруднения и нередко вставлял итальянские слова. Я пока исполнял роль болванчика, безгласого и абсолютно неподвижного, однако хозяин виллы время от времени поглядывал на меня с нездоровым любопытством; его можно было трактовать как угодно. Мне, например, казалось, что мое присутствие нервирует Большого Дона, хотя он это довольно искусно скрывал.

– Вы на что-то намекаете? – быстро спросил дон Витторио, наклонившись вперед.

– На то, что мы сами разберемся с теми, кто, работая на Синдикат, думает, будто им позволено игнорировать приказания руководства. Это касается оставшихся в живых русских киллеров.

– Оставшихся в живых?

– Именно.

– Что-то я не понял…

Мне показалось, что Большой Дон на какую-то долю секунды изменился в лице.

– Разве вам не доложили?

– О чем? – Хозяин виллы и впрямь был удивлен.

– О том, что половина рекомендованных вами людей ликвидирована на Кипре во время выполнения какого-то задания, о котором мы не имеем ни малейшего представления.

– Ликвидирована? – Дон Витторио выпучил глаза, из-за чего неожиданно стал похож на огромную лягушку, завидевшую удава.

– Да. По нашим данным, шесть человек.

– Кто… кгм! – прокашлялся Дон. – Кто это сделал?

– Русские спецслужбы.

– Русские… спецслужбы?! – На этот раз к удивлению примешалась небольшая толика глубоко упрятанного беспокойства. – Зачем?..

– Нам это неизвестно. Мы знаем только одно – за оставшимися открыта настоящая облавная охота. По нашим сведениям, русские спустили с цепи ликвидаторов внешней разведки. А уж они, смею вас уверить, докопаются до истины, какой бы она ни была.

Теперь дон Витторио испугался по-настоящему. Конечно, внешне это не было заметно – почти не было, – но я чувствовал, что от него, как от камня, брошенного в воду, исходят пульсирующие волны страха. Только годами выработанная привычка повелевать, а значит, скрывать свои истинные мысли и намерения, позволяла Большому Дону держать себя в руках.

– Мы знаем, что остальные русские скрываются где-то в Марселе, – безжалостно продолжал Марио. – А также у нас имеются некоторые сведения о роли мсье Пинскера в возникшем недоразумении. – Горбун сказал это с легкой иронией.

Он выразительно зыркнул в мою сторону. Я его понял – мы ни в коем случае не должны открывать свои карты до конца. Перед тем как откинуть копыта, Пинскер рассказал, что к нему обратился его коллега по наркобизнесу, чтобы он помог найти для хорошо оплачиваемой "работы" группу киллеров русской национальности. Ничего не зная о Синдикате, Пинскер пришел за советом к дону Витторио, с кем моего "земляка" связывали темные делишки. И тот свел его с неким господином Икс, по словам Пинскера, итальянцем, довольно быстро выполнившим заказ. О дальнейшем Пинскер не имел ни малейшего понятия. Получив приличные деньги за посредничество и состыковав мистера Икс с мистером Игрек, заказчиком из Америки, известным моему "земляку" под кличкой Бабуин, Пинскер преспокойно занялся своим, с позволения сказать, бизнесом и противоес-тественными сексуальными усладами. Искать Бабуина у нас не было времени, кроме того, Марио очень сомневался, что этот мистер Игрек вообще существует: лично Пинскер с ним никогда не встречался, связь держал в основном по телефону или через третьих лиц. Горбун подозревал, что с этим Бабуином не все так просто – никто из солидных торговцев наркотиками его не знал. Это обстоятельство давало пищу для некоторых размышлений…

У нас сразу возникло несколько вопросов: почему выбор пал на тех же киллеров, что порекомендовал Синдикату дон Витторио; по какой причине Пинскер направился за советом именно к Большому Дону и тот снизошел со своих "высот", чтобы услужить в общемто мелкой сошке; отчего мистер Икс не доложил дону Витторио о том, как он выполнил заказ Пинскера – а он обязан был это сделать, так как в Марселе ничто подобное не проходило без благословения Большого Дона; а если доложил, то почему главный мафиозо не связался с Синдикатом, чтобы предупредить о возникшем казусе?

Но мы задали только один – о личности Пинскера. Ни для кого в подпольном бизнесе Марселя не было секретом, что Пинскер утвердился в городе лишь благодаря покровительству Большого Дона. Поэтому достаточно обтекаемый и в общем-то ни к чему не обязывающий вопрос дону Витторио был своего рода пробным камнем, чтобы посмотреть на его реакцию и спровоцировать ответную реакцию, если у него рыло в пуху.

– Роль Пинскера? – с деланым недоумением переспросил хозяин виллы. – Объясните, о чем идет речь.

– Мы знаем, что именно Пинскер завербовал рекомендованных вами русских для выполнения задания по их профилю.

– К сожалению, мы лишены возможности спросить Пинскера, так ли это.

Похоже, это обстоятельство только сейчас начало радовать Большого Дона.

Мы долго размышляли и спорили – говорить дону Витторио, кто "позаботился" о Пинскере, или нет. И сошлись на том, что нужно лишь слегка приоткрыть свои карты, чтобы внести смятение в ряды местных мафиози. До сих пор с Синдикатом просто боялись связываться. Если происходила ликвидация и всплывала причастность нашей организации к этому делу (что случалось весьма редко), потерпевшая сторона обычно ограничивалась пышными похоронами погибшего и искала контакт с Синдикатом на предмет ответной акции – если это требовалось. Но случай с русскими киллерами был вызовом Синдикату, и, по словам Марио, дон Фернандо, узнав о роли Большого Дона в событиях на Кипре, был взбешен. Конечно, до прямой конфронтации с местными мафиози доводить дело нам запретили – "солдаты" дона Витторио нас стерли бы в порошок. Но нагнать страху мы были просто обязаны. Ведь если не следует немедленный ответный удар, то это не значит, что все спущено на тормозах и забыто. Мафия обычно не страдала короткой памятью (так же, как и Синдикат) и доставала приговоренных к смерти не только через расстояния, но и через годы.