87 Кто хочет знать Испанию, прочти, Как воевать Испания умела. Все, что способна месть изобрести, Все, в чем война так страшно преуспела, — И нож и сабля — все годится в дело! Так за сестер и жен испанцы мстят, Так вражий натиск принимают смело, Так чужеземных потчуют солдат И не сочтут за труд отправить сотню в ад. Ты видишь трупы женщин и детей И дым над городами и полями? Кинжала нет — дубиной, ломом бей, Пора кончать с незваными гостями! На свалке место им, в помойной яме! Псам кинуть труп — и то велик почет! Засыпь поля их смрадными костями И тлеть оставь — пусть внук по ним прочтет, Как защищал свое достоинство народ! 89 Еще не пробил час, но вновь войска Идут сквозь пиренейские проходы. [62]Конца никто не ведает пока, Но ждут порабощенные народы, Добьется ли Испания свободы, Чтобы за ней воспряло больше стран, [63]Чем раздавил Писарро. [64] Мчатся годы! Потомкам Кито [65] мир в довольстве дан, А над Испанией свирепствует тиран. 90 Ни Сарагосы кровь, ни Альбуера, Ни горы жертв, ни плач твоих сирот, Ни мужество, какому нет примера, — Ничто испанский не спасло народ. Доколе червю грызть оливы плод? Когда забудут бранный труд герои? Когда последний страшный день уйдет И на земле, где галл погряз в разбое, Привьется Дерево Свободы, как родное? 91 А ты, мой друг! [66] — но тщетно сердца стон Врывается в строфу повествованья. Когда б ты был мечом врага сражен, Гордясь тобой, сдержал бы друг рыданья. Но пасть бесславно, жертвой врачеванья, Оставить память лишь в груди певца, Привыкшей к одиночеству страданья, Меж тем как Слава труса чтит, глупца, — Нет, ты не заслужил подобного конца! 92 Всех раньше узнан, больше всех любим, Сберегшему так мало дорогого Сумел ты стать навеки дорогим. «Не жди его!» — мне явь твердит сурово. Зато во сне ты мой! Но утром снова Душа к одру печальному летит, О прошлом плачет и уйти готова В тот мир, что тень скитальца приютит, Где друг оплаканный о плачущем грустит. 93 Вот странствий Чайльда первая страница. Кто пожелает больше знать о нем, Пусть следовать за мною потрудится, Пока есть рифмы в словаре моем. Бранить меня успеете потом. Ты, критик мой, сдержи порыв досады! Прочти, что видел он в краю другом, Там, где заморских варваров отряды Бесстыдно грабили наследие Эллады. [67]ПЕСНЬ ВТОРАЯ
1 Пою тебя, небесная, хоть к нам, Поэтам бедным, ты неблагосклонна. Здесь был, богиня мудрости, твой храм. Над Грецией прошли врагов знамена, [68]Огонь и сталь ее терзали лоно, Бесчестило владычество людей, Не знавших милосердья и закона И равнодушных к красоте твоей. Но жив твой вечный дух средь пепла и камней. 2 Увы, Афина, нет твоей державы! Как в шуме жизни промелькнувший сон, Они ушли, мужи высокой славы, Те первые, кому среди племен Венец бессмертья миром присужден. Где? Где они? За партой учат дети Историю ушедших в тьму времен, И это все! И на руины эти Лишь отсвет падает сквозь даль тысячелетий. 3 О сын Востока, встань! Перед тобой Племен гробница — не тревожь их праха. Сменяются и боги чередой, Всем нить прядет таинственная Пряха. Был Зевс, пришло владычество Аллаха, И до тех пор сменяться вновь богам, Покуда смертный, отрешась от страха, Не перестанет жечь им фимиам И строить на песке пустой надежды храм. 4 Он, червь земной, чего он ищет в небе? Довольно бы того, что он живет. Но так он ценит свой случайный жребий, Что силится загадывать вперед. Готов из гроба кинуться в полет Куда угодно, только б жить подоле, Блаженство ль там или страданье ждет. Взвесь этот прах! Тебе он скажет боле, Чем все, что нам твердят о той, загробной доле. 5 Вот холм, где вождь усопший погребен, Вдали от бурь, от песен и сражений, — Он пал под плач поверженных племен. А ныне что? Где слезы сожалений? Нет часовых над ложем гордой тени, Меж воинов не встать полубогам. Вот череп — что ж? Для прошлых поколений Не в нем ли был земного бога храм? А ныне даже червь не приютится там. вернутьсяСтрофы 88–93 Байрон написал по возвращении в Англию, по следам событий. вернуться…вновь войска // Идут сквозь пиренейские проходы. — Байрон говорит о битвах при Талавере (июль 1809 г.), при Бароесе и Альбуере (май 1811 г.). вернуться…за ней воспряло больше стран, // Чем раздавил Писарро. — Национально-освободительная борьба испанского народа положила начало выступлениям против наполеоновской Франции в ряде других стран Европы. вернутьсяПисарро, Франсиско (ок. 1471–1541) — один из испанских конкистадоров, возглавлял завоевание огромной территории государства инков на западном побережье Латинской Америки. вернутьсяКито — город в Южной Америке, население которого неоднократно восставало против испанского господства, 10 августа 1810 г. в Кито вспыхнуло восстание, положившее начало борьбе за независимость и образованию государства Эквадор. вернутьсяА ты, мой друг! — Эти строфы (91–92) Байрон посвятил памяти школьного товарища Джона Уингфилда. вернутьсяТам, где заморских варваров отряды // Бесстыдно грабили наследие Эллады. — Байрон имеет в виду лорда Элджина (17661842), шотландского пэра, — археолога-любителя. В бытность свою в Афинах в качестве дипломата он добился разрешения вывезти из Афин несколько кусков мрамора и вывез из Греции бесценную коллекцию. вернутьсяНад Грецией прошли врагов знамена… — После взятия турками Константинополя в 1453 г. и падения Византийской империи Греция в течение четырех веков была лишена национальной независимости. |
