Варравин. Нет, ваше превосходительство, я до них не коснусь. Извольте их счесть и опечатать; ибо сумма в неизвестности; – так по крайней мере я и мои подчиненные будем вне нарекания.

Важное лицо. Ну это так. Вот это я люблю. (Князю.) Деликатно.

Князь. Деликатно.

Важное лицо (Живцу). Сочти.

Живец считает деньги.

А вам, ваше сиятельство, не угодно ли будет принять их и приобщить к делу. (Уходит в кабинет.)

Живец (сосчитав деньги, с крайней осторожностию кладет их в пакет и держит четырьмя пальцами). Тысяча триста пятьдесят рублей. ваше сиятельство.

Князь. Хорошо. Несите ко мне; а вы (Варравин у) нарядите следствие – и строжайше! (Уходит в кабинет. Живец несет перед ним деньги .)

Варравин (провожая его). Слушаю, а предложение, согласно приказанию вашему, об обращении этого дела к переследованию готово.

Князь. Ну, стало, все в порядке. (Уходит.)

Варравин (думает). Да, все в порядке… только… у меня от этих порядков дух захватило… Гм, гм… Следствие?!. Пожалуй, помещик-то и при следствии такой же жар окажет! – Или, может быть, к тому времени и поохолодает; потому он преспокойно показать может, что я-де действительно деньги эти на столе по неосмотрительности оставил, а что действительный статский советник Варравин принял их за подкуп, в том невиновен. Да если и горшее предположить: оставят в подозрении – эка штука! Я много кого оставил – все здоровы, еще и кланяться приказывают; доживают свой век в своих вотчинах и хорошими христианами умирают, в должном раскаянии, посреди семейства… Что ж, уберусь в свою и я… княжеская была… Сахарный завод поставлю – помещик буду, звание почетное… Конечно, не сановник – а все же почетное.

Варравин; входит Тарелкин.

Варравин (в волнении идет к нему). Ну!.. что там?!

Тарелкин (снимая тарантас – сухо и небрежно). Где там, ваше превосходительство?

Варравин. Ну там; – у Муромских?

Тарелкин (та же игра). Там?.. Да ничего нет…

Варравин. Что-нибудь да делается?

Тарелкин. Ничего не делается!.. Уж сделалось!..

Варравин. Следствие нарядить приказано…

Тарелкин. Наряжайте что другое – а не следствие…

Варравин (не понимая). Да в уме ли вы?

Тарелкин (поднявши палец кверху). Удивлен!! (На ухо Варравину .) Как по мановению совершается.

Варравин. Что же такое?

Тарелкин (с увлечением). Умер!!!

Варравин. Умер?!! Кто?.. Как?!. Проситель?!.

Тарелкин. Не довезли до дому – в карете и кончился.

Варравин. И кончился!!.

Тарелкин (делает жест). И концы в воду… Мертво и запечатано!..

Варравин. Тс-с-с!.. (Приостановясь.) Какой необыкновенный случай… (Медленно крестится .) Дай бог ему царство небесное.

Тарелкин (вздохнув). Что же? Дай бог ему царство небесное… Я не прочь… Ну – мне-то, горемыке, что?.. а? (С форсом .) Кто тут радел, кто действовал?.. Кто его отсюда вот (показывает место) на своих плечах выволок?.. Вы вот упоминаете, что на своем веку набивали трубки, бегали и в лавочку – ну, а такой товар на себе таскать изволили – ась?!. Так я вот о чем прошу: извольте меня оценить: ни, ни, ни… Извольте оценить… Я отсюда без того не выйду – оцените!

Варравин (в замешательстве). Что вы ко мне пристали? Как мне вас оценить?

Тарелкин(азартно). Как? Помилуйте! – дети знают; – да еще при таком окончании дела, где не токмо концы в воду, а все крючки и петельки потонули. (Дерзко.) Мое участие на половину простирается.

Варравин (вспыхнув). На половину… (В сторону .) Вот я тебя выучу. (Вслух .) Что ж, на половину, так на половину… Скажите, что все вами сделано – и тут не спорю.

Тарелкин. Нет, я не в том смысле. Я насчет полученной суммы.

Варравин (стиснув зубы). Гм!.. полученной?.. От кого же полученной?

Тарелкин. А – от покойника.

Варравин (усмехаясь). Вы шутите – ведь я при вас ему ее возвратил.

Тарелкин. Как возвратили?!!

Варравин. И за счастие считаю, что на этот поступок решился.

Тарелкин. Отцы мои! Что вы сказали?!!

Варравин (с иронией). Я говорю: какое счастие, что я от покойника денег не принял… а?..

Тарелкин (потерявшись). Не приняли!!. Вы не приняли!!! Не может быть!.. (Бросается на колени.) Матенька, ваше превосходительство, друг, душа, благодетель – простите… Богом умоляю, простите – я беден – я ведь это от бедности – у меня долги – я гол – мне есть хочется…

Варравин. Полноте, Тарелкин; – что за малодушие – встаньте!.. (поднимает его) – вы себя компрометируете. Судите сами (с злобною усмешкою): прими я от него деньги, ведь всю жизнь попрекать себя должен; – совесть бы замучила.

Тарелкин (оправляясь). А-а – так вы не взяли: ха, ха, ха, и не взяли оттого, что вас бы совесть замучила… ха, ха, ха! (Заливается громким хохотом .)

Варравин (стиснув зубы). Смеетесь теперь, – не плакать бы после! (Подступает к нему и говорит на ухо.) Ведь я тихой смертью изведу… знаете…

Тарелкин (останавливается). Нет, – я ничего.

Варравин (та же игра). Ведь я из бренного-то тела таким инструментом душу выну, что и не скрипнет… (Сверкнув глазами .) Понимаете?..

Тарелкин (оробев). Да помилуйте – что вы – я ничего…

Варравин. То-то! (К публике мягко и тихо .) Ей-ей. Как оставил он у меня на столе эти деньги – так точно кто меня под руку толкнул… (Отступает с ужасом.) Я и не взял… (Посмотрев искоса на Тарелкина.) Просто бог спас – его великая милость… (Уходит в кабинет.)

Тарелкин (один. Долго посмотревши на все четыре стороны). Дело! Люблю!!. Всякую глупую башку учить надо. Мало того: по-моему, взять (берет шляпу), да кулаком в ослиную морду ей и сунуть (сует кулаком в шляпу) – дурак, мол, ты искони бе чучело – и по гроб полишинель!!. (Надевает помятую шляпу и оборачивается к кабинету .) А! Ограбил. Всех ограбил!.. Я говорил, что оберет он меня, оберет как липку – и обобрал!!. (Повертывается и становится против тарантаса .) Ну что же теперь, старый друг?.. А? Ну пойдем…. пойдем опять по миру, гольем шитые, мишурою крытые, отхватывать наш чиновничий пляс. Думал я сим же днем спустить тебя на вшивом рынке… Нет, и этого не судила судьба. (Надевает тарантас .) Эх – мечты, мечты! Провалитесь вы в преисподнюю… (Берет тросточку, напяливает перчатки и подходит к авансцене .) Мечтал я, когда был молод… прокатить по Невскому в коляске Баховой; мечтал, когда был зрел, схватить чин да кавалерию, подцепить какую-нибудь вороно-пегую купчиху в два обхвата мерою и ее свиным, сонным жиром залить раны и истомы служебные. Мечтал вот тут хоть копейку сущую заручить на черный день – нет! нет! и нет!! говорит судьба. Зачем ты, судьба, держишь меня на цепи, как паршивую собаку? Зачем круг меня ставишь сласти да кушанья, а меня моришь голодом да холодом? Зачем под носом тащишь в чужой карман деньги, сытость, богатство? Проклята будь ты, судьба, в делах твоих! Нет на свете справедливости, нет и сострадания: гнетет сильный слабого, объедает сытый голодного, обирает богатый бедного! Взял бы тебя, постылый свет, да запалил бы с одного конца на другой, да, надемши мой мундиришко, прошелся бы по твоему пепелищу: вот, мол, тебе, чертов сын. (Поднимает воротник тарантаса, застегивается и уходит, махая тросточкой .)

ЗАНАВЕС ОПУСКАЕТСЯ.

Не вместе ли с тобою еще юношами жили мы на высотах Альбано, в памятной нам Locanda Emiliana и зачитывались Гоголем до упаду.