Для меня наивысшим моментом душевного напряжения явилась минута, когда под сводами Георгиевского зала раздался внятный голос секретаря:

– Сергей Данилович Луганский!

Так же, как и мои товарищи, я с замиранием сердца направился к столу.

– Поздравляю вас, Сергей Данилович, с правительственной наградой,- тихим голосом произнес Михаил Иванович Калинин.

Помня предупреждение А. Ф. Горкина, я бережно подержал в ладонях слабую старческую руку.

Нужно сказать, предупреждение было весьма кстати. Помню по себе, в момент вручения награды у меня было такое чувство, что я с трудом удержался, чтобы не сжать изо всей силы руку Калинина. Таковы были радость и благодарность.

Ордена и медали получили все летчики нашей эскадрильи. Иван Иванович Попов, командир эскадрильи, получил орден Красного Знамени, командир звена Владимир Пешков был удостоен звания Героя Советского Союза.

Тут же, в Кремле, товарищи помогли мне прикрепить к гимнастерке орден Красной Звезды.

От волнения, от необычности момента я не находил себе места. В какой-то миг мне показалось даже, что я стою на нашей Веригиной горе и мне хочется лететь, лететь. Но я тут же взял себя в руки и стал наблюдать за процедурой награждения. Утешало меня то, что товарищи мои тоже волновались, хотя многие из них были постарше.

Впоследствии мне довелось много раз получать всевозможные награды, но такого волнения, такого невыразимого подъема, как в тот памятный день тысяча девятьсот сорокового года, я уже не испытывал никогда.

На прощание мы всей эскадрильей сфотографировались с М. И. Калининым и вышли на Красную площадь. Солнце щедро заливало огромный город. На Красной площади было все так же торжественно и величаво. Мавзолей уже был открыт, народ длинной лентой двигался от самого Александровского сада. Сумрачно застыли у кремлевских стен сизые ели. С разноцветных маковок Василия Блаженного на нас, казалось, взирали века богатой событиями российской истории. В безоблачном голубом небе над Кремлем парило полотнище государственного флага Страны Советов.

Здесь, на Красной площади, мы все как один поклялись не жалеть ни сил, ни трудов, ни жизни своей, чтобы всегда чистым и безоблачным оставалось небо над нашей Отчизной. Это была пламенная клятва, идущая из глубины сердец, и скоро, очень скоро обстановка потребовала от нас и немыслимых трудов, и напряжения всех сил, а от некоторых – и жизни

В мемуарной литературе началу войны отведены самые волнующие страницы. Я прочел множество воспоминаний, и всюду о первом дне войны пишется с возмущением. Да это и понятно: слишком неожиданно, слишком коварно враг нарушил мирную жизнь миллионов советских людей.

Вторая мировая война вошла в жизнь нашей страны как великое бедствие.

Воскресенье 22 июня должно было пройти у нас, как обычный выходной день в воинской части. На стадионе намечалась встреча волейболистов, ближе к вечеру – футбольный матч. Вечером в клубе готовился концерт художественной самодеятельности.

Встал я в этот день несколько позже обычного, вышел на балкон. С высоты третьего этажа мне хорошо виден наш аэродром. Было солнечно, жарко.

Большой южный город пришелся летчикам по душе. Мы прибыли сюда сразу же после получения наград. Местом нового расположения нашего авиационного полка был выбран Ростов-на-Дону.

Фронтовая жизнь постепенно отходила в прошлое. Миновало всего несколько месяцев, а мы уже втянулись в новый распорядок, почти такой же, как в Пскове. Те же самые учения, то же изучение материальной части. В полк прибывало пополнение, летчики получали новые машины.

Так что и день 22 июня не должен был внести в эту размеренную жизнь никаких изменений.

«Но что это?»- вдруг насторожился я. Вместо привычной покойной картины аэродрома я увидел, как по полю бегают солдаты охраны, разбирают оружие и занимают оборону. Блаженное воскресное состояние слетело мигом.

– Маша,- крикнул я жене,- посмотри. Что-то неладно!

А в дверь квартиры уже стучал посыльный:

– Товарищ старший лейтенант, тревога!

Так началась война.

Собираясь на аэродром, я отказался завтракать. Жена не настаивала. Ей и самой не лез кусок в горло. Она лишь спросила:

– Как ты думаешь, Сережа, надолго это?

Бедные женщины! Кто мог сказать, сколько им придется ждать и волноваться за своих близких?

Успокоив жену, я выбежал из дому.

На аэродроме техники спешно готовили самолеты. Когда мы прибежали, одно звено истребителей уже поднялось в воздух для патрулирования. Боевые машины унеслись в жаркое небо и скоро скрылись из глаз. Они искали врага, но враг еще был далеко. Как сообщила вечерняя сводка, немецко-фашистские войска вели бои на границе. Но в той же сводке говорилось, что авиация противника бомбила Киев, Львов, Одессу и другие города. Трудно было представить, что старинные красивые города подвергаются сейчас варварской бомбардировке, рушатся здания, дым и гарь поднимаются в ясное летнее небо. Что собой представляет война, мы уже знали.

В штабе полка царила боевая, почти фронтовая обстановка. Беспрерывно звонил телефон. Командование отдавало распоряжения. Люди подтянулись, приготовились к самому худшему. Сознание, что враг нарушил наши границы, что идет война, льется кровь, наложило отпечаток на все наши действия.

Нашему полку было приказано: обеспечить охрану моста через Дон. Значит, скоро нужно ждать немцев и сюда, к Ростову?! Вот уж это никак не укладывалось в голове. Неужели враг проникнет на нашу землю так далеко?

В обед у столовой нас всех ждали семьи. Женщины плакали. Мы, как могли, успокаивали их. Тогда не думалось, что немцы продвинутся вперед. Мы были уверены, что коварного захватчика остановят на границе, а затем перенесут боевые действия на его территорию.

Однако с каждым днем сводки становились все безрадостней. Враг мощной лавиной наступал на огромном фронте. Создалась угроза Ленинграду, наметилось Смоленское направление: немцы рвались к Москве.

У нас пока было относительное затишье. Дни проходили в учебе. Мы жили на аэродроме, спали под самолетами и ждали приказа вылетать. Вечерами все собирались у репродукторов. Новости были угрожающими. Немецкие войска наступали.

Враг приближался к Москве.

Война для советского народа началась неожиданно. Но мы тогда не знали о той громадной государственной работе, которая проводилась в предвидении неминуемой беды. Международная обстановка осложнялась с каждым днем, над Страной Советов нависала грозная опасность, и партия проводила целый ряд мероприятий, направленных на укрепление нашей оборонной мощи.

Прежде всего большие задачи удалось выполнить в течение славных пятилеток. Пятилетние планы были направлены и на то, чтобы экономически обеспечить победу, если придется воевать. Страна создала новые и передовые отрасли промышленности – автомобильную, тракторную, авиационную. Развились нефтедобыча и нефтеперерабатывающее производство, как раз те отрасли, которые со временем помогли нам выиграть жестокую войну. Перед самой войной мы уже имели новейшие образцы танков, самолетов, подводных лодок, артиллерийского вооружения. Увеличивалась общая численность армии, а такие современные рода войск, как танковые и механизированные, возросли в 12 раз!

Партия и правительство видели опасность войны и делали все для того, чтобы отстоять Отчизну в грозный час.

Когда утром 1 сентября 1939 года фашистская Германия напала на Польшу, в Москве в этот же день внеочередная сессия Верховного Совета СССР приняла Закон о всеобщей воинской обязанности.

Еще 25 февраля 1941 года Центральный Комитет партии и Совнарком СССР приняли важнейшее постановление «О реорганизации авиационных сил Красной Армии». Оно определило план перевооружения авиачастей, формирования новых авиаполков, зон противовоздушной обороны. Документ этот во многом ускорил подготовку наших Военно-Воздушных Сил к приближающейся войне.