16 И вновь берет он посох пилигрима, Чтобы в скитаньях сердце отошло. Пусть это рок, пусть жизнь проходит мимо, Презренью и отчаянью назло Он призовет улыбку на чело. Как в миг ужасный кораблекрушенья Матросы хлещут спирт — куда ни шло! И с буйным смехом ждут судеб свершенья, Так улыбался Чайльд, не зная утешенья. Ты топчешь прах Империи, [126] — смотри! Тут Славу опозорила Беллона. И не воздвигли статую цари? Не встала Триумфальная колонна? Нет! Но проснитесь, — Правда непреклонна: Иль быть Земле и до скончанья дней Все той же? Кровь удобрила ей лоно, Но мир на самом страшном из полей С победой получил лишь новых королей. [127]18 О Ватерлоо, [128] Франции могила! Гарольд стоит над кладбищем твоим. Он бил, твой час, — и где ж Величье, Сила? Все — Власть и Слава — обратилось в дым. В последний раз, еще непобедим, Взлетел орел — и пал с небес, пронзенный, И, пустотой бесплодных дней томим, Влачит он цепь над бездною соленой, [129] — Ту цепь, которой мир душил закабаленный. 19 Урок достойный! Рвется пленный галл, Грызет узду, но где триумф Свободы? Иль кровь лилась, чтоб он один лишь пал, Или, уча монархов чтить народы, Изведал мир трагические годы, Чтоб вновь попрать для рабства все права, Забыть, что все равны мы от природы? Как? Волку льстить, покончив с мощью Льва? Вновь славить троны? Славь — но испытай сперва. 20 То смерть не тирании — лишь тирана. Напрасны были слезы нежных глаз Над прахом тех, чей цвет увял так рано, Чей смелый дух безвременно угас. Напрасен был и страх, томивший нас, Мильоны трупов у подножья трона, Союз народов, что Свободу спас, — Нет, в миртах меч — вот лучший страж Закона, — Ты, меч Гармодия, меч Аристогитона! [130]21 В ночи огнями весь Брюссель сиял, [131]Красивейшие женщины столицы И рыцари стеклись на шумный бал. Сверкают смехом праздничные лица. В такую ночь все жаждет веселиться, На всем — как будто свадебный наряд, Глаза в глазах готовы раствориться, Смычки блаженство томное сулят. Но что там? Странный звук! — Надгробный звон? Набат? 22 Ты слышал? — Нет! А что? — Гремит карета, Иль просто ветер ставнями трясет. Танцуйте же! Сон изгнан до рассвета, Настал любви и радости черед. Они ускорят времени полет. Но тот же звук! Как странно прогудело! И словно вторит эхом небосвод. Опять? Все ближе! А, так вот в чем дело! К оружью! Пушки бьют! И все вдруг закипело. 23 В одной из зал стоял перед окном Брауншвейгский герцог. [132] Первый в шуме бала Услышал он тот странный дальний гром, И, хоть кругом веселье ликовало, Он понял: Смерть беспечных вызывала, И, вспомнив, как погиб его отец, Вскочил, как от змеиного ужала, — И на коня! И умер как храбрец! Он, кровью мстя за кровь, нашел в бою конец. 24 Все из дворца на улицу спешат, И хмель слетает с тех, кто были пьяны. И бледны щеки те, что час назад От нежной лести были так румяны. Сердцам наносят тягостные раны Слова прощанья, страх глядит из глаз. Кто угадает жребий свой туманный, Когда в ночи был счастьем каждый час, — Но ужасом рассвет пирующих потряс. 25 Военные бегут со всех сторон, Проносятся связные без оглядки, Выходит в поле первый эскадрон, Командой прерван сон пехоты краткий, И боевые строятся порядки. А барабан меж тем тревогу бьет, Как будто гонит мужества остатки. Толпа все гуще, в панике народ, И губы бледные твердят: «Враг! Враг идет!» 26 Но грянул голос: «Кемроны, за мной!» [133]Клич Лохьела, что, кланы созывая, Гнал гордых саксов с Элбина долой; Подъемлет визг волынка боевая, Тот ярый дух в шотландцах пробуждая, Что всем врагам давать отпор умел, — То кланов честь, их доблесть родовая, Дух грозных предков и геройских дел, Что славой Эвана и Дональда гремел. 27 Вот принял их Арденн [134] зеленый кров, От слез природы влажные дубравы. Ей ведом жребий юных смельчаков: Как смятые телами павших травы, К сырой земле их склонит бой кровавый. Но май придет — и травы расцвели, А те, кто с честью пал на поле славы, Хоть воплощенной доблестью пришли, Истлеют без гробов в объятиях земли. вернутьсяСтрофы 17–45 были написаны Байроном под впечатлением посещения поля битвы Ватерлоо в апреле 1816 г., то есть менее чем через год после кровопролитного сражения. вернутьсяТы топчешь прах Империи… — Поражение наполеоновских войск в сражении при Ватерлоо привело к падению наполеоновской империи. вернутьсяНо мир на самом страшном из полей // С победой получил лишь новых королей. — В годы реставрации и торжества дворянско-монархической реакции десятки новых королей и герцогов заняли троны во многих странах Европы. вернутьсяВатерлоо — историческая битва при поселке Ватерлоо, близ Брюсселя, 18 июня 1815 г., в которой англо-голландские и прусско-саксонские войска под командованием А. Веллингтона и Г. Л. Блюхера нанесли армии Наполеона сокрушительный удар. вернуться…Влачит он цепь над бездною соленой… — После Ватерлоо Наполеон сдался в плен англичанам и был сослан на остров Св. Елены. вернуться…в миртах меч… меч Гармодия, меч Аристогитона! — Гармодий и Аристогитон в 514 г. до н. э. убили тирана Афин Гиппарха кинжалами, спрятанными в ветках мирта. вернутьсяВ ночи огнями весь Брюссель сиял… — 15 июня 1815 г. в Брюсселе с ведома командования союзных войск был дан бал, на котором присутствовало значительное число офицеров английской и голландской армий. На рассвете 16 июня началась битва при Катр-Бра близ Брюсселя — пролог Ватерлоо. вернутьсяБрауншвейгский герцог — Фридрих-Вильгельм (1771–1815), убит в битве при Катр-Бра. Отец герцога Карл Вильгельм Фердинанд (1735–1806) погиб в бою с наполеоновскими войсками при Ауэрштедте. вернуться«Кемроны, за мной!» — боевая песня шотландского клана кемронов. вернутьсяАрденны. — Байрон ошибочно называет лес Суаньи Арденнским. |
