– А ты еще в пустыню за правдой отправься, – слетело с пыльных каменных губ пророка.
Отто был рад, что они вновь заговорили, но и спускать насмешки ветхому, как его Завет, пророку не собирался.
– А какова она, твоя пустыня?
Моисей свел брови:
– Одиночество. Тишина. Пространство.
Мельхиор хмыкнула, как всегда поддерживая старого Отто (впрочем, ей он казался еще совсем молодым – у нее были другие представления о времени):
– И где все это искать, а, Моисей?
– В любом месте мира. Кто хочет, тот найдет. И девчонку с собой прихвати, старый ловелас. Пусть она тебя потешит, мальчик мой! – отозвался Моисей.
– За что люблю я вас, пророков, – ухмыльнулся Отто, – так за то, что вам подобные все время пророчествуют!
Глупости Моисея он предпочел не расслышать. Что возьмешь со старого человека?
Ох уж эти пророки: Иммануил, но не Иисус
Давайте разберем одну маленькую библейскую историю.
Царю Ахазу угрожали одновременно два врага. И поражение казалось просто вопросом времени. И тут появляется пророк Исаия, «радетель пред Господом». Он сообщает о том, что юная женщина ожидает ребенка. Скоро, очень скоро ребенок этот сможет питаться млеком и медом. И тогда с оккупацией государства будет покончено. Так гласят слова пророка Исаии. Причем самыми главными среди них считаются: «…во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил».
Ситуация однозначная: в разговоре царя Ахаза и Исаии упоминается некая «alma», ожидающая ребенка. Через несколько месяцев на свет и в самом деле появляется ребенок. Диалог царя и пророка состоялся где-то между 746 и 716 годами до нашей эры, ребенок тоже родился в то время. Исаия называет младенца символом надежды на благополучное будущее, вот отчего ребенка следует назвать Иммануилом. В переводе с иврита данное имя означает «Бог с нами» или в более вольном переводе: «Бог поможет». Но никуда не денешься: Исаия описывает вполне конкретную ситуацию эпохи 750 года до н.э., а не пророчествует о событиях далекого-предалекого будущего.
А в Евангелии от Матфея все перевернуто с ног на голову: слова Исаии вырываются из общего контекста пророчества, а после интерпретируются заново: «Се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Иммануил, что значит: с нами Бог».
Ведь Исаия говорит об «alma», «молодой женщине», а не о Деве. Дева на иврите звучит как «betulah». Если верить Исайе, молодая женщина уже понесла ребенка. Младенец молодой женщины, говорит Исайя, будет наречен Иммануил, а не Иешошуа.
Напрашивается следующий вывод: только путем кардинального изменения текста Исайи авторами Евангелий раннехристианские литераторы смогли связать старое пророчество об Иммануиле с появившимся на свет Иисусом. Но факты – вещь упрямая: Иммануил у Исайи не имеет ничего общего с Иисусом.
Та же фальсификация была проделана евангелистами и с другими древними пророчествами. А о некоторых из них они предпочли не упоминать вовсе.
Пророк Иеремия против Иисуса
В очень долгой литании о предках Иисуса можно разобрать следующее: «…Иосия родил Иоакима; Иоаким родил Иехонию и братьев его, перед переселением в Вавилон. По переселении же в Вавилон, Иехония родил Салафииля…» И вот, наконец, спустя долгие-предолгие годы, после смены множества поколений появился Иосиф, потомок Иоакима. Казалось бы, вся эта информация не представляется особо интересной. Но все не так просто. Потому что в греческом оригинале можно натолкнуться на удивительное открытие. Почему-то в оригинале сказано, что Иосия родил Иоакима и его братьев уже во времена вавилонского пленения. И только после освобождения из вавилонского плена Иехония родил Салафииля.
Согласно переводам, Иисус – потомок Иоакима, а согласно греческому оригиналу, он выходец из дома Иехонии. Но взрывоопасной данная информация становится, только если вспомнить то, что сказал пророк Иеремия о роде Иехонии: «Неужели этот человек, Иехония, есть создание презренное, отверженное? Или он – сосуд непотребный? За что они выброшены – он и племя его, и брошены в страну, которой не знали?.. Так говорит Господь: „Запишите человека сего лишенным детей, человеком злополучным во дни свои, потому что никто уже из племени его не будет сидеть на престоле Давидовом и владычествовать в Иудее“».
Совершенно ясно, что после такого пророчества ни один потомок Иехонии не взойдет на трон царя Давида. Может быть, поэтому упоминания об Иехонии постепенно исчезли из Евангелий? Потому что слова пророчества гласят: вряд ли Иисус сможет владычествовать в Иудее. Ибо согласно пророку Иеремии, Иисус относится к кругу персон нон грата, не имеющих права сидеть на престоле царя Давида. А ведь Евангелия пытались утвердить следующую мысль: Иисус есть Мессия, потому что, как потомок Давида, имеет право на царское наследство.
Забавно все это, не правда ли? Есть однозначное пророчество, исключающее Иисуса из круга Мессий. Это пророчество постараются вычеркнуть из Нового Завета, а царя Иехонию заменить в генеалогическом древе Иисуса на Иоакима. А другие слова пророчества, не имеющие к Иисусу никакого отношения, как бы вклиниваются в текст Евангелий: «…да сбудется реченное через пророков, что Он Назореем наречется».
И все-таки вернемся еще раз к царю Иехонии. Согласно Книге Царств, Иехония был сыном Иоакима. Но если Иоаким был отцом Иехонии, то Иисус автоматически является потомком и того и другого царя. А ведь об Иоакиме у пророка Иеремии есть вполне конкретное высказывание: «Так говорит Господь об Иоакиме, царе Иудейском: „Не будет от него сидящего на престоле Давидовом, и труп его будет брошен на зной дневной и на холод ночной“».
Вывод ясен: существовало два пророчества Иеремии, исключающих Иисуса из наследников трона царя Давида.
Спекуляции
– Я уверен, что твой дед встречался с неким господином Раном, моим тезкой, – задумчиво глядя в зеркальные волны Рейна, медленно произнес старик, – это был очень занятный человек.
Маша покачала головой:
– Вряд ли они могли увидеться, Ран погиб незадолго до начала Второй мировой, а мой дедушка получил долгожданное разрешение на выезд уже после смерти Сталина.
– С чего ты взяла, что Ран погиб? – в словах старика таилась загадка, Маше даже стало немножко боязно от перспективы обзавестись еще одной тайной. Она, конечно, любила все неизведанное, но теперь ей иногда казалось, что народная мудрость – меньше знаешь, крепче спишь – очень хорошая мудрость. Бывают случаи, когда истину лучше не знать.
Она резко перевела разговор в другое русло:
– Отто, откуда у тебя этот интерес к пророкам и Апокалипсису? Почему именно Мессия так волнует твой ум?
– Интерес – неправильное слово. Пророчество всегда было опасно для устоев государства. Оно толкает к преображениям, провоцирует хаос, пока рушится былой уклад, сеет в души сомнения в правильности пути и приоткрывает завесу над неведомым; дает ощущение, пусть иногда и ложное, что будущее есть и его можно увидеть.
– Когда-то, наверное, так и было, – неуверенно отозвалась Маша, тоже зачарованная Рейном. – Но сейчас-то, какие в наше время пророки и мессии? Даже Конец Света представляется мифом.
Отто резко обернулся к ней:
– Сегодняшний мир вытравил в себе дух мессий, оборвал нити, связывающие человечество с потусторонними силами. Видения нынче воспринимаются как следствия психического расстройства и лечатся антидепрессантами. Наше время отвергает даже иллюзорность. Материя возобладала над духом.
– Ну почему же, – улыбнулась одними глазами девушка, – сейчас многие ищут истину, стремятся к древним знаниям, познают божественную сущность и ищут разгадки и ответы на вечные вопросы. Это становится даже модно.
– Вот именно, что модно, – проворчал, хмурясь, Отто и зло дернул свою бороденку. – Ты можешь представить себе моду на распятие или обрезание? Мода и Истина несовместимы. Поиски Истины – состояние души.
