– Рей, в чем дело? Что…

– В чем дело? Да вот в чем, черт побери!

Рей свирепо привлек ее к себе и впился в ее губы, до боли терзая их. Должно быть, Элинор протестующе вскрикнула, ибо он внезапно отпустил ее, взял ее лицо в ладони и прижался пылающим лбом к ее лбу.

– Боже мой, прости… – еле слышно прошептал он. – Я хотел сводить тебя в ресторан… напоследок. – Он потряс головой, и, когда снова заговорил, голос его звучал глухо и хрипло. – Но я не мог ни о чем думать – лишь о том, как сильно я хочу тебя обнять и как меня бесит то, что я не могу к тебе прикоснуться.

Элинор вздрогнула – ведь она испытывала то же самое.

– Я так ревновал, черт побери. Все эти мужики, которые на тебя уставились. Господи, я веду себя, как какой-нибудь болван из викторианской эпохи.

Рей ее ревнует? Сердце Элинор сразу растаяло от нежности и любви. Повернув голову, она поцеловала его, ощутив губами твердую гладкую щеку, коснулась кончиком языка его шеи. Рей судорожно сглотнул, и его руки крепче сомкнулись на ее предплечьях. Элинор расстегнула пуговицы на его рубашке, медленно провела губами по его груди и радостно почувствовала, как забилось его сердце и участилось дыхание.

Они вновь занимались любовью на ковре перед камином. Элинор было наплевать, что ее новое платье валялось смятой кучкой шелка там, куда его отбросил Рей.

Спать они отправились поздно, словно не хотели терять ни минуты из отпущенного им времени, но Рей по-прежнему ни слова не сказал о том, увидятся ли они в Бристоле, о том, нужна ли она ему и хочет ли он встречаться с ней дальше.

Элинор проснулась рано. Она вся дрожала, находясь во власти сна, в котором Рей уходил от нее. Девушка в отчаянии протянула к нему руку, ища утешения в его близости, лихорадочно провела ладонью по его груди.

Рей проснулся и тихонько застонал, наслаждаясь ее прикосновением. Его рука нашла ее грудь, сжала сразу набухший сосок и стала ласкать его. Потом он провел по напрягшейся груди Элинор губами, и она содрогнулась от удовольствия, чувствуя, как он легонько сжимает ее сосок зубами.

Ее тело подрагивало от жажды слиться с ним. Ощущение его возбужденной плоти, прижимавшейся к ее животу, стократно усилило эту жажду. Элинор стала медленно двигаться вдоль его тела. Она уже знала, каким образом может доставить ему наивысшее наслаждение, однако, когда она протянула руку, чтобы коснуться его, Рей неожиданно остановил ее.

– Нет, сейчас нельзя… – хрипло прошептал он, отрываясь от ее груди. – Ты не защищена. Я могу нечаянно сделать тебе ребенка.

Сделать ей ребенка. Тело Элинор предательски возликовало. Ребенок Рея. Она ощутила спазм наслаждения при одной мысли о том, что может зачать его ребенка.

Это безумие! – сказала она себе. То, что она затеяла, – настоящее сумасшествие, потом она об этом еще пожалеет. Но ее рука уже сама собой ласкала его тело, и Элинор ощутила, как Рея сотрясла дрожь страсти.

Он стал медленно двигаться в такт ее движениям. Элинор была охвачена сознанием своей земной женской силы, сумевшей отмести все его протесты. Она медленно и настойчиво соблазняла его, пока он не зарычал от страсти. Он резко вошел в нее, с каждым толчком ведя их к полному экстазу. У Элинор все ощущения усиливались при мысли о том, что это последний раз. Больше им никогда не быть вместе и не делить этих минут совершенно особой близости.

Все закончилось слишком быстро. Элинор чувствовала себя странно насытившейся и одновременно опустошенной. Рей лежал рядом на спине. Он тяжело дышал, не делая попыток до нее дотронуться.

Плимут в декабре. Не самое лучшее время для посещения полуострова, мрачно размышляла Элинор, глядя на город в окно из своей комнаты в отеле. Эти мысли посещали ее уже не в первый раз.

Прошла почти неделя с тех пор, как они вернулись из Уэльса, а от Рея все не было весточки. Впрочем, чего она ожидала? Что в ее отсутствие он поймет, что жить без нее не может? Едва ли. Она была для него просто коротким наваждением, вроде тех мозаик, которые он считал себя обязанным закончить, во что бы то ни стало. Но как только картинка складывалась, он мог забыть о ней. Элинор тоскливо закрыла глаза. Для Рея она была просто вызовом, вот и все. Ему надо было, чтобы она закончила книгу, и если для этого требовалось уложить ее в постель, – что ж, цель оправдывает средства. В конце концов, он был профессионалом высокого класса и все же сумел ее заставить вдохнуть жизнь в ее героев.

В последний день, когда они были вместе, Рей нарочно говорил исключительно о ее будущем, словно давая понять, что в его жизни для нее нет места. Он рассуждал о ее турне, старательно уклонялся от темы Рождества – не сказал, ни где он будет его встречать, ни с кем. Встретиться он не предлагал. Да и весь разговор о турне был чисто практического свойства: где она собирается останавливаться и надолго ли, в каких местах будет раздавать автографы. Для агента задавать такие вопросы было вполне естественно, но уж никак не для любовника.

Единственным человеком, кого она волновала, была Мейми. Она навестила Элинор перед турне, чтобы подтвердить свое приглашение на Рождество. Элинор пообещала приехать пораньше, чтобы помочь подруге подготовиться к наплыву гостей.

Мейми, естественно, сразу заметила перемену в Элинор. Она сделала одобрительное замечание насчет ее прически и внимательно вгляделась в лицо подруги.

– Это явно мужчина, – наконец произнесла она. – Я его знаю?

– Нет, – солгала Элинор, не пытаясь возражать против первой части фразы. В конце концов, глупо отрицать очевидное.

– Но ты меня с ним познакомишь? – осторожно спросила Мейми.

– Боюсь, что нет, – ответила Элинор как можно более беспечным тоном. – Не те отношения.

– Он женат? – Мейми была явно обеспокоена.

– Нет. – Элинор набрала побольше воздуха в легкие. – Просто я решила, что хватит уже воспоминаниям о Брендане портить мне жизнь. А этот мужчина… он заставил меня понять, что я была одна слишком долго, вот и все.

Это было вполне правдоподобное объяснение, и что-то в голосе Элинор подсказало Мейми, что дальше расспрашивать не стоит.

– Что ж, – улыбаясь, непринужденно заметила она. – Кто бы он ни был, он определенно преобразил тебя. Придется мне теперь получше присматривать за Фредом, когда ты будешь у нас, это уж точно.

Да, Рей преобразил ее – и внешне, и внутренне. Элинор оторвалась от окна. Проклятое турне, слишком много времени остается для размышлений и воспоминаний. Она снова и снова перебирает в памяти прошлое, выискивает какие-то важные подробности, ускользнувшие от нее в угаре страсти, когда она была способна лишь наслаждаться счастьем рядом с Реем. И совершенно неожиданно ей на память все чаще и чаще стал приходить Брендан, о чьем существовании она совсем позабыла.

Брендан вышел из бедной семьи, совсем как Рей, и старался всеми силами пробиться в жизни. Он казался милым, обаятельным, заботливым – тоже совсем как Рей. И Брендану не нужна была она сама, он видел в ней лишь средство для достижения цели. Но Брендану не удалось получить то, что он хотел, зато, похоже, у Рея это получилось блестяще.

Так, пора приниматься за работу, сердито решила Элинор. Надо направить всю энергию на разработку замысла новой книги. Рей обещал дать ей знать, как отнесутся издатели к новой редакции ее романа, но пока от него не было ни слуху, ни духу. Рано или поздно ему придется с ней связаться, иначе она будет подыскивать себе нового агента, мрачно решила Элинор.

Все, что ей оставалось теперь – это стараться прожить очередной день в надежде, что боль когда-нибудь утихнет. Она уже снова похудела, и на ее лицо вернулось выражение тоскливого одиночества, бросавшееся в глаза и заставлявшее людей недоумевать, что же случилось с этой женщиной. Но никто не решался спрашивать из страха вмешаться в чужую личную жизнь.

Сегодня Элинор предстоял ужин с владельцем местного книжного магазина. На завтра было назначено интервью по радио и раздача автографов. В прежнее время такое внимание к ее особе нервировало бы Элинор, но сейчас для нее это был способ отвлечься от грустных мыслей.