Крысиный король бушевал.

Крысы прижали лапы к своим головам. Персик закричала и покачнулась назад, уронив последнюю спичку.

Но что-то в Морисе пережило этот гром, этот шторм мыслей. Одна маленькая его часть притаилась за какой-то из клеток его мозга и сумела пригнуться и удержаться, когда остальные части Мориса сдуло неистовым шквалом. Мысли распались и исчезли в урагане, бушевавшем в его душе. Больше не осталось ни языка, ни вопросов, ни мира там снаружи… Ментальные вихри срывали один за другим отдельные слои его существа, унося их собой, — все те вещи, которые Морис связывал со своим Я. В конце концов остался только мозг кошки. Это была умная кошка, да, но… только кошка.

Никто другой, просто кошка. И её существо происходило из леса и из пещер, оно состояло из зубов и когтей…

Только кошка.

И всегда можно быть уверенным, что кошка остаётся кошкой.

Кошка моргнула. Она была растерянной, но гневной. Она прижала уши. В её глазах блеснул огонёк.

Она не могла думать. Она и не думала. Она следовала только инстинкту, бессловесному голосу горячей крови.

Морис был кошкой, а перед ним находилось дёргающееся и пищащее нечто. А когда кошки видят дёргающееся и пищащее нечто, они прыгают…

Крысиный король приготовился к защите. Зубы попытались укусить кошку. Она очутилась в клубке из борющихся крыс и откатилась в сторону, шипя и фыркая. Другие крысы спешили на помощь, крысы, которые могли бы убить и собаку… Но им пришлось иметь дело с кошкой, которая в течение этих нескольких секунд могла бы справиться и с волком.

Кошка не заметила, как упала спичка, как огонь лизнул солому. Она не обращала внимания на других крыс, обратившихся в бегство. Она игнорировала сгущающийся дым.

Она хотела только убивать.

За последние месяцы в Морисе застоялся тёмный поток. Он слишком долго беспомощно пенился, в то время как маленькие пищащие люди бегали туда и сюда перед носом кота. Его тянуло прыгать, кусать и убивать. Он хотел быть правильным котом. И сейчас кот вырвался на свободу. Сквозь его тело текло столько накопившегося желания борьбы, столько злобы и подлости, что его когти, казалось, светились.

И в то время, как кошка уворачивалась, царапала и кусала, где-то глубоко в его голове раздался тихий голос, голос, притаившийся в углу и пытавшийся не мешать, последняя маленькая часть, которая всё ещё была Морисом, а не кровожадным безумцем. И этот голос сказал: — Сейчас! Кусай здесь!

Зубы и когти вцепились в узел из восьми хвостов и разорвали его.

Та маленькая часть кота, которая была когда-то Я Мориса, услышала пролетевшую мимо мысль.

Неё…ееет…

А потом эта мысль затихла, и в подвале остались только крысы, обычные крысы, которые пытались удрать от злой, фыркающей, шипящей и кровожадной кошки, которая сейчас наконец-то могла наверстать упущенное на последние месяцы, которая наконец могла побыть настоящей кошкой. Она царапала, кусала и рвала, а потом она повернулась и увидела маленькую белую крысу, которая во время боя не двигалась с места. Кошка протянула к ней свои когти…

Опасный Боб закричал.

— Морис!

Дверь задрожала, когда сапог Кейта во второй раз ударил по замку. При третьем ударе дерево поддалось и треснуло.

В другом конце подвала стояла стена огня. Тёмные, гибельные языки пламени появлялись и терялись в густом дыму. Клан просочился через решётку, растёкся по подвалу и уставился десятками пар глаз на огонь.

— О нет! — закричал Кейт. — Бежим, там есть вёдра за дверью!

— Но… — начала было Малисия.

— Нам надо это сделать! Быстро! Это задание для больших людей!

Огонь шипел и трещал. Повсюду лежали мёртвые крысы, в огне и перед ним. Порой это были только части крыс.

— Что здесь стряслось? — спросил Загар.

— Похоже на войну, шеф, — ответил Сардины, обнюхивая мёртвых.

— Можем мы проскочить мимо огня?

— Слишком жарко, босс. Извини, но мы… Это Персик?

Она лежала недалеко от огненной стены, вся перепачканная, и что-то тихо бормотала. Загар присел рядом с ней, после чего она открыла глаза.

— С тобой всё в порядке, Персик? Что случилось с Опасным Бобом?

Сардины молча похлопал его по плечу и вытянул лапу.

В огне возник силуэт.

Существо покачиваясь прошло в просвет между языками пламени, и на какое-то мгновение в колеблющемся жарком воздухе оно показалось огромным, как чудовище, вышедшее из пещеры. Но потом оно превратилось в… кошку. Её шерсть дымилась. Не дымились только те её участки, которые были покрыты грязной коростой. Один глаз её заплыл. Кошка хромала на все четыре лапы, оставляя за собой кровавый след.

В зубах она несла маленький комок из белого меха.

Кошка дохромала до Загара и прошла мимо, даже не посмотрев на него. Всё время она тихо урчала.

— Это Морис? — спросил Сардины.

— Он несёт Опасного Боба! — закричал Загар. — Остановите кошку! — Но Морис остановился сам по себе, повернулся, опустился на пол, вытянув вперёд передние лапы, и посмотрел на крыс мутными глазами.

Он осторожно положил на пол белый комок. Он потрогал его лапой, чтобы понять, шевелится ли он. Комок не пошевелился. Кот моргнул, и медленно, как в замедленной съёмке, им овладело замешательство. Когда он открыл рот, чтобы зевнуть, оттуда повалил дым. Потом кот положил голову на лапы и больше не шевелился.

Мир вокруг Мориса заполнился тем таинственным светом, который можно наблюдать по утрам, перед рассветом, когда уже достаточно светло, чтобы различать предметы, но ещё слишком темно, чтобы видеть краски.

Он сел и начал себя чистить. Крысы и люди бегали вокруг него, но очень, очень медленно. Морис не обращал на них внимания. Чем бы они ни занимались — его это не касалось. Другие люди суетились, тихим, призрачным образом, но их суета не представляла для него интереса. И это было хорошо. Его глаз больше не болел, его кожа не беспокоила его, и на лапах не было ран — казалось, что короткий сон чудесным образом вылечил его.

Он не помнил, что было перед этим сном. Что-то ужасное, в этом не было сомнений. Рядом с ним лежало какая-то трёхмерная тень, похожая на мышь. Морис посмотрел на эту тень, когда вдруг услышал в этом призрачном мире какой-то звук.

Вдоль стены кто-то двигался. Маленькая фигура шла по полу, приближаясь к комку, который раньше был Опасным Бобом. Фигура была размером с крысу, и в окружающем сумраке она выглядела более реальной, чем остальные крысы. В отличие от всех крыс, которые Морис видел ранее, она была одета в чёрный плащ с капюшоном.

Крыса, носящая одежду, подумал он. Но эта была не из Приключений господина Вислоуха. Из-под капюшона торчал костлявый нос крысиного черепа. Через плечо у крысы была перекинута коса.

Другие крысы и люди, всё ещё снующие вокруг, не обращали внимания на крысу с косой. Некоторые из них просто проходили сквозь неё. Маленькая фигурка и Морис, казалось, находились в своём, отдельном мире.

Это Крыса-Скелет, подумал Морис. Угрюмый Пискун. И он пришёл за Опасным Бобом. После всего того, что мне пришлось вынести? Нет, я этого не допущу!

Он прыгнул и приземлился на Крысе-Скелете. Маленькая коса упала и покатилась по полу.

— Ну что, дружок, говори, что ты имеешь сказать, — фыркнул Морис.

ПИСК!

— Э… — сказал Морис, когда он с ужасом осознал, что он наделал.

Чья-то рука схватила его за загривок и подняла вверх, всё выше и выше, а потом развернула.

Его держало другое существо, намного больше Крысы-Скелета, размером с человека. Но внешний облик у существа был такой же — чёрный плащ с капюшоном, коса, полное отсутствие кожи на лице. Собственно, и лица не было — на его месте были одни лишь кости.