– Да, – солгала она. – Конечно, были. Неужели ты думал, что, расставшись с тобой, я ни с кем не смогу' быть вместе?

Он улыбнулся, и безжалостность его улыбки заставила ее дыхание участиться.

– Нет, – сказал он. – Нет, ведь у меня не было шанса закончить то, что я только начал. – Его рука скользила по ее горлу, а потом слегка сжала его. – Но я собираюсь закончить, моя радость. Я намерен позаботиться о том, чтобы ты не смогла больше смотреть ни на одного мужчину, не вспомнив обо мне.

Казалось, ее сердце остановилось.

– Перестань запугивать меня, Алекс. Я ни на минуту не поверю, что в твоем стиле насильно заставлять женщин подчиняться тебе.

Он засмеялся.

– Разве тут кто-то говорил о насилии? – прошептал он, и его рука скользнула к ее затылку, пальцы запутались в светлой россыпи ее волос, когда он наклонил ее лицо к себе. – То, что я задумал, – совершенно официальная формальность.

Сбитая с толку, она уставилась на него.

– Что?

Улыбка его сияла холодной решимостью, и все же неожиданно она мельком заметила что-то еще, спрятанное за ней. Грусть. Или мучительную боль, Но в этот момент он приник к ней, и его поцелуй смел все ее размышления.

Это был долгий, медленный поцелуй, полный обещаний того, что предстоит, и он растопил ее своей пылкостью. Когда рука Алекса легко сомкнулась вокруг ее груди, из ее горла вырвался неясный звук и бессознательный шепот, свидетельствующий о том, что она сдалась, что она больше не может сдерживать ни этих невнятных слов, ни бешено стучащего сердца.

Он как будто поджидал этого момента – и теперь, отодвинувшись, посмотрел на нее своими темными, как ночь, глазами.

– То, что я задумал, – сказал он ласково, – это наш брак.

Уитни стояла перед зеркалом в своей спальне, пристально разглядывая свое отражение и пытаясь представить, как она появится перед гостями, ожидающими в саду.

Она видела молодую женщину с бледным лицом, глазами, блестевшими как в лихорадке, с натянутой улыбкой. Она выглядела и встревоженной, и взволнованной и понимала, какое из этих чувств выберут собравшиеся внизу гости.

– Это так захватывающе! – всплеснула руками жена одного из менеджеров Дж. Т. вчера, не успев переступить порог и произнести свои поздравления.

Три дня назад Алекс сделал свое невероятное предложение. И теперь, теплым, пахнущим имбирем полднем, она станет его женой.

Ей все еще с трудом верилось. И все же это происходило наяву. Вот она – одетая в платье ручной работы из кружев времен королевы Виктории, в которое невесты Тернеров облачались вот уже сто пятьдесят лет. Небольшая группа гостей внизу, мягкие звуки мелодии Моцарта, доносящиеся через окно, – и до того мгновения, как она станет миссис Александр Барон, остается чуть больше тридцати минут.

– Ты великолепно выглядишь, моя дорогая, – сказал отец, заглянув в ее комнату немного раньше. И только тогда, в первый раз с тех пор, как Алекс объявил их план, Дж. Т. осмелился посмотреть ей прямо в глаза. – Ты уверена, что хочешь этого, Уитни?

«Нет, – подумала она. – Нет, я не уверена ни в чем, а уж в этом – меньше всего».

Но было слишком поздно для взаимных обвинений, слишком поздно, чтобы что-то предпринимать, оставалось только ждать.

– Да, – сказала она тихим уверенным голосом. – Я абсолютно уверена.

Ее отец вздохнул с облегчением.

– Ну, тогда все в порядке, – сказал он и вышел из комнаты с почти неприличной поспешностью, пробормотав, что ему еще нужно проверить яму для огня, вырытую для luau, которое должно последовать за официальной церемонией.

Хотя Дж. Т. не обмолвился ни словом, он был уверен, что эта свадьба была последней приманкой для Алекса, чтобы обеспечить займом «Тернер Энтерпрайзиз».

Уитни поняла это и позволила ему так думать. Это щадило его чувства, но было так далеко от правды.

Вздохнув, она отвернулась от зеркала, медленно прошла через комнату и вышла на lanai. День был теплым, мягкий бриз дул со стороны моря. Дымок от костра еле заметно поднимался вдалеке, выделяясь на фоне синего неба.

Корзины с гибискусами и райскими птицами выстроились в ряд, вдоль садовой дорожки из каменной лавы, добавляя еще большую живописность красочным пятнам постриженных разросшихся орхидей, роз и бугенвиллеи. Белые и розовые ленты развевались на массивных ветвях дерева коа, которое стояло в центре сада.

Именно под ним она станет женой Алекса.

Уитни увидела его среди весело болтающих гостей.

Боже мой, как же он хорош! Высокий, широкоплечий, отличающийся какой-то особой мужской статью, которая заставила ее пульс забиться чаще.

Уитни закрыла рот рукой. Нет! Она не может этого сделать. Она не выдержит всего этого. Еще есть время все остановить…

Алекс поднял голову, все еще вежливо улыбаясь в ответ на слова одной из женщин. Его взгляд скользнул по саду, потом по лужайке перед домом и остановился на ней. Даже на таком расстоянии было видно, как изменилось выражение его лица, неожиданно сжался рот, заходили желваки и от сдерживаемого желания потемнели глаза.

«Приди ко мне, – как будто говорил он. – Приди ко мне, чтобы мы могли наконец перестать плясать под чужую дудку»:

Она бросилась назад в свою комнату. На что она согласилась? Как она дала ему уговорить себя в тот день по дороге в Кону?

Сначала она решила, что ослышалась.

– То, что я задумал, – сказал он, – это наш брак.

Слова звучали в ее голове снова и снова, как заезженная пластинка, пока наконец не потеряли всякий смысл.

Уитни посмотрела на него.

– Что ты сказал? – спросила она медленно. Лицо Алекса было бесстрастно.

– Я сказал, что ты выходишь за меня замуж.

Ее сердце забилось быстрее. «Спокойнее, – подумала она, – спокойнее. Это просто какая-то эксцентричная шутка».

– Не думаю, что это очень смешно, Алекс. – Она старалась, чтобы голос звучал спокойно.

– И не должно быть. – Притворная улыбка растянула его губы. – Предложения редко бывают смешными.

Она уставилась на него. Через несколько мгновений облизнула пересохшие губы.

– Но… ты не можешь говорить это серьезно?! Снова появилась улыбка, но так же быстро пропала.

– Не могу?

Слезы навернулись ей на глаза, и она отвернулась прежде, чем он смог их заметить.

– Я не понимаю, зачем ты это делаешь, – с трудом выговорила она. – Ты что, собрался найти новый способ унизить меня?

Он протянул руку, взял ее за подбородок и медленно развернул лицом к себе.

– Разве идея выйти за меня замуж такая смехотворная?

– Что это за игра? – спросила она. – Что полагается в этом случае делать мне? Сказать «да»? Таковы твои правила? Я говорю «да», и тогда ты смеешься и…

– Уитни!

Она высвободилась из его рук.

– Или же это современная интерпретация старинной мелодрамы? Я на многое готова ради моего отца, Алекс. Но я не выйду за тебя замуж только для того, чтобы он получил деньги, в которых так нуждается.

Он мягко засмеялся.

– Нет, на такое я не рассчитывал.

– Ну слава Богу. – Она судорожно вздохнула. – Я ведь не трепещущая героиня из плохого романа.

Он смотрел на нее с непроницаемым видом, и она терялась в догадках, что скрывается за этим.

– Ты дрожишь, – сказал он. – Интересно, почему?

Краска залила ее лицо, и она резко откинула голову.

– Я хочу домой.

– А не хочешь узнать, почему я попросил тебя выйти за меня замуж?

– Нет, я же сказала, какова бы ни была твоя игра, я не…

– Ну, во всяком случае, тебе придется меня выслушать. – Он крепко взял ее за плечи. – И, пожалуйста, смотри на меня, пока я буду говорить.

Возражать было невозможно, особенно когда его пальцы впились в ее тело. Она повернулась к нему, высоко держа голову.

– Я тебя слушаю. – Голос ее звучал неестественно. – Но я не думаю, что то, что ты скажешь, будет представлять для меня интерес.

Алекс отпустил ее и уселся снова на сиденье.