— Подожди, – сказал Сэр и достал из сумки свечу. – Теперь можно.

— Свет! – обрадовалась Рита и зажгла фитиль.

Было совсем темно. Иногда сквозь густую листву деревьев проглядывала луна и тут же снова исчезала за листьями и ветками. Дрожащий язычок свечи давал немного света, достаточного лишь для того, чтобы видеть глаза и лицо Сэра, не освещая ничего больше в этом мраке. Они шли очень медленно, осторожно обходя все могилы и кресты.

— Как здесь хоронили? – тихо спросила Рита: говорить громко здесь не хотелось, казалось, можно потревожить спящих. – Так высоко…

— Не знаю, – пожал плечами Сэр. – Везли на телегах, наверное.

— Смотри, – вздрогнула Рита, и пламя свечи заколыхалось, словно в испуге. Через переплетение ветвей просачивалось еле заметное синеватое свечение. – Что это?

— Не знаю, – озадаченно проговорил Сэр. – Не видел этого раньше. Не ходи, – удержал он за рукав двинувшуюся туда Риту. – Неизвестно, что это.

— Я чувствую, – сказала Рита.

— Я тоже. Поэтому не надо.

Рита освободила руку и, подняв повыше свечу, пошла на свет. Через несколько шагов они увидели старый склеп из черного полированного камня, полуразрушенный, с отбитыми углами. Свет, ставший ярче и уверенней, лился изнутри. Риту вдруг охватило предчувствие скорого конца или чего-то в равной мере страшного. Кто-то сильнее ее заставил сделать шаг, другой, этого “кого-то” не остановил даже крик Сэра. Рита, уронив свечу, заглянула в маленькое разбитое оконце склепа. Раздался ее дикий крик и чье-то громкое злобное рычанье. Опомнившийся Сэр изо всех сил дернул ее за руку и рванул на себя. Он на пару секунд опередил злобную собачью морду, жадно клацнувшую зубами там, где только что белело лицо Риты.

— Бежим! – Сэр тащил за собой совершенно остолбеневшую Риту. – Это собаки! Дикие собаки! Вон лестница! Бежим!

Они бежали по сломанным, выщербленным ступеням, то и дело поворачивая то в одну, то в другую сторону. Рита спотыкалась и падала, Сэр терпеливо поднимал ее, шептал что-то в ее отрешенное лицо и тащил дальше. Сзади, все ближе и ближе, слышались возня и рычанье, рев и треск сухих веток и травы.

— Быстрей! – крикнул Сэр. – Вон ограда старого храма!

Они добежали до ограды, и Сэр почувствовал затылком чье-то злобное дыханье. Он резко повернулся спиной к ограде и наотмашь ударил палкой прыгнувшего пса. Они стояли у ограды, защищенные ею со спины, и отбивались от рычащей и лающей своры. Рита, совершенно обезумевшая, видела только злые яростные огоньки, расположенные попарно, которые то приближались, то удалялись, то подпрыгивали прямо к ее лицу и опрокидывались куда-то в темноту, налетев на ее палку. Сэр, отбиваясь, осторожно двигался вдоль ограды, заставляя Риту идти за ним. И, когда почувствовал за своей спиной отсутствие опоры, рванулся вперед, на свору, второй рукой изо всех сил толкнув Риту в образовавшуюся пустоту, и в следующее мгновенье прыгнул за ней вслед. Рита, лишившись поддержки ограды, кубарем скатилась вниз по лестнице, которая, по счастью, была не очень длинной, ударилась головой о перила и, заорав от резкой боли в руке, уткнулась лицом в землю.

Где-то далеко часы пробили полночь.

Рита открыла глаза и увидела прямо над собой лицо Сэра. Какое-то время он смотрел на нее, словно убеждаясь, что она пришла в себя и все слышит и понимает, а потом спросил:

— Ну, как ты?

Рита приподнялась и тут же, дико вскрикнув, упала обратно.

— Что? – встревожился Сэр.

— Рука, – закусив губу до крови, прошептала Рита и прикрыла наполнившиеся слезами глаза.

Сэр мягко провел пальцами по рукаву куртки.

— Где?

— В локте, – ответила Рита.

— Поднимись потихоньку, я поддержу, – и Сэр помог ей сесть на колени. Снял куртку со здоровой руки и очень осторожно – рукав с больной. Рита молча терпела.

— Расслабься, – сказал Сэр и пробежал пальцами по руке. Рита послушно попыталась расслабиться. До некоторой степени это ей удалось.

— Хорошо, – кивнул Сэр и неожиданно изо всех сил крутанул руку.

Рита взвыла и вцепилась здоровой рукой в его кисть. Сэру не сразу удалось разжать ее пальцы:

— Все, все, простой вывих.

Рита осторожно подняла руку, согнула, вытерла слезы:

— Спасибо.

Сэр опустился рядом с ней на землю и вытащил из кармана сигареты.

— Дай мне, – попросила Рита. Они закурили.

— Можно не торопиться. Теперь ты в безопасности. Там, – Сэр неопределенно мотнул головой в сторону, – уже начался новый день.

— Ты хочешь сказать, что мне ничего не грозит больше? – спросила Рита.

— Ты должна это чувствовать.

— Да, – согласилась Рита, помолчав и прислушавшись к себе. – Я очень устала, но я спокойна.

Они сидели во дворе старого заброшенного храма. Над головами чернел купол неба с огромными звездами. В воздухе пахло свежестью и свободой. Рита чувствовала, как с каждой минутой к ней возвращаются силы.

— Мы побродим по улицам Старого города, я покажу тебе самые красивые дома и храмы… – словно сам себе сказал Сэр, глядя куда-то сквозь Риту.

— Сэр, – тронула она его за рукав.

— Да, – вернулся он в действительность, и взгляд его потеплел.

— Я хочу спросить… Откуда ты появился сегодня? Что ты знал? Ты знал, что со мной что-то должно случиться?

Сэр немного помолчал и нехотя произнес:

— Ты должна была умереть сегодня. Вернее, уже вчера, – невесело усмехнулся он и встал. – Пойдем. Я все расскажу тебе по дороге.

И они пошли.

— Мой отец – один из десяти главных астрологов. Когда-то он надеялся сделать меня своим последователем, своим преемником. Мне было интересно, я изучал все нужные науки, подолгу беседовал с учителями – остальными девятью. Я много узнал. Я научился влиять на звезды.

— Разве это возможно? – удивилась Рита.

— Да, – грустно улыбнулся Сэр. – Они только этим и занимаются.

— Как? – не поняла Рита.

— Благодаря своему искусству, они заставляют звезды принимать нужное положение тогда, когда им это надо. Ты еще не поняла? Человек умирает при определенном положении его звезд. Астрологам сверху называют имя человека. Они копаются в бумагах и, найдя схему положения звезд при рождении, высчитывают положение звезд при смерти. А потом, в строго определенный день, заставляют звезды принять это положение. И в этот день человек умирает. Разумеется, не своей смертью. Но до этого никому нет дела. В официальных источниках публикуются схемы звезд при рождении и в день смерти. Так что любой сомневающийся при желании может сам подсчитать и убедиться, что все верно. И, как ты сама знаешь, даже если находят убийцу, что случается крайне редко, его оправдывают, потому что это считается закономерностью: в день, когда звезды располагаются так, как должны располагаться в день смерти, человек непременно умрет. И он умирает.

— Но это же… – прошептала Рита. – Ты хочешь сказать…

— Я увидел в бумагах отца твое имя. Оно было вписано в бланк смерти. Там стояла сегодняшняя дата. То есть, уже вчерашняя, – поправился Сэр.

Рита долго молчала, глядя себе под ноги. На булыжной мостовой не было теней: несмотря на позднее время, какие-то серые сумерки окутывали город, словно прозрачный легкий туман, сквозь который различались резные карнизы старых домов, затейливо украшенные окна и двери…

— Я – не первая, кого ты спас? – нарушила тишину Рита и полезла в карман за сигаретами.

— Не первая, – ответил Сэр и прикурил из ее дрожащих рук.

— А что будет потом?

— Ты вернешься обратно. Тех, кто один раз избежал рассчитанной смерти, больше не трогают.

— Почему?

— Избежавших смерти очень мало. Астрологи боятся. Они уверены, что тут вмешивается кто-то, кто сильней, чем они, кто– то свыше, разумеется, и не рискуют предпринимать что-либо еще раз. Так спокойнее. Вот мы и пришли. – Сэр отыскал в заборе дырку и протянул руку Рите. – Пошли.

Рита следовала за ним почти бездумно, ничего не понимая. Только сейчас ей вдруг стало страшно. Она была так близка…