– Кислинская всё вывернула наизнанку. При чём тут израильская разведка? Вы меня в шпионы записали! Чтобы я и «Моссад»… Да никогда!

– Вы – нет, но Гаврилюк активно общается с представителями израильских спецслужб. А вы активно общаетесь с Гаврилюком. И это очень сильно дискредитирует вас, а значит, и Бориса Николаевича. Вы меня понимаете? Сергей Александрович, вы понимаете, на что это похоже?

Филатов долго молчал, громко дыша в трубку. Потом выдавил из себя:

– Там, в статье, Кислинская пишет, что будет продолжение… и что она назовёт моё имя…

– Журналисты – народ неугомонный, Сергей Александрович. А уж когда за их спиной стоит СБП, они могут себе позволить что угодно. – Коржаков говорил ровно, но Филатов не мог не услышать в его голосе угрозы.

– Знаете, Александр Васильевич, не надо продолжения.

– Без продолжения нельзя. Без продолжения народ не получит всей правды.

– Не надо продолжения… Вы хотите, чтобы я ушёл?

– Хочу.

– Я уйду. Сам уйду…

Смеляков готовил документы на Филатова с особым чувством: было удовлетворение, была радость, было даже нечто напоминающее мальчишеский восторг. Долгая и кропотливая работа принесла очередной результат, и результат был по-настоящему ощутимый. Филатов официально объявил журналистам, что уходит с должности. За ним хотел увязаться и Шкурин, но бывший руководитель президентской администрации категорически воспротивился:

– Ты что, Владислав? Ты чем думаешь? Я и так с Гав-рилюком замарался по самые уши, а ты с ним и вовсе в дружках ходишь.

– Я на время прекращу общаться с ним, – пообещал Шкурин.

– На время… А потом?

– Потом Гаврилюк станет депутатом. Пусть его оплёвывают сколько угодно.

– Нет, братец, ты оставайся здесь, если тебя новое начальство не выпрет.

– А чего меня выпирать? – обиделся Шкурин. – Я работаю хорошо.

– Я тоже работал хорошо. – Филатов взъерошил густые седые волосы. – И ты вот что… Меня это уж не касается, но ты поаккуратнее с господами из Израиля.

– А при чём тут Израиль?

Филатов только вздохнул в ответ.

Через неделю Шкурин встретился с приехавшим от Гаврилюка гонцом. Тот привёз набитый деньгами чемодан. Установленное за Шкуриным наружное наблюдение зафиксировало передачу валюты, о чём тут же был оповещён Смеляков.

Виктор немедленно связался с Коржаковым.

– Александр Васильевич, мне только что сообщили, что Шкурин получил чемодан с долларами и сейчас направляется с ним в Кремль. Судя по размеру чемоданчика, там должно быть порядка миллиона долларов.

– Откуда деньги?

– От Гаврилюка. Человека «вели» прямо от центрального офиса «ГРАСа».

– Что ж, распоряжусь, чтобы господина Шкурина приняли здесь по полной программе.

Минут тридцать спустя Владислав Шкурин вошёл в свой кабинет и попросил секретаршу принести ему чёрный кофе. Через пару минут в кабинет вошли сотрудники ФСО и СБП, с ними две женщины.

– Владислав Антонович, у вас в помещении есть чужие вещи?

– Здесь? Нет, конечно! Откуда тут возьмутся чужие вещи?

– Это тоже ваше? – Один из офицеров указал на чемоданчик, лежавший посреди стола.

– Ну да… А в чём, собственно, дело?

– Покажите, что там.

– Зачем?

– Пожалуйста, откройте его, – настаивал офицер. – У нас есть информация, что кто-то пронёс в Кремль взрывчатку.

– Какую взрывчатку! Нет у меня ничего такого!

– А что внутри?

– Я бы не хотел показывать… Но никакой взрывчатки там нет! – Шкурин повысил голос. – И вообще… На каком основании?

– Владислав Антонович, откроете сами или вам помочь?

– Сам… – Он поочерёдно щёлкнул тугими замочками и поднял крышку. – Вот.

– Доллары? Ничего себе сумма. Тут же целый миллион!

– Может быть, я не знаю.

– Так это не ваши деньги?

– Мои… То есть не мои…

– Откуда у вас такая сумма?

– Это не мои доллары… Мне сложно объяснить прямо сейчас… Но я не хотел бы, чтобы вы подумали что-нибудь такое…

– Если эти деньги не ваши, то почему же они находятся в вашем кабинете? Или это всё-таки ваш миллион долларов?

Шкурин вдруг сразу сник.

– Тут какая-то ошибка… – тихо отозвался он. – Нет… Не мои…

– В таком случае мы вынуждены изъять этот чемодан…

Шкурин едва заметно кивнул. По его лицу текли струйки пота.

Весь оставшийся день он не находил себе места и ушёл с работы рано. Технические службы зафиксировали его телефонные переговоры с несколькими абонентами в Ставропольском крае и в Москве. На следующий день он не вышел на работу, сославшись на недомогание, а к нему домой дважды приезжали какие-то люди.

Смеляков с интересом наблюдал за развитием событий. Он прекрасно понимал, что полученную сумму Шкурин уже не сможет ни передать по назначению, ни вернуть. Имея дело с бандитами, он попал в безвыходную ситуацию.

На третий день после изъятия у него чемодана Шку-рин был обнаружен повесившимся в туалете собственной квартиры.

Плотная разработка Тимура Тамаева дала множество неожиданных результатов. Этот энергичный молодой чеченец не только оказался связан с нефтяным бизнесом, но также активно занимался поставкой наркотиков в Россию. Под его руководством несколько чеченских группировок незаконно скупали оружие на военных складах по всей России и организовывали вывоз автоматов и пулемётов в Чечню целыми автоколоннами. Масштабы этого хорошо поставленного бизнеса ошеломили Смелякова. Впрочем, удивляться было нечему, так как в доле с Тамаевым участвовали два депутата Государственной думы, входившие в Комитет по вопросам безопасности, и один из высокопоставленных чиновников Министерства обороны. Такое прикрытие обеспечивало почти гарантированную неприкасаемость транспорта, всегда выдвигавшегося в Чечню с документами, справленными на самом высоком уровне.

– Через три дня Тамаев будет получать очередную партию оружия, – доложил Смеляков начальнику СБП и показал папку с оперативными материалами. – Вот все документы по этому делу.

– В Таманской дивизии? Какая воинская часть? – Коржаков в первую очередь выхватил взглядом фамилии и наименования организаций. – Ага… По распоряжению генерала Ефимова? Громче всех кричал о коррупции в армии, а сам вон куда руки запустил… Что ж, знакомая песня… Готовь документы в прокуратуру, Виктор Андреевич. Надеюсь, этих всех получится взять тёпленькими… От верхушки до низов…

Смеляков тоже очень надеялся на успех.

Однако, как это нередко бывает при проведении даже самых выверенных операций, при задержании бандитов не удалось захватить главаря. Тимур Тамаев не появился на складе. О сорвавшейся сделке Тамаева кто-то успел предупредить по телефону, и он не стал дожидаться появления оперативной группы у себя на квартире. Впрочем, уходил он спешно, поэтому оставил после себя некоторые документы, которые помогли в выявлении ещё нескольких чеченских боевиков, проживавших в Москве.

По оперативной информации, поступившей в ФСБ, Тимур Тамаев скрылся в Чечне…

Утомлённость от нескончаемой информационной войны сказывалась во всём: страну сковывала апатия, далеко позади осталась радость от победы над ГКЧП, пришла всеобщая разочарованность в новых политических лидерах, рухнули надежды на быстрое становление «цивилизованного» государственного устройства. Постоянные нападки политиков друг на друга с обвинениями в коррупции и связях с криминальным миром, сообщения о разнузданности боевиков в Чечне и телевизионные передачи о том, что в Москве то и дело ОМОН изгоняет граждан из их законных квартир в центре Москвы, – всё это действовало удручающе. Понемногу стало казаться, что Россия одряхлела, растеряла последние силы и не могла даже ужаснуться происходящему. С каждым днём она корчилась от боли всё меньше и только ниже склоняла голову, как испуганный, затравленный и ничего не понимающий младенец. Россия перестала быть собой, вместо неё появился какой-то призрак, жутко оскалившийся, раздражённый на весь мир, не способный даже слабенько укусить обидчика, но всё ещё порыкивающий и показывающий свои расшатанные клыки.