Она поудобнее пристроила свою попку в его руках и застонала, когда он слегка раздвинул ее.

– Боже, Джордан, как приятно, – сказала Шарли, еще теснее прижимаясь к его умелым рукам.

– Перевернись, милая, – сказал Джордан, взял подушку и подложил ее Шарли под бедра.

Ее попка соблазнительно извивалась прямо у него под носом.

– Раздвинь немного ноги, – приказал он, скользнув меж ее бедер и проводя концом своей плоти между ее ягодицами вниз к ее лону.

Шарли застонала:

– Боже, это прекрасно, – и задвигала бедрами. Джордан просунул руку под нее, собрал ее любовную росу и стал осторожно распределять ее между ягодицами, а особенно вокруг тесного колечка мускулов входа.

– Я не сделаю тебе больно, хорошо?

– Ты не можешь сделать мне больно, Джордан, – ответила Шарли, еще шире раздвинув ноги, Джордан с каждой секундой все больше твердел. Казалось, она хотела этого, хотела почувствовать его проникновение в своем самом темном и тайном месте. Хотела испытать прикосновение там, где еще никто ее не касался.

Джордан продолжал распределять ее влагу вокруг тугого бутончика, слушая ее стоны и вдыхая ее женственный аромат, пока ее нектар обильно выделялся, увлажняя его руку, подушку и его член.

Капелька его собственного семени появилась на кончике плоти и смешалась с соками Шарли.

Она вздохнула от удовольствия.

– Просто расслабься, дорогая, – сказал он, спросив себя, знает ли она, что и у него тоже это будет первый раз. – Ни о чем не думай, просто почувствуй меня здесь, почувствуй, как я к тебе прижимаюсь.

Он заменил свой член пальцами, зная, что сделает ей больно, если проникнет в нее здесь. Он не хотел этого.

Осторожно он преодолел сопротивление ее мускулов и скользнул внутрь. Она вздрогнула и выдохнула, когда он оказался там.

Потом он добавил еще один палец, растягивая нежную кожу, медленно двигая рукой, подбадривая Шарли и помогая ей принять его.

Другую руку Джордан просунул под нее и стал дразнить ее клитор, движениями пальцев усиливая ее возбуждение.

Она задыхалась и двигала бедрами навстречу ему, желая, требуя, нуждаясь во всем, что он мог ей дать.

Ее мускулы так плотно обхватывали его пальцы, что Джордан понял, что не осмелится пронзить ее в этом месте. Сейчас было время для изысканного удовольствия, а не для боли, которую она запомнит на всю жизнь. Последнего у нее и так было достаточно в прошлом.

Джордан чуть изменил положение.

Одной рукой все еще продолжая дразнить ее тесное отверстие между ягодицами, а второй лаская ее клитор, он осторожно ввел член в тепло ее лона, заполняя всю ее собой.

Ее ягодицы прижались к нему, а его яички коснулись задней поверхности ее бедер. Шарли застонала от удовольствия.

Она подсунула под себя руки и, не стесняясь, усилила свои собственные ощущения, дразня, оттягивая и сжимая свои соски.

У Джордана в голове застучало от возбуждения. Смотреть на нее сейчас, когда она так уязвима, так открыта и не прячет своей реакции на все, что он с ней делает, было самым эротичным зрелищем, которое он когда-либо видел.

Ни одна женщина никогда не вызывала таких эмоций у него в сердце, не овладевала настолько его мыслями и не доставляла такого наслаждения его телу.

К тому же ни одна женщина никогда не выражала своих чувств при помощи тела так, как это сейчас делала Шарли.

Звуки, которые она издавала, и ее движения говорили о том, как ей нравилось чувствовать в себе его пальцы, его член и ощущать, как его яички хлопают о ее кожу.

Джордан поглубже ввел пальцы в ее вход между ягодицами и услышал, как она застонала. Он почти ощущал пальцами свой член, входящий в ее лоно.

В голове у него все закружилось, он чувствовал приближение оргазма, и Шарли всем телом напряглась в ожидании его семени.

– Сейчас, Шарли, сейчас! – закричал он, откинув голову назад и так сильно врезаясь в нее, что даже удивился, как она осталась цела.

По ее телу прошла сладкая судорога, а ее лоно охватила череда сжатий-расслаблений, которые возносили Джордана все выше.

Он подумал, что у него, наверное, будут синяки на пальцах и на члене, когда все закончится, но, видит Бог, оно того стоило. Он стал содрогаться, и, наконец, из его члена вырвалась струя семени, жарким бесконечным потоком вливаясь в тело Шарли. Наполняя ее его жизнью. Его будущим. Его душой.

Джордан всхлипнул и почувствовал, как по щеке у него скатилась слеза.

Господи милостивый, выживет ли он, если у него будет целая жизнь таких занятий любовью? Но, что еще более важно, как он сможет жить без этого?

Приближалось утро. Шарли чувствовала это, хотя свет еще не успел проникнуть сквозь тяжелые занавески на окнах кабинета Джордана.

Лежащий рядом с ней мужчина мирно спал. «Да уж, наверное, он порядком устал», – подумала про себя Шарли и усмехнулась. Он любил ее, подарил ей море наслаждения и ночь, которая останется ее самым дорогим воспоминанием до конца жизни.

Шарли осторожно пошевелилась, удивляясь тому, что она осталась цела после такого секса.

Осторожно поднявшись с дивана, она поморщилась, ощутив легкую боль в некоторых местах, но в целом ее самочувствие было прекрасным. В голове было пусто, тело немного затекло, но она ощущала прилив энергии, и в общем-то с ней все было в порядке.

Повернувшись, Шарли осторожно прикрыла плечи Джордана одеялом. Он вздохнул и зарылся лицом в подушку.

Шарли взяла еще одно одеяло, обернула его вокруг себя и выскользнула из комнаты.

Ей нужно помыться, одеться и, возможно, найти какую-то одежду для Спенсера и Элизабет. Где бы они сейчас ни были.

Если их ночь хоть отдаленно напоминала то, что было у Шарли, то они могут даже лежать вверх тормашками на главной лестнице. Или на крыше конюшни. С природным энтузиазмом Элизабет и очевидной искусностью Спенсера пределом для них, пожалуй, было только небо.

Шарли снова усмехнулась, ощущая себя невероятно счастливой.

В холле никого не было, в коридоре тоже было пусто, и она в считанные секунды оказалась в своей комнате.

Вода в кувшине была холодной, но отлично освежала, и, ополоснувшись, Шарли почувствовала себя отдохнувшей. Некоторая скованность, которую она ощущала поначалу, ушла.

Ее руки застыли на секунду, когда она проводила лоскутком мягкой ткани по нежным складкам между ног. Щеки Шарли порозовели, когда она вспомнила некоторые вещи, которые проделывала ночью и позволяла проделывать Джордану. Позволяла проделывать?

Ха, фыркнула она. Да она поощряла каждый его шаг.

Шарли абсолютно точно знала, что она по уши влюбилась в Джордана Линдхерста, седьмого графа Кальвертонского. Чего она не знала, так это что ей теперь с этим делать.

Она вздохнула, накинула сорочку и застегнула свое утреннее платье. С этим придется что-то делать, но, может быть, ей удастся урвать еще хоть денек, полный удовольствия, перед тем как сделать решающий шаг. Перед тем как ей придется открыть ему правду о том, кто она такая.

Шарли боялась, что как только она это сделает, ее идиллия закончится. И все, что у нее останется, это воспоминания.

Она молила Бога, о том, чтобы ей удалось втиснуть еще пару таких воспоминаний в оставшийся день.

С ворохом одежды в руках Шарли вышла из своей комнаты и пошла по коридору, но вдруг остановилась, заметив фигуру, выходящую из покоев Джордана.

Может, это Артур?

Нет, этот человек крадучись продвигался по темному коридору, словно он и сам был тенью.

А потом она почувствовала знакомый запах.

Запах дыма.

На какую-то долю секунды Шарли застыла, парализованная нахлынувшими на нее и затопившими ее сознание воспоминаниями о первом пожаре, который она здесь пережила.

Шарли судорожно вздохнула, повернулась и побежала к главной лестнице, мысленно моля Бога о том, чтобы ноги ее держали.

Она уже добежала до верхней ступеньки лестницы, но тут почувствовала, как чья-то рука ухватила ее за платье, не давая ей двигаться дальше.