Алекс медленно повернул голову и поцеловал ее ладонь.

– В чем дело, дорогая?

– Боюсь, у меня в этом… не очень опыт, – пробормотала Эмма. – Я тоже хочу тебя поцеловать, хочу даже больше, чем когда-либо хотела чего-либо в жизни. Но я не знаю, когда следует остановиться. Прошу тебя, дай мне слово джентльмена, что остановишься прежде, чем мы совершим что-нибудь непоправимое.

В этот момент Алекс чувствовал, что может заняться с Эммой любовью прямо здесь, на этом самом пледе, и что она не станет мешать ему. Но он также понимал, что ее ум и тело не в ладу и сознание против того, чего хочет тело. Вряд ли бы ему удалось в последующем жить в мире с самим собой, если бы он злоупотребил ее доверием.

– Даю слово, – ответил он твердо.

– О Алекс!

Когда он снова наклонился к ней, руки Эммы застенчиво обвились вокруг его шеи.

– Если бы ты только знала, как давно я ждал этого! – Губы Алекса прижались к ее лицу и осыпали его поцелуями. Потом он осторожно уложил Эмму на спину, а она запустила пальцы в его густые волосы и с отчаянной силой потянула к себе. Что-то в глубине ее существа, казалось, знало, что это тот самый человек, к которому она хочет быть как можно ближе. Эмма прижалась к Алексу так тесно, что почти слилась с его сильным телом.

От этого невинного движения искра, тлевшая в груди Алекса в течение долгих месяцев, превратилась в пламя небывалой силы.

– О Господи, – услышала Эмма его стон, – ты хоть понимаешь, что делаешь со мной?

– Что-нибудь не так? – спросила она, обеспокоенная тем, что, возможно, ее поспешность могла быть ему неприятна.

Алекс склонился и поцеловал ее.

– Нет-нет, дорогая, все в порядке. – Его до глубины души тронуло, что для нее так важно доставить ему удовольствие. – Ты обладаешь естественной способностью к такого рода вещам.

Алекс пытался обуздать себя, он хотел сдержать обещание, но вслух не произнес ни слова, опасаясь нарушить чары, подчинившие себе их обоих в этом уединенном уголке.

Эмма вспыхнула.

– Я хочу… – чуть не задохнулась она, потому что в это время рука Алекса принялась ласкать ее грудь. Жар этого прикосновения был настолько обжигающим, что, казалось, мог прожечь ткань амазонки.

Алекс довольно улыбнулся:

– Тебе нравится, дорогая?

Он почувствовал, как, отвердев, ее сосок стал похож на маленький бутон, проросший сквозь ткань ее платья. Сжав нежную плоть, Алекс увидел по лицу Эммы, что она испытывает истинное наслаждение. Мысленно он проклял ряд крошечных пуговичек на ее платье, препятствовавших ему спустить его ниже, чтобы увидеть эту прекрасную грудь и темный сосок, столь опьянивший его; однако эта помеха была отнюдь не лишней, если принять во внимание его обещание, данное несколькими минутами раньше.

– Все это так странно, – пробормотала Эмма едва слышно.

Последовал новый сдавленный вздох, и тут его рука поползла под ее юбки, а затем принялась поглаживать крепкие нежные лодыжки.

Спазм наслаждения распространился вверх по ногам к самой сердцевине ее существа, и Эмма, отдавшись полностью этому новому ощущению, прерывисто вздохнула:

– Мне так приятно!

Рука Алекса продолжала поглаживать ее ноги, поднимаясь все выше, пока не достигла чувствительного места над чулками, где кожа была особенно нежной. Эмма с трудом удержалась на пледе, чуть не скатившись с него, оттого что, как ей показалось, кончики пальцев Алекса источали необычайную энергию.

Потом его рука двинулась ещё выше.

– Алекс? – едва выдохнула она. – Ты… уверен в том, что делаешь? Я не знаю…

Поцелуй Алекса заставил ее замолчать.

– Дорогая, обещаю, что не стану… соблазнять тебя прямо здесь, на этом пледе. По-настоящему мы займемся любовью, когда между нами не останется никаких сомнений, колебаний или недомолвок.

Он продолжал осыпать нежными поцелуями ее лицо, рассеивая ее страхи, в то время как его рука скользнула под нижнее белье и принялась дразнить место, покрытое островком волос, защищавшим женское естество Эммы.

Горло Эммы сдавило, и ее тело напряглось. Двадцать лет безупречного воспитания убеждали ее в том, что ей не следовало допускать того, что они сейчас делали.

Она прижала руку к груди Алекса в слабой попытке оттолкнуть его.

– Подожди, я еще не до конца уверена…

– Не уверена в чем, дорогая?

– Не уверена в тебе и…

– Ты не уверена во мне? – спросил он, пытаясь шуткой отогнать ее страхи. – Хочешь сказать, что предпочла бы общество другого мужчины?

– Нет. – Эмма поморщилась. – Дело не в этом.

– Так в чем же?

– Не знаю!

Разум твердил Эмме, что ей следует бежать прочь и отказаться от волнующих ощущений, которые дарило каждое его прикосновение. Но несмотря на яростную внутреннюю борьбу, тело ее требовало того, что отвергало сознание.

– Не волнуйся, любовь моя. – Алекс ощутил облегчение, когда понял, что Эмма признала его власть над собой. – Я сдержу обещание, которое дал тебе. – Он глубоко втянул воздух, стараясь удерживать собственное желание в узде. Его потребность в ней была прискорбно очевидной – отвердевший мужской орган так и рвался на волю. – Я просто хочу быть внутри тебя. Не могу этого объяснить. Просто чувствую потребность в твоей близости.

При этих словах его палец проскользнул внутрь ее тела Она была разгоряченной и влажной, какой он ее и представлял, но в то же время узкой и тугой. Алекс испытал прилив гордости, ощущая себя первым мужчиной, которому Эмма позволила столь интимные ласки; его тело пульсировало желанием, а мужское естество требовало, чтобы он ощутил ее хотя бы пальцами.

Эмму омывали волны наслаждения, но у нее возникло ощущение, что она напряжена в ожидании чего-то еще, чему суждено было случиться позже.

– Алекс! – выкрикнула она. – Помоги мне! Я не могу больше выносить это!

– Ничего, дорогая, потерпи еще немного.

Палец Алекса продолжал ласкать ее, а потом нашел самое чувствительное место, скрытое под мягкими завитками.

– О Алекс!

В полном самозабвении Эмма выкрикивала его имя. Каждая крошечная частица желания, казалось, сконцентрировалась в одном месте, в нежной точке внизу живота, и тело ее принялось конвульсивно содрогаться, пока весь мир не взорвался, после чего она, обессиленная, оказалась лежащей на мягком фланелевом пледе.

Алекс осторожно высвободил свой палец и лег рядом с ней.

– Ш-ш-ш! – Он старался успокоить Эмму и облегчить ей переход к обычному состоянию. Гладя ее волосы, Алекс вглядывался в окружающий пейзаж, сожалея о том, что его телу было не суждено получить такое же облегчение, какое получила Эмма. И все же в том, что он сумел доставить ей наслаждение, крылся некий источник удовлетворения. Хотя Алекс всегда был очень внимательным и щедрым любовником, впервые в жизни его собственные потребности отошли на второй план.

– О Боже! – выдохнула Эмма, как только обрела способность говорить.

– Как ты себя чувствуешь, дорогая? – Алекс провел указательным пальцем по ее лицу.

–, Право, не знаю… – Легкая улыбка тронула губы Эммы, и она открыла глаза. – Может, ты знаешь, как я себя чувствую?

Алекс громко рассмеялся:

– Ты чувствуешь себя просто восхитительно.

– Да, пожалуй, ты прав. – Эмма вздохнула, а затем свернулась клубочком рядом с ним. – Скажи, не была ли я слишком требовательной?

Алекс подавил улыбку.

– Ты просто великолепна, дорогая.

– Спасибо за то, что ты это сказал, – поблагодарила Эмма, – а то я совсем растерялась.

Ей захотелось заглянуть в лицо Алекса, увидеть выражение его глаз, но вдруг она почувствовала смущение.

– Не волнуйся, в будущем я намерен предоставить тебе огромные возможности для практики.

– Что?

Эмма поспешно села и стала оправлять юбки: видимо, слова Алекса стали для нее сигналом возвращения к реальности.

– Знаешь, Алекс, мы не можем слишком часто этим заниматься.

– И почему же?

– Просто не можем, и все, иначе это станет причиной огорчения для очень многих людей.