– Черт возьми, почему бы нет? Это приятная сделка. Папочка получает свой заем. А Уитни получает удовольствие.

Она остолбенела. Глаза ее расширились, лицо побледнело. Несколько секунд она смотрела на него не отрываясь, а потом размахнулась и ударила по лицу с такой силой, что голова его откинулась назад.

Наступила тишина, нарушаемая только ударами волн о нос яхты.

– Как ты смеешь говорить со мной в подобном тоне? – Голос ее дрожал.

– Похоже, единственный, кто от этой сделки не получил ничего, – это я. – Губы его скривились. – Или же ты всерьез думаешь, что достаточно тебе забраться ко мне в постель – и я забуду, что меня провели, как мальчишку?

– Ты еще пожалеешь об этом, Алекс. Потому что все, что ты сейчас сказал…

– Помнишь, Уитни, я рассказывал тебе об игре в покер? Всегда за столом находится парень, который поджидает простофилю, решившего, что у него в руках все козыри. – Его пальцы сомкнулись вокруг ее запястья. – И вот теперь ты и Дж. Т. повышаете ставки, а я – с козырями, которые разобьют вас в пух и прах.

Она подняла голову.

– Мне нет до этого дела. Он холодно 'ухмыльнулся.

– Позволь мне разъяснить это тебе, любовь моя. Когда твой папочка придет ко мне за денежками, я пошлю его ко всем чертям.

– Меня это не удивляет. Если вспомнить о том, что произошло девять лет назад…

– Считай, что я потерял память. – Зубы его блеснули в быстрой улыбке. – В этом что-то есть, если ты в состоянии меня понять.

– Да. Ты не смог устоять против того, чтобы не отыграться на нас. Знаешь, ты не скажешь ничего нового, о чем бы я сама не догадалась.

– Тут дело несколько иного рода. Черт, мне просто хотелось посмотреть, как высоко вы с Дж. Т. поднимете ставки. – Он осклабился. – И сейчас я знаю. Нет большей жертвы. Если ставкой является первый ребенок из рода Тернеров – пусть будет так.

Уитни окаменела.

– Так вот что ты задумал!

– Какая, черт возьми, разница, что я думаю? Тернеры могут быть нищими, но имя все еще имеет некоторый вес.

Она зажала уши.

– Я… я не желаю все это выслушивать

– Я полагаю, что в некотором роде это смешно. Я хочу сказать, это что-то вроде двойного креста. Тернеры, perre etfille (отец и дочь), вознамерились воспользоваться всем, на что этот простофиля способен. – Рука сжалась сильнее. – И им так и не пришло в голову, что простачок-то решил отплатить им той же монетой.

– . Пожалуйста, Алекс. – Голос ее дрожал, она с трудом переводила дыхание. – Я умоляю тебя, не надо больше.

– Как я могу упустить такую возможность? Конечно, Дж. Т. – у моих ног. И удар был впечатляющим. Я хотел обосноваться на островах вот уже пару лет, а что может этому помочь лучше, чем имя Тернеров?

– Имя Тернеров? Зачем оно тебе? Алекс небрежно повел плечами.

– Жители материков не понимают, какое это закрытое общество. Как ваши люди называют высший класс? Ali'f! Дьявол, я никогда бы не смог конкурировать с таким разряженным слоем общества. Но когда ты рядом со мной, Сезам откроет его для меня.

Уитни покачала головой.

– Нет; – прошептала она.

Алекс протянул руку и слегка провел пальцами по ее щеке.

– И кроме того, дополнительное вознаграждение – иметь драгоценную доченьку Дж. Т. в собственной постели. – Он засмеялся. – Ну, почти в постели. Ведь мы уже все уладили.

От его слов она похолодела, словно сердце сдавила ледяная рука. Ей хотелось бы измолотить его кулаками, расцарапать ногтями его лицо. И одновременно хотелось разразиться неудержимыми рыданиями, броситься к нему в объятия и умолять его сказать, что все это – неправда.

Но, к сожалению, это правда. Одного взгляда в его холодные светлые глаза было достаточно, чтобы убедиться в этом.

Ей оставалось только спасать свою гордость. Она надеялась, что воспитание в семье Тернеров теперь поможет ей, и собрала все свое достоинство, которым гордились ее предки.

– Нет, – сказала она холодно. – Боюсь, что мы ничего не уладили. – Она вырвала свою руку и сделала шаг назад. – И если уж я проиграла, зачем же платить?

Лицо его потемнело.

– Я купил тебя, – процедил он ледяным шепотом. – И черт подери, я собираюсь получить то, за что заплатил.

Уитни сглотнула. В пересохшем горле стоял кислый привкус страха. Но она понимала, что ей любым способом нужно выстоять, если она хочет освободиться от этого ночного кошмара.

– Ты что, собираешься изнасиловать меня? – Ее голос был полон презрения. – Потому что только так ты можешь овладеть мною.

Алекс шагнул к ней.

– Тебе бы этого хотелось, не так ли? – прошипел он. – Разрази меня гром, это только лишний раз докажет, что я – то самое животное, которым ты меня всегда считала.

Уитни высоко подняла голову.

– Прощай, Алекс.

Она развернулась и пошла к выходу. Она надеялась, что он даст ей уйти, но на полпути к дверям его голос ударил ее словно хлыстом:

– Уитни! Куда, черт побери, ты собралась? Она замерла.

– Домой.

Он рассмеялся.

– Ты дома, любовь моя. «Куда иголка, туда и нитка», помнишь?

– Не смеши меня, – сказала она, медленно оборачиваясь. – Этот брак – сплошной фарс.

– Люди питают слабость к своим деньгам, Уитни. Они готовы вкладывать их в очень рискованные предприятия – пока тот, кто принимает вложения, является душой общества.

– Что это значит? Губы его сжались.

– Это значит, что я не собираюсь объяснять моим сослуживцам и клиентам, почему мой брак распался меньше чем за двадцать четыре часа. Ты – моя жена. И ты останешься моей женой столько, сколько я сочту нужным.

У нее встал комок в горле. – Нет.

Алекс взял бутылку шампанского и наполнил свой бокал.

– У тебя нет выбора.

– Ты не сможешь заставить меня.

Он поднял бокал и выпил одним махом, как будто это было не шампанское, а виски.

– Не смогу? – Он хитро улыбнулся. – Ты знаешь о земле, которую собирается продать Дж. Т. в Оаху? Ну же, не смотри так изумленно. Он собирается поиграть с судьбой, продав ее цепи отелей, чтобы, получив достаточно денег и выплатив ссуду, которую я ему дал, снова вернуть себе расположение банкиров, вспомнила?

Дж. Т. и вправду что-то говорил о земельной сделке, но она тогда была так расстроена, что почти не обратила внимания на его слова.

– Ну и что из того?

Алекс самодовольно засмеялся.

– Это очко в мою пользу, дорогая. – Он разлил остатки шампанского в бокалы и протянул один ей. – Видишь ли, цепь отелей – это я.

Она уставилась на него. – Что?

– Барон владеет той компанией, которая хочет купить землю. Если Барон скажет «покупайте», Дж. Т. выпутается из этого положения. Если Барон скажет «нет, благодарю…», – он пожал плечами, – тогда, боюсь, у твоего папочки будут проблемы.

Глаза Уитни расширились.

– Ты не сделаешь этого…

Улыбка тронула его губы, но глаза оставались холодными.

– Не сделаю?

Она пристально посмотрела на него в полном молчании, а потом прошла через каюту и выбила из его руки бокал с шампанским, который он протягивал.

– Чтоб ты провалился, Алекс Барон!

Алекс посмотрел на осколки хрусталя, разлетевшиеся по полу, и рассмеялся.

– В свое время, любовь моя. Но сейчас, кажется, чаша моего терпения переполнилась.

Он осторожно поставил свой бокал на столик, подошел к двери и открыл ее.

Уитни отвернулась и закрыла лицо ладонями. Когда она наконец опустила руки, она была одна.

Уитни была уверена, что команде «Островной принцессы» не привыкать к эксцентричным пассажирам. И все же она сомневалась, видел ли хоть один из них, чтобы свадебное путешествие началось и закончилось в течение одного утра.

Стюард ничем не выдал своего удивления, когда Алекс позвонил ему и сказал, чтобы их багаж отнесли на палубу.

– И закажите такси по телефону, пожалуйста. Стюард кивнул.

– Конечно, сэр.

Уитни показалось было, что она видела гримасу лукавого удовольствия на его лице, но та так быстро исчезла, что Уитни решила, что ей, должно быть, это только показалось, пока Алекс не сделал шаг вперед, заслонив ее собой.